Субельдия, Освальдо

Освальдо Субельдия
Освальдо Субельдия
Общая информация
Полное имя	Освальдо Хуан Субельдия
Прозвище	El Zorro
Родился	10 июня 1927(1927-06-10) Хунин, Аргентина
Умер	17 января 1982(1982-01-17) (54 года) Медельин, Колумбия
Гражданство	Аргентина
Позиция	Нападающий, тренер
Карьера
Клубная карьера*
1949—1955	Велес Сарсфилд	? (?)
1956—1957	Бока Хуниорс	38 (10)
1958—1959	Атланта (БА)
1960	Банфилд	? (?)
Национальная сборная**
	Аргентина
Тренерская карьера
1961—1963	Атланта (БА)
1965	Аргентина
1965—1971	Эстудиантес
1971—1973	Велес Сарсфилд
1974—1975	Сан-Лоренсо
1975	Расинг (Авельянеда)
1975—1982	Атлетико Насьональ
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Осва́льдо Субе́льдия (исп. Osvaldo Zuveldía; 9 мая 1927, Буэнос-Айрес — 17 января 1982, Медельин) — аргентинский футболист и тренер.

Биография

В молодости Субельдия славился умной, интеллектуальной игрой в нападении, выступая за такие команды, как «Велес Сарсфилд», «Бока Хуниорс» и «Атланта» (все — Буэнос-Айрес). Выступал Освальдо и за сборную Аргентины.

В «Атланте» Субельдия начал тренерскую карьеру в 1961 году. В 1965 году он не совсем удачно работал на посту главного тренера национальной команды, а затем возглавил «Эстудиантес» из Ла-Платы. За период работы с «Эстудиантесом» Субельдия произвёл настоящую революцию в этом доселе провинциальном клубе и в футболе вообще.

Первая победа пришла в 1967 году, когда «студенты» стали впервые чемпионами Аргентины в профессиональную эру, выиграв турнир Метрополитано. Заняв в турнире Насьональ того же года второе место, «пинчарратос» квалифицировались в Кубок Либертадорес 1968. «Эстудиантес» сначала завоевал главный южноамериканский клубный трофей, а затем обыграл английский «Манчестер Юнайтед» в борьбе за Межконтинентальный кубок. Ту команду прозвали la tercera que mata, трёхкратные убийцы. Как в Аргентине и Южной Америке, так и в Европе (в результате игр за МК), большинство футбольных болельщиков и специалистов крайне скептически относились к этой команде, а многие просто ненавидели. Игроки «Эстудиантеса» не гнушались вести грязную и жестокую борьбу на поле, применяя изощрённые хитрости на пути к победе. Во многом именно их грязная игра способствовала утрате интереса к участию в матчах за Межконтинентальный кубок, до тех пор, пока в 1980 году его не взяла под свою опеку японская Toyota.

Как бы то ни было, пользуясь правом участия в следующих розыгрышах Кубка Либертадорес на правах победителей, «Эстудиантес» фактически забросил дела в национальном первенстве, и сконцентрировался на победах в этом турнире. После трёх подряд побед команда дошла и до финала 1971 года, где была, наконец, обыграна уругвайским «Насьоналем», однако Субельдия уже покинул команду в 1970.

После некоторого перерыва Освальдо возглавил в 1974 году «Сан-Лоренсо», с которым тут же выиграл чемпионат страны (Насьональ). В 1976 и 1981 годах приводил «Атлетико Насьональ» к победам в чемпионате Колумбии.

Умер Освальдо Субельдия 17 января 1982 года в возрасте 54 лет от сердечного приступа во время просмотра гонок на ипподроме.

Учеником Субельдии был один из самых выдающихся тренеров в истории мирового футбола Карлос Билардо, который выступал под его началом в «Эстудиантесе» во второй половине 1960-х, а затем возглавил эту команду в 1971 году. Билардо посвятил Субельдии титул чемпионов Аргентины 1982 года (Метрополитано), к которому привёл «Эстудиантес», и победу на чемпионате мира 1986 года сборной Аргентины.

Награды

Как тренер

• Чемпион Аргентины (2): 1967 (Метрополитано), 1974 (Насьональ)
• Чемпион Колумбии (2): 1976, 1981
• Обладатель Кубка Либертадорес (3): 1968, 1969, 1970
• / Обладатель Межамериканского кубка (1): 1969
• Обладатель Межконтинентального кубка (1): 1968

Фотогалерея

• Osvaldo Zubeldía 6.jpg

  Футболист «Боки Хуниорс» Освальдо Субельдия. 26 мая 1956 года — обложка El Grafico (выпуск 1918)

• Osvaldo Zubeldia.jpg

  На тренерском посту в «Эстудиантесе».

• Osvaldo Zubeldía y Mariano Mangano.jpg

  Субельдия и Мариано Мангато (президент «Эстудиантеса») с Кубком Либертадорес 1968.

• Osvaldo-zubeldía-estudiantes.jpg

  Субельдия даёт установку своим игрокам. Конец 1960-х.

Ссылки

• [www.argentinafootball.narod.ru/clubs/Estudiantes.htm История «Эстудиантеса»]
• [www.pincha-campeon.com.ar/historia-estudiantes-de-la-plata/don-osvaldo-zubeldia.htm Статья на сайте болельщиков «Эстудиантеса»]
• [d-coleccion.blogspot.com/2009/06/una-sentencia-cumplida-dejo-nacional.html Статья на блоге болельщиков «Атлетико Насьоналя»]

Отрывок, характеризующий Субельдия, Освальдо

Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.