Субботники

Субботники — иудеохристианское религиозное движение в России, последователи которого соблюдают субботу (подобно иудеям).

История

В конце XVIII века в России зародилось религиозное движение «субботников», отличительным характером которого было соблюдение субботы. Начало распространения этого движения в России относится к царствованию Екатерины II. До конца 1820-х годов субботники сосредоточивались преимущественно в губерниях Воронежской (в уездах Павловском и Бобровском в 1818 г. их было 503 чел., а в 1823 г. — 3771), Орловской, Московской, Тульской, Саратовской. После правительственных мероприятий 1806, 1825 (когда был издан указ синода «о мерах к отвращению распространения жидовской секты под названием субботников» — П. С. 3. т. XL, № 30436а) и 1826 гг. Субботники, открыто признававшие свою принадлежность к этому религиозному движению, были выселены в предгорья Кавказа, в Закавказье и в Иркутскую, Тобольскую, Енисейскую губернии Сибири.

На прежних местах жительства осталось, однако, немало «скрытых» субботников. Точно определить число субботников в Европейской России и Сибири невозможно; больше их на окраинах, но ни в одном пункте не насчитывалось их в те годы более 2500. Не установлено вполне и исповедуемое ими учение, тем более, что оно разнится в различных губерниях.

Учение, обычаи

Первые официальные данные об их учении (в синодском указе 1825 г. и в сообщении архимандрита Григория) весьма неопределенны. По словам указа, «существо секты не представляет полного тождества с еврейской верой», хотя она и признает обрезание, устанавливает празднование субботы, допускает произвольные браки. По сообщению архимандрита Григория, московские субботники не производят обрезания, но вообще держатся чисто еврейских догматов. По позднейшим исследованиям, в одних местах субботники соблюдали обряды по закону Моисееву, но не признавали Талмуда, и молитвы читали на русском и церковно-славянском языках; в других (напр., в Пятигорске и Иркутской губ.) носили русскую одежду и вообще придерживались русских обычаев. Одни субботники вовсе не признавали Иисуса как Христа и ждали пришествия Мессии, Мошиаха, Христа, как царя земного; другие считали Иисуса святым человеком, пророком и смеялись над ожидавшими пришествия царя земного. Одни вовсе не признавали Евангелие, другие только ставили его ниже Ветхого Завета. Общих признаков учения субботников можно установить очень немного: это — обрезание, признание Божества в одном лице, то есть непризнание Троицы, высший авторитет Ветхого Завета и празднование субботы, отрицание икон, клира. Все почти единогласно, и частные, и официальные исследователи, сообщают, что субботники трудолюбивы, грамотны и беспрекословно исполняют требования начальства, и что в их среде не замечается пьянства, разврата и нищеты. Ср. Н. Астырев, «Субботники в России и в Сибири» («Северный вестник», 1891, № 6).

Субботники и евреи

Уже с самого начала XIX в. субботники вступают в контакты с ашкеназскими евреями, жившими вне черты оседлости, и с крымскими караимами. В конце XIX — первой половине XX в. почти в каждой общине субботников (иудействующих) жили евреи, выполнявшие обязанности учителей, шойхетов, раввинов. С другой стороны, во многих еврейских общинах за пределами черты оседлости иудействующие, переселявшиеся в города, были приняты в качестве полноправных членов. Однако полной ассимиляции иудействующих ашкеназскими евреями не произошло: вступая в браки с ашкеназами и с горскими евреями, считая себя частью еврейского народа, иудействующие сохранили своё особое групповое самосознание. Это проявляется, в частности, в самоназваниях «геры» или «гейрим» (ими часто пользуются субботники, чтобы отличить себя от «природных евреев») и в нарративных практиках современных геров и субботников, противопоставляющих свою приверженность религии недостаточно ревностному, с их точки зрения, соблюдению «закона» или даже атеизму нынешних евреев. Эти и другие особенности группового самосознания иудействующих воспринимаются зачастую современными русскими или израильскими евреями (особенно — далекими от религии) как признак «сектантства».

