Сувенир для прокурора
Сувенир для прокурора | |
Жанр | |
---|---|
Режиссёр | |
Автор сценария | |
В главных ролях | |
Оператор |
Игорь Богданов |
Композитор | |
Кинокомпания | |
Длительность |
89 мин. |
Страна | |
Год | |
«Сувенир для прокурора» — советский детективный фильм, снятый в 1989 году режиссёром Александром Косаревым, по сценарию Анатолия Безуглова и самого Александра Косарева.
Премьера состоялась в декабре 1989 года.
Сюжет
В небольшом южном курортном городе в автокатастрофе погибает завскладом местного машиностроительного завода Слава Зубцов (Николай Бурляев). Предварительное следствие показало, что водитель был пьян и не справился с управлением автомобиля, дело поручено старшему следователю прокуратуры Гранской (Ирина Короткова).
Но что-то в этом деле настораживало, не увязывалось и за него взялся лично прокурор города Захар Петрович Измайлов (Юрий Соломин). Расследование показало, что в момент аварии погибший не был за рулём машины — произошло убийство.
Расследование этого убийства стало началом проверки работы как самого завода, так и связанной с ним ювелирной фабрики. Становилось понятно, что дело приходится иметь с хорошо организованной преступной группировкой, во главе которой стоит директор фабрики Самсонов (Пётр Вельяминов), имеющий поддержку у партийного руководства города.
В своих ответных мерах мафия готова использовать любые средства — от примитивного шантажа до компрометирования самого прокурора…
В ролях
Актёр | Роль |
---|---|
Юрий Соломин | Захар Петрович Измайлов, прокурор города |
Галина Беляева | Зина Измайлова, жена прокурора |
Пётр Вельяминов | Глеб Артемьевич Самсонов, генеральный директор машиностроительного завода |
Ирина Короткова | Ольга Павловна Гранская, старший следователь прокуратуры |
Вадим Спиридонов | Евгений Иванович Огородник, шофёр сувенирной фабрики (последняя работа в кино) |
Светлана Тома | Софья Анатольевна Самсонова, жена директора завода, тренер по аэробике |
Александр Серов | Александр Николаевич, певец |
Иван Лапиков | прокурор области, начальник Измайлова |
Владимир Андреев | Сергей Фёдорович, секретарь горкома партии |
Александр Косарев | Фадей Фадеевич |
Римма Маркова | Анна Семёновна Зубцова, мать Славы Зубцова |
Николай Бурляев | Слава Зубцов, заведующий складом машиностроительного завода |
Виктор Шульгин | Павел Васильевич Грачёв, заместитель генерального директора машиностроительного завода |
Лариса Долина | певица Лариса |
Валерий Хлевинский | Сергей Фёдорович, подполковник милиции |
Роман Филиппов | старшина милиции на вокзале |
Василий Панин | Григорий Васильевич, сотрудник министерства |
Мирча Соцки-Войническу | Мирча Николаевич Сандулесу |
Виктор Вукол | Май, водитель Гранской |
Ибрагим Барги | сотрудник министерства |
Сергей Мартынов | оперативник |
Ефим Болесков | инспектор Соловьёв, инспектор ГАИ |
Владимир Федоров | "Карлик" (в титрах не указан) |
Съёмочная группа
- Режиссёр: Александр Косарев
- Сценаристы: Анатолий Безуглов, Александр Косарев
- Оператор-постановщик: Игорь Богданов
- Операторы: Ю. Базаров, А. Собченко
- Постановщик трюков: В. Курбатов
- Консультанты: А. Г. Звягинцев, И. В. Черменский
- Озвучивание ролей:
- Ольга Гаспарова — Ольга Павловна Гранская (роль Ирины Коротковой)
- Дмитрий Матвеев — певец Александр Николаевич (роль Александра Серова)
- Композитор: Игорь Крутой
- В фильме прозвучали песни на стихи Александра Косарева:
- Игорь Тальков, исполнил песню «День любви»
- Александр Серов, исполнил песни: «Миг удачи» и «[1000plastinok.net/Aleksandr_Kosarev Как мне быть]» («А может ночь не торопить и всё сначала повторить») — премьера песни
- Лариса Долина исполнила песню «Четыре брата»
- Производство: Свердловская киностудия, фильм снимался в г. Краснодаре, г. Сочи и их окрестностях.
Технические данные
цветной, негатив 70 мм, снят в стереоскопическом (3D) формате по системе Стерео-70.
Напишите отзыв о статье "Сувенир для прокурора"
Ссылки
|
Это заготовка статьи о советском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Сувенир для прокурора
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.
От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.