Субботник

Суббо́тник (воскре́сник) — сознательный добровольный организованный бесплатный труд на благо общества в свободное от работы время, в выходные (откуда и происходит название).

В России в ранние годы советской власти субботники как порождение революционного энтузиазма масс были действительно добровольными, и участвовали в них в основном коммунисты (комсомольцы) и так называемые «сочувствующие».

Впоследствии, однако, с уменьшением энтузиазма населения, субботники (обычно приуроченные к праздничным датам) стали привычной, характерной чертой социалистического образа жизни. Субботники рассматривались как одно из средств коммунистического воспитания масс. В комсомольских и партийных организациях участие в субботниках становилось мерилом общественной активности человека, а к немногочисленным уклонившимся могли применяться меры общественного порицания или даже административного воздействия. Граждане постоянно не участвовавшие в субботниках без уважительных причин вызывали презрение общества, как лентяи, тунеядцы и рвачи. Сама идея добровольного совместного общественного труда на благо общества имеет древние и глубокие корни в истории многих народов. (см. ниже). Отличительная черта такого труда - краткость во времени (несколько часов) и решение одной конкретной задачи (убрать завалы, очистить дорожки, разбить клумбу, построить детскую площадку и т.п.). Стоит разделять понятия "субботники" и бесплатный труд, которым плохие управленцы и бюрократы во все времена любят решать просчеты своей деятельности.

История

Субботники возникли весной 1919 года, в период Гражданской войны и военной интервенции, в ответ на призыв В. И. Ленина улучшить работу железных дорог.

Первые коммунистические субботники

Инициаторами проведения первого субботника выступили коммунисты депо Москва-Сортировочная Московско-Казанской железной дороги.

В ночь на субботу (отсюда название) 12 апреля 1919 года в депо Москва-Сортировочная группа рабочих из 15 человек после рабочего дня вернулась в цех ремонтировать паровозы. В протокольной записи организатора мероприятия, председателя деповской ячейки И. Е. Буракова отмечалось:

Работали беспрерывно до 6 часов утра (десять часов) и отремонтировали три паровоза текущего ремонта за № 358, 4 и 7024. Работа шла дружно и спорилась так, как никогда прежде. В 6 часов утра мы собрались в служебном вагоне, где, отдохнув и попив чаю, стали обсуждать текущий момент и решили нашу ночную работу — с субботы на воскресенье, продолжать еженедельно — «до полной победы над Колчаком». Затем пропели «Интернационал» и стали расходиться…

— Коммунистические субботники в Москве и Московской губернии в 1919—1920 гг.

В первом коммунистическом субботнике участвовало 15 человек. Из них 13 коммунистов (Е. Апухтин — слесарь, И. Е. Бураков — слесарь, Я. Ф. Горлупин — слесарь, М. А. Кабанов — слесарь, П. С. Кабанов — слесарь, А. В. Каракчеев — слесарь, Я. М. Кондратьев — машинист, В. И. Наперстков — слесарь, Ф. И. Павлов — котельщик, П. С. Петров — слесарь, А. А. Сливков — машинист, А. И. Усачев — слесарь, П. И. Шатков — слесарь) и двое сочувствующих (А. В. Кабанова — чернорабочая, В. М. Сидельников — слесарь).

10 мая 1919 года состоялся первый массовый (205 чел.) коммунистический субботник на Московско-Казанской железной дороге, который стал поводом для статьи В. И. Ленина «Великий почин (О героизме рабочих в тылу. По поводу „коммунистических субботников“)», впервые опубликованной отдельной брошюрой в июле 1919 года. Почин московских железнодорожников, подхваченный на промышленных предприятиях, Ленин назвал проявлением героизма трудящихся масс, начавших практическое строительство социализма. В обстановке хозяйственной разрухи, голода, падения производительности труда субботники были восприняты им как выражение нового, коммунистического отношения к труду.

Наибольшего размаха движение достигло в 1920 году. В январе, во время «Недели фронта», тысячи рабочих трудились на субботниках в помощь фронту. По решению 9-го съезда РКП(б) 1 мая 1920 был проведён Всероссийский субботник. В Кремле в работе на этом субботнике принимал участие руководитель Советского государства В. И. Ленин. Впоследствии этот факт активно использовался в коммунистической пропаганде.

Именно о таких коммунистических субботниках писал Владимир Маяковский в поэме «Хорошо!».

Субботники получили широкое распространение в 1930-е годы — тогда же они временно превратились из добровольных в принудительно-добровольные.

Традиция проведения субботников сохранилась до наших дней. Субботники обычно проводятся по уборке территорий и наведению порядка. Но иногда могут проводится и по месту работы, и тогда во время субботника люди выполняли свою обычную, повседневную работу. Обычно это делалось для сбора средств и весь заработок за этот день перечислялся в помощь нуждающимся или благотворительный фонд. Субботники могут проводится по месту жительства, часто по инициативе местных органов самоуправления, или самих жителей. Тогда люди работают над облагораживанием родной местности, выполняя различные работы.Чаще всего это весенняя уборка улиц, обрезка кустов, высаживание газонов, создание и обустройство клумб, парков, детских площадок. Но могут быть и строительные работы: строительство и покраска заборов, ремонт зданий, штукатурка, отделка помещений. Такие «строительные субботники», впрочем, могли быть устроены и по месту работы, если, например, учреждение переезжало в другое здание. Бывало и так, что школы созывали на подобные субботники (с целью ремонта школы) родителей учащихся.

Частота проведения субботников непостоянна. Иногда субботники могли проводиться каждую неделю, иногда — только несколько раз в год. Всесоюзные Ленинские коммунистические субботники, приуроченные к дню рождения В. И. Ленина (22 апреля), проводились ежегодно. Они как бы знаменовали собой окончательный приход весны и использовались для подготовки к празднованию Первомая.

Субботники сегодня

Само понятие «субботник» было распространено только в Советском Союзе и ныне известно только в странах, возникших после его распада. По сути представляет собой привлечение граждан занятых в различных областях экономики к добровольному труду по уборке как правило прилегающих к месту работы/проживания территорий, их облагораживанию и т. д

В других странах, тем не менее, есть схожие понятия, которые подразумевают под собой добровольную бесплатную (или осуществляемую за символическое вознаграждение, например, угощение) совместную работу по благоустройству территории или общую помощь в том или ином деле. См. Community service.

В современной России и других странах СНГ субботником называют любую работу по благоустройству территории, если она проводится не специализированными организациями. В странах Балтии такая работа называется talka. Так, многие частные и государственные предприятия проводят уборку силами своих сотрудников, а руководство учебных заведений к субботникам привлекает учащихся и студентов. Эти мероприятия уже далеко не всегда приурочены к субботе или тем более к неделе около дня рождения Ленина. Иногда такая работа засчитывается в счёт рабочего времени, а иногда используется недобросовестными чиновниками как бесплатная рабочая сила для авралов и для поборов с населения — перечисления в счет субботника однодневной зарплаты даже с тех, кто в субботнике участия не принимал. Тем не менее, по сей день сохранилась традиция проведения субботников к дню рождения Ленина в ряде учреждений.

Уровнем предприятий, организаций и ВУЗов дело не ограничивается, в некоторых городах объявляются общегородские, а в некоторых странах, например в Узбекистане и Белоруссии, общегосударственные субботники.

См. также

• Международный день очистки водоёмов
• Хашар
• Толока

Ссылки

• [www.museum.ru/M335 Музей «Великий почин» локомотивного депо «Москва-сортировочная»]

Отрывок, характеризующий Субботник

«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.


Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.