Субботники в XX веке

Манифест о свободе совести (17 апреля 1905 г.) положил конец всем законам, направленным против субботников. Однако администрация, часто смешивая их с евреями, применяла к ним ограничения, и министерство внутренних дел было вынуждено в циркулярах от 1908 г. и 1909 г. разъяснить, что иудействующие имеют одинаковые права с коренным населением. К началу XX века общины субботников существовали в 30 губерниях Российской империи и насчитывали десятки тысяч человек.

В 1920-21 гг. субботники Воронежской губернии из селений Озерки, Клеповка, Гвазда, Бутурлиновка, Верхняя Тишанка и др. переселились на бывшие помещичьи земли, где образовали два отдельных селения — Ильинка и поселок Высокий. Изолированность проживания, сплоченность и сильное духовное руководство привели к тому, что большая их часть полностью восприняла ортодоксальный иудаизм и отождествила себя с евреями. В 1920-х гг. в Ильинке возникла сельскохозяйственная коммуна (с субботним выходным днем) под названием «Еврейский крестьянин» (так первоначально назывался и колхоз, который после укрупнения вошел в колхоз «Россия»). В 1920-е гг. туда для помощи в религиозном воспитании и налаживании религиозной жизни неоднократно приезжали евреи.

В 1937 г. синагога в Ильинке была закрыта, изъяты четыре свитка Торы, два из которых позже были возвращены. В 1930-е гг. во время оформления документов некоторые жители вышеуказанных поселков (особенно Ильинки) настаивали на записи «еврей» в актах гражданского состояния в графе «национальность». По данным исследования, проведенного в 1960-х гг. Институтом этнографии АН СССР, даже в менее ортодоксальном Высоком в 1963 г. из 247 мальчиков дошкольного возраста лишь 15 не были обрезаны, а в 1965 г. в Йом-Киппур в этом поселении никто не вышел на работу. В Ильинке обязательно обрезали всех новорожденных мальчиков (для этого ездили в Воронеж и на Кавказ), не было ни одного случая смешанного брака, соблюдались суббота и еврейские праздники, а также частично кашрут (только в домашних условиях).

В 1973-91 гг. большинство жителей Ильинки уехали в Израиль.

Численность

По официальным данным, количество соблюдавших субботу в Российской империи измерялось десятками тысяч человек. Однако подсчетам числа субботников и неправославных в России, как показали исследователи еще в XIX в., доверять нельзя. Данные эти заведомо занижены, причем попытки вводить поправочные коэффициенты также выглядят малоосновательными: даже порядок этих коэффициентов установить невозможно. В современной России, по самым скромным подсчетам, количество соблюдающих субботу измеряется десятками тысяч человек.

См. также

• «Ересь жидовствующих» — православно-церковное название для ряда разнородных религиозных движений (ересей с точки зрения Православной церкви).
• Церковь адвентистов седьмого дня — направление протестантизма, наиболее характерные отличительные черты вероучения — вера в близкое Второе пришествие Иисуса Христа, соблюдение Десяти заповедей с акцентом на почитание субботы.

Литература

• Субботники, секта // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.eleven.co.il/article/13964 Субботники] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
• [old.russ.ru/antolog/vek/1991/09/litvin.htm Андрей Литвин «Еврейский Иван. Русские иудаисты из-под Воронежа»]

Отрывок, характеризующий Субботники

– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.


3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
Несвицкий был тут же, как старый член клуба. Пьер, по приказанию жены отпустивший волоса, снявший очки и одетый по модному, но с грустным и унылым видом, ходил по залам. Его, как и везде, окружала атмосфера людей, преклонявшихся перед его богатством, и он с привычкой царствования и рассеянной презрительностью обращался с ними.
По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.