Сугихара, Тиунэ

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Сугихара Тиунэ
杉原千畝
Дата рождения:

1 января 1900(1900-01-01)

Место рождения:

Японская империя Японская империя, префектура Гифу, округ Камо, город Яоцу

Дата смерти:

31 июля 1986(1986-07-31) (86 лет)

Место смерти:

Япония Япония Фудзисава, Канагава

Награды и премии:

Тиунэ Сугихара (яп. 杉原千畝 Сугихара Тиунэ, Сугивара Сэмпо?) (1 января 1900 — 31 июля 1986) — японский дипломат, служивший в должности вице-консула Японской империи в Каунасе. Вскоре после присоединения Литвы к Советскому Союзу, помог более чем 6000 польских и литовских евреев, бежавших от преследования нацистов, покинуть страну, выдавая транзитные японские визы, по которым был возможен выезд на Дальний Восток через территорию СССР. В 1985 году за вклад в спасение евреев от нацистов Израилем было присвоено Сугихаре почётное звание Праведника мира.





Биография

Родился в 1900 в семье Ёсимидзу и Яцу Сугихара. Отец хотел, чтобы сын стал врачом, но Тиунэ отказался от этого, намеренно провалив экзамены на медицинский факультет.

В 1918 поступил в Университет Васэда, где изучал английскую литературу. Однако завершить учёбу он не смог из-за недостатка средств. В 1919 прошёл экзамен на стипендию министерства иностранных дел. Сугихара был отправлен в Харбин, в то время центр русской эмиграции, для изучения русского языка.

В Харбине Тиуне знакомится с православием и оно настолько поражает его, что он принимает крещение с именем Павел (по другим сведениям, Павлом звали священника, который его крестил, а Тиунэ получил крещальное имя Сергий).

В 1924 начал работу в японском посольстве в Харбине, где перешел в православие под крещеным именем Павел. В 1924 году женился на Клавдии Семёновне Аполлоновой. Они развелись в 1935. После окончания учёбы Сугихара работал в МИДе Японии, а затем в МИДе Маньчжоу-го, достигнув поста заместителя министра иностранных дел. Вёл переговоры с СССР о покупке КВЖД японцами.

В 1936 женился на Юкико Кикути, которая родила ему троих детей. Под влиянием мужа Юкико тоже принимает православие. В 1938 году работал в японском посольстве в Хельсинки. В марте 1939 Сугихара был назначен вице-консулом в Каунасе, который тогда был столицей Литвы. Он был первым японским дипломатом в Литве.

Спасение евреев

После нападения Германии на Польшу 1 сентября 1939 и начала второй мировой войны в Литву от немцев бежало множество евреев. Большинство из них отчаянно пыталось уехать дальше от надвигающейся войны, но большая часть Европы уже была оккупирована нацистами, а большинство остальных стран запретили въезд еврейских беженцев.

Несколькими людьми была выработана следующая схема спасения евреев. Хотя Голландия уже была оккупирована, колонии ещё оставались под властью королевы Нидерландов. Голландский бизнесмен (торговавший электротоварами компании Philips), консул Нидерландов в Литве Ян Звартендейк (Ян Цвартендийк) выдавал евреям свидетельства о том, что для въезда в голландскую колонию Кюрасао въездная виза не требуется, которые служили неким заменителем визы. Советские дипломаты согласились пропускать людей с такими псевдовизами через СССР, но только при условии, что они получат и японскую транзитную визу, так как на Дальнем Востоке они могли выехать из СССР только через Японию. Японские транзитные визы выдавал Тиунэ Сугихара[1].

В 1940 произошло присоединение Литвы к СССР. В июле 1940 от иностранных дипломатов потребовали покинуть страну. Сугихара, владевший русским языком, сумел договориться с новой властью о месячной отсрочке распоряжения — для завершения дел. Получив указания японского МИД выдавать визы только тем, кто соответствовал формальным критериям и располагал необходимой суммой денег, Сугихара пренебрёг этими указаниями и выдал гораздо большее количество виз.

С 31 июля по 28 августа 1940 Сугихара занимался только тем, что выдавал визы беженцам. Вскоре у него закончились бланки для виз, и он продолжал выписывать визы от руки с помощью своей жены. На написание виз он тратил всё своё время, работая по 18—20 часов в сутки. Всего он выписал, по некоторым оценкам, 2139 виз. Учитывая, что виза выдавалась на семью, можно считать, что благодаря ему уехало около 6 тысяч человек. Как подсчитали в наши дни, общее число детей, внуков и правнуков беженцев, спасённых дипломатами Японии и Голландии, превысило 50 тысяч.

