Сугаульский договор

Сугаульский договор (англ. Sugauli Treaty, Segowlee Treaty или Segqulee Treaty) — мирный договор между Британской Ост-Индской компанией и Непальским королевством, подписанный 2 декабря 1815 года и ратифицированный 4 марта 1816 года. Этот договор положил конец Англо-непальской войне 1814-1816 годов. С непальской стороны договор подписал Радж Гуру Гаджарадж Мишра и Чандра Секхер Упадхьяя, с британской — лейтенант-полковник Пэрис Брэдшоу.

По условиям договора Непал передал англичанам завоёванные им раньше индийские территории и Сикким, в Катманду была установлена британская миссия, а англичане получили возможность нанимать непальцев в свою армию. Непал также утратил возможность нанимать на службу европейцев и американцев, и вынужден был закрыть существовавшую до этого времени французскую военную миссию.

Общие территориальные потери составили треть территории, в том числе Сикким, территории на запад от реки Кали, Гархвал (сейчас Уттаракханд); часть территорий на запад от реки Сатледж (сейчас Химачал-Прадеш) и большую часть региона Тераи (часть последнего была возвращена Непалу в 1816 году, а ещё часть в 1865 году в благодарность за помощь Непала в подавлении восстания сипаев 1857 года).

Ссылки

• [www.nepaldemocracy.org/documents/treaties_agreements/nep_india_open_border.htm Непальско-Индийская открытая граница: перспективы, проблемы и вызовы]

Отрывок, характеризующий Сугаульский договор

Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.
Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке.
Немного сзади, на худой, тонкой киргизской лошаденке с огромным хвостом и гривой и с продранными в кровь губами, ехал молодой офицер в синей французской шинели.
Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.
Сзади, по три, по четыре, по узкой, раскиснувшей и изъезженной лесной дороге, тянулись гусары, потом казаки, кто в бурке, кто во французской шинели, кто в попоне, накинутой на голову. Лошади, и рыжие и гнедые, все казались вороными от струившегося с них дождя. Шеи лошадей казались странно тонкими от смокшихся грив. От лошадей поднимался пар. И одежды, и седла, и поводья – все было мокро, склизко и раскисло, так же как и земля, и опавшие листья, которыми была уложена дорога. Люди сидели нахохлившись, стараясь не шевелиться, чтобы отогревать ту воду, которая пролилась до тела, и не пропускать новую холодную, подтекавшую под сиденья, колени и за шеи. В середине вытянувшихся казаков две фуры на французских и подпряженных в седлах казачьих лошадях громыхали по пням и сучьям и бурчали по наполненным водою колеям дороги.