Субареи
Субаре́и — гипотетическое древнейшее население Северной и возможно Южной Месопотамии; в ранних ассириологических работах этим термином обозначали хурритов. Языковая и этническая принадлежность остаётся предметом дискуссий. Согласно одной из точек зрения (представленной, например, в трудах Б. Грозного, И. М. Дьяконова и др.), предками субареев являлись носители халафской археологической культуры. Язык (или языки) часто связывают с т. н. протоевфратским лингвистическим пластом в шумерской лексике. Возможно, что уже во второй половине III тысячелетия до н. э. субареи были ассимилированы хурритами, на которых и перешло обозначение «люди страны Субарту».
Содержание
Историография
Появление этнонима «субареи» в научной литературе связано с поиском названия для древнего хурритского населения Северной Месопотамии[1]. Исходя на сведений древневосточных письменных источников, для обозначения хурритов в ранних исследованиях использовались три термина: «субареи» (то есть жители «страны Субарту», наиболее древний термин), собственно «хурриты» (впервые зафиксирован в документах Амарнского архива, XIV в. до н. э.[1]) и «митаннийцы» (по названию крупнейшего хурритского государства Митанни)[1]; со временем утвердился второй вариант[1]. В 1944 г. вышла работа И. Дж. Гельба[2], в которой он указвал на необходимость различать хурритов и субареев, как две совершенно разные, не связанные друг с другом этнические общности[3]. Привлекая новый для того времени материал, И. Гельб обосновывал тезис о том, что появление хурритов в Месопотамии было относительно поздним явлением[1]. Субареи же, по мнению И. Гельба, с древнейших времён обитали не только в предгорных областях Северной Месопотамии, но также и на юге, на территории Вавилонии, где они мирно сосуществовали с шумерами и аккадцами[1].
См. также
Напишите отзыв о статье "Субареи"
Примечания
Литература
- Архипов И. С. Топоним «Субир/Субарту» в Месопотамии III – первой половины II тыс. до н.э.//ВДИ 2002 № 4.
- История Древнего Востока. Зарождение древнейших классовых обществ и первые очаги рабовладельческой цивилизации. Часть I. Месопотамия / И. М. Дьяконов. — М.: Главная редакция восточной литературы изд-ва "Наука", 1983. — 537 с.
- Канева И. Т. Шумерский язык / И. М. Дьяконов. — СПб.: Центр «Петербургское Востоковедение»., 1996. — 224 с. — («Orientalia»).
- Gelb I. J. Hurrians and Subarians. The Oriental Institute of the University of Chicago: Studies in Ancient Oriental Civilizations, No. 22. The University of Chicago Press: 1944. Pp. xv + 128, with 1 map.
- Speiser E. A. Hurrians and Subarians // Journal of the American Oriental Society, Vol. 68, No. 1 (Jan. — Mar., 1948), pp. 1-13
Отрывок, характеризующий Субареи
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