Когда Тиунэ и Юкико освободили особняк, закрыв консульство, они ещё три дня снимали номер в гостинице и продолжали проставлять визы. Даже сидя в купе поезда на Берлин, все последние минуты он выписывал визы. А когда поезд тронулся, дипломат протянул консульский штамп через окно оставшимся беженцам — и они продолжили процедуру без него, подделывая подпись. На японской границе «сработали» не менее 400 виз с поддельными подписями.

Получившие визы беженцы пересекали советскую границу и ехали через СССР во Владивосток, где садились на японские пароходы и отправлялись в Японию. Большинство из них было отправлено японцами в Шанхай, где они благополучно пережили войну. Часть выехала в другие страны тихоокеанского региона или осталась в Японии.

В Каунасском музее Сугихары, в двухэтажном особняке бывшего японского консульства, экспонируется невиданный в мировой дипломатии документ: правую его половину занимает разъяснение о ненужности визы для въезда на остров Кюрасао за подписью Звартендейка, а на левой половине — транзитная японская виза за подписью Сугихары. Ещё в углу проставлены штампы МИДа Литовской ССР и НКВД СССР (к тому времени Литва уже стала союзной республикой).

Дальнейшая жизнь

После отбытия из Литвы Сугихара работал консулом в Праге, а в 1941 консулом в Кёнигсберге. Затем он работал в Румынии. После занятия советскими войсками Бухареста в 1945 Сугихара был интернирован в СССР. В конце 1946 ему разрешили выехать в Японию, но во Владивостоке его задержали ещё на несколько месяцев, и он вернулся в Японию весной 1947 года, вместе со своей семьёй. В это время МИД оккупированной американцами Японии был радикально сокращён и Сугихара был уволен с дипломатической службы.

Сугихара работал в торговой компании. В 1960—1975 он жил в СССР, работая представителем японской компании. В этот период он изменил своё имя на Сэмпо Сугивара, чтобы в нём не узнали бывшего заместителя министра иностранных дел Маньчжоу-го.

В 1968 году Сугихару нашёл один из спасённых им евреев, израильский дипломат Йошуа Нишри.

В 1985 году Сугихаре было присвоено почётное звание Праведника мира. По состоянию здоровья он сам уже не смог присутствовать на почётной церемонии — за него награду приняли жена и сын. Сугихара и члены его семьи также получили постоянное гражданство Израиля.

В этом же году, через 45 лет после тех событий, отвечая на вопрос о мотивах выдачи виз евреям, Сугихара назвал две причины: во-первых, беженцы тоже люди, а во-вторых — они просто нуждались в помощи. В том же году, общаясь с одним из гостей, посетивших его дом рядом с Токийским заливом, он сказал:

Вы хотите услышать мою мотивацию, не так ли? Это как чувства, которые испытал бы каждый, встретив лицом к лицу беженца, умоляющего со слезами на глазах. И, кроме сочувствия, ничего не остаётся. Среди них были старики и женщины. Доведённые до отчаяния, они целовали мою обувь. Да, я действительно наблюдал такие сцены собственными глазами. В то же самое время я чувствовал, что японское правительство в Токио не имеет единой позиции. Некоторые военачальники были просто напуганы давлением нацистов, в то время как служащие министерства внутренних дел противоречили друг другу. Люди в Токио не были едины. Я чувствовал себя глупо, общаясь с ними. Поэтому решил не дожидаться ответа. Я знал, что в будущем кто-нибудь обязательно на меня подаст жалобу, но был уверен, что поступаю правильно. В спасении многих жизней ничего неправильного нет. Дух человечности, благотворительности… соседской дружбы, ведомый этими чувствами, я решился на то, что я делал, противостоя этой очень трудной ситуации — именно в этих чувствах кроется причина, по которой я продолжал начатое с удвоенной отвагой.

Когда его спросили, стоило ли рисковать карьерой, спасая других людей, он процитировал древнее выражение самураев: «Даже охотник не станет убивать птицу, просящую у него защиты».

Юкико-Мария Сугихара писала: «Он сказал мне, если он повернется спиной к тем, кто нуждался в его помощи, он предаст свои убеждения, как христианин»[2].

Сугихара умер 31 июля 1986 года. Несмотря на публичную огласку его действий Израилем и другими государствами, он долгое время оставался практически неизвестен в своей родной стране. И только на похоронах, где присутствовал посол Израиля в Японии и большая делегация евреев со всего мира, соседи узнали про его подвиг. В настоящее время в архиве МИД Японии в районе Икура в центре Токио расположена постоянная экспозиция, посвящённая Сугихаре и его деятельности.

Сугихара один из самых известных японцев в мире и почитается как местночтимый святой в Японской Православной Церкви, в лике праведных.

Награды

Посвящения

  • Клип «Святой Самурай». Текст Арье Юдасин, Музыка и исполнение — Меир Левин[8].
  • Фильм Sugihara Chiune режиссёра Селлина Глюка (2015) [9]

Напишите отзыв о статье "Сугихара, Тиунэ"

Литература

  • Альтман И. А. Праведник народов мира Чиунэ Сугихара // Новая и новейшая история. — 2014. — № 5. — С. 184—203.
  • Yukiko Sugihara, Visas for Life, translated by Hiroki Sugihara, San Francisco, Edu-Comm, 1995.
  • Yukiko Sugihara, Visas pour 6000 vies, traduit par Karine Chesneau, Paris, Ed. Philippe Piquier, 1995 ; [Poche] 2002.
  • Yutaka Taniuchi, The miraculous visas — Chiune Sugihara and the story of the 6000 Jews, New York, Gefen Books, 2001. ISBN 978-4-89798-565-7
  • Seishiro Sugihara & Norman Hu, [books.google.co.jp/books?id=ahcymjgWwKoC&printsec=frontcover&dq=Chiune+Sugihara&hl=ja&sa=X&ei=mGoTT8O4OeaKmQWowNn-CQ&ved=0CDsQ6AEwAg#v=onepage&q=Chiune%20Sugihara&f=false Chiune Sugihara and Japan’s Foreign Ministry : Between Incompetence and Culpability], University Press of America, 2001. ISBN 978-0-7618-1971-4
  • Amleto Vespa, Secret Agent of Japan : A Handbook to Japanese Imperialism, London, Victor Gollancz, 1938.
  • Herman Dicker, Wanderers and Settlers in the Far East, New York, Twayne Publishers, 1962.
  • Abraham Kotsuji, From Tokyo to Jerusalem, Torath HaAdam Institute, 1975.
  • David Kranzler, Japanese, Nazis and Jews, Hoboken, NJ, Ktav Publishing House, 1976.
  • John J. Stephan, The Russian Fascists. Tragedy and Farce in Exile, 1925—1945, London, Hamish Hamilton, 1978.
  • Beth Hatefutsoth, Passage Through China : The Jewish Communities of Harbin, Tientsin and Shanghai, Tel Aviv, The Nahum Goldmann Museum of the Jewish Diaspora, 1986.
  • Samuil Manski, [faculty.wcas.northwestern.edu/~cfm754/with_god%27s_help.html With God’s Help], Northwestern University, 1990.
  • Solly Ganor, Light One Candle. A Survivor’s Tale from Lithuania to Jerusalem, New York, Kodansha International, 1995.
  • Eric Saul, Visas for Life : The Remarkable Story of Chiune & Yukiko Sugihara and the Rescue of Thousands of Jews, San Francisco, Holocaust Oral History Project, 1995.
  • George Passelecq & Bernard Suchecky, L’Encyclique cachée de Pie XI. Une occasion manquée de l’Eglise face à l’antisémitisme, Paris, La Découverte, 1995.
  • David S. Wyman (ed.), The World reacts to the Holocaust, Baltimore & London, The Johns Hopkins University Press, 1996.
  • Yaacov Liberman, My China : Jewishi Life in the Orienr 1900—1950, Jerusalem, Gefen Books, 1998.
  • Pamela Rotner Sakamoto, Japanese Diplomats and Jewish Refugees, Westport, CT, Praeger Pnblishers, 1998.
  • John Cornwell, Hitler’s Pope. The Secret History of Pius XII, New York, Viking, 1999.
  • Alison Leslie Gold, A Special Fate. Chiune Sugihara, New York, Scholastic, 2000.
  • Astrid Freyeisen, Shanghai und die Politik des Dritten Reiches, Wurzburg, Verlag Königshausen & Neumann, 2000.
  • Dom Lee & Ken Mochizuki, Passage to Freedom. The Sugihara Story, New York, Lee & Low Books, 2003.
  • David Alvarez & Robert A. Graham, Nothing sacred. Nazi Espionage against the Vatican 1939—1945, London, Frank Cass, 2003.
  • Vincas Bartusevičius , Joachim Tauber u. Wolfram Wette, Holocaust in Litauen. Krieg, Judenmorde und Kollaboration im Jahre 1941, Wien, Böhlau Verlag, 2003.
  • Alvydas Nikzentaitis, The Vanished World of Lithuanian Jews, Amsterdam, Editions Rodopi B.V. , 2004.
  • Carl L. Steinhouse, Righteous and Courageous, Bloomington, Indiana, AuthorHouse, 2004.
  • Samuel Iwry, To Wear the Dust of War: From Bialystok to Shanghai to the Promised Land ; An Oral History, London, Palgrave Macmillan, 2004.
  • Tessa Stirling, Daria Nałęcz & Tadeusz Dubicki, Intelligence Co-operation between Poland and Great Britain during World War II, vol.1, London, Vallentine Mitchell, 2005.
  • Walter Schellenberg, The Memoirs of Hitler’s Spymaster, London, André Deutsch, 2006.
  • Mordecai Paldiel, Diplomat heros of the Holocaust, KTAV Publishing House, NJ, 2007.
  • Alfred Erich Senn, Lithuania 1940 : Revolution from above, Amsterdam, Editions Rodopi B.V., 2007.
  • Martin Kaneko, Die Judenpolitik der japanischen Kriegsregierung, Berlin, Metropol Verlag, 2008.
  • Reinhard R. Deorries, Hitler’s Intelligent Chief, New York, Enigma Books, 2009.
  • Michaël Prazan, Einsatzgruppen, Paris, Ed du Seuil, 2010.
  • Miriam Bistrović, Anitisemitismus und Philosemitismus in Japan, Essen, Klartext Verlagsges, 2011.
  • J.W.M. Chapman, The Polish Connection: Japan, Poland and the Axis Alliance. Proceedings of the British Association for Japanese Studies, v. 2, 1977.
  • Teresa Watanabe, «[alb.merlinone.net/mweb/wmsql.wm.request?oneimage&imageid=5712322 Japan’s Schindler also saved thouands]», Los Angels Times, March 20, 1994.
  • Dina Porat, «The Holocaust in Lithuania: Some Unique Aspects», in David Cesarani (ed.),The Final Solution : Origins and Implementation, London, Routledge, 1994, pp. 159–175.
  • J.W.M. Chapman, «[www.informaworld.com/smpp/content~db=all~content=a777429407 Japan in Poland’s Secret Neighbourhood War]» in Japan Forum No.2, 1995.
  • Ewa Pałasz-Rutkowska & Andrzej T. Romer, "[www.informaworld.com/smpp/content~db=all~content=a777429408~frm=titlelink?words=romer,andrzej Polish-Japanese co-operation during World War II] " in Japan Forum No.7, 1995.
  • Takesato Watanabe, "[www1.doshisha.ac.jp/~twatanab/watanabe/english/The%20Revisionist.html The Revisionist Fallacy in The Japanese Media1-Case Studies of Denial of Nazi Gas Chambers and NHK’s Report on Japanese & Jews Relations]"in Social Scienes Review, Doshisha University, No.59,1999.
  • Sabine Breuillard, «[www.persee.fr/web/revues/home/prescript/article/slave_0080-2557_2001_num_73_2_6720 L’Affaire Kaspé revisitée]» in Revues des études slaves, vol.73, 2001, pp.337-372.
  • Gerhard Krebs, [web.archive.org/web/20051105014156/www.uni-hamburg.de/fachbereiche-einrichtungen/japanologie/noag/krebs.pdf Die Juden und der Ferne Osten], NOAG 175—176, 2004.
  • Gerhard Krebs, «The Jewish Problem in Japanese-German Relations 1933—1945» in Bruce Reynolds (ed.), Japan in Fascist Era, New York, 2004.
  • Jonathan Goldstein, «The Case of Jan Zwartendijk in Lithuania, 1940» in Deffry M. Diefendorf (ed.), New Currents in Holocaust Reseach, Lessons and Legacies, vol.VI, Northwestern University Press, 2004.
  • Hideko Mitsui, «[onlinelibrary.wiley.com/doi/10.1111/j.1469-8676.2010.00124.x/abstract Longing for the Other : traitors’ cosmopolitanism]» in Social Anthropology, Vol 18, Issue 4, November 2010, European Association of Social Anthropologists.
  • [www.lt.emb-japan.go.jp/english/jp_lt_relations/venclauskas.pdf «Lithuania at the beginning of WWII»]
  • George Johnstone, «[news.investors.com/Article/594130/201112081318/sugihara-visas-saved-lives-during-wwii.htm Japan’s Sugihara came to Jews' rescue during WWII]» in Investor’s Business Daily, 8 December 2011.

Ссылки

  • [www.chiunesugihara100.com/eng/e-top.htm Chiune Sugihara Centennial Celebration]
  • [www.jewishvirtuallibrary.org/jsource/Holocaust/sugihara.html Jewish Virtual Library]: Chiune and Yukiko Sugihara
  • [www.eagleman.com/sugihara/ The Sugihara Project]
  • [www.visasforlife.org/sugihara.html Visas for Life Foundation]
  • [www.immortalchaplains.org/Prize/Ceremony2000/Sugihara/sugihara.htm Immortal Chaplains Foundation Prize for Humanity 2000] (awarded to Sugihara in 2000)
  • [www.tiu.ac.jp/~bduell/ASJ/3-95_lecture_summary.html Polish-Japanese Secret Cooperation During World War II: Sugihara Chiune and Polish Intelligence], by Dr. Ewa Palasz-Rutkowska
  • [itre.cis.upenn.edu/~myl/languagelog/archives/002136.html Explanation of pseudonym]
  • [asia.news.yahoo.com/060324/kyodo/d8ghtuq81.html Foreign Ministry says no disciplinary action for «Japan’s Schindler»]
  • [www.mofa.go.jp/region/middle_e/israel/sugihara.html Foreign Ministry honors Chiune Sugihara by setting his Commemorative Plaque] (Oct. 10, 2000)
  • [www7b.biglobe.ne.jp/~chiunesugihara/ Chiune’s second son Chiaki’s site]
  • [www.scarsdalemura-kara.com/countrym.htm Japanese recognition of countryman]
  • United States Holocaust Memorial Museum — [www.ushmm.org/museum/exhibit/online/flight_rescue/ Online Exhibition] [www.ushmm.org/wlc/article.php?lang=en&ModuleId=10005594 Chiune (Sempo) Sugihara]
  • [www.portal-credo.ru/site/?act=news&id=61829&cf=, Православный японец, спасавший в годы нацизма евреев, стал героем мюзикла.]
  • [www.yadvashem.org/yv/ru/righteous/stories_sugihara.asp История Тиуне на сайте Яд Вашем]
  • [www.yadvashem.org/yv/ru/righteous/testimony_sugihara.asp Тиуне Сугихара объясняет свои действия]
  • [www.pravoslavie.ru/86869.html Святой Тиуне]

Примечания

  1. Штереншис М. Евреи: история нации. — Герцлия: Исрадон, 2008. — С. 318-319. — 560 с. — 5000 экз. — ISBN 978-5-94467-064-9.
  2. [www.scarsdalemura-kara.com/Mrs.Sugihara.htm Интервью Марии Сугихара «Scarsdale Inquirer» (1990 г)] «That made my husband feel that he had no choice but to act against his own government. He told me that if he turned his back against those who needed his help, he would betray his beliefs as a Christian»
  3. [isap.sejm.gov.pl/Download?id=WMP20080040041&type=2 POSTANOWIENIE PREZYDENTA RZECZYPOSPOLITEJ POLSKIEJ z dnia 1 paêdziernika 2007 r. // Rej. 172/2007] (польск.)
  4. [isap.sejm.gov.pl/Download?id=WMP19960580535&type=2 POSTANOWIENIE PREZYDENTA RZECZYPOSPOLITEJ POLSKIEJ z dnia 5 czercwa 1996 r. // Rej. 71/96] (польск.)
  5. Декрет Президента Литвы от 27 октября 1993 года № 157 ([www.lrp.lt/lt/prezidento_veikla/apdovanojimai/apdovanojimai_256.html Информация на официальном сайте Президента Литвы]) (лит.)
  6. [www.natel.ru/creative/songs/view/149 Путь самурая]
  7. [www.youtube.com/watch?v=eQ-o_Co5tcw Нателла Болтянская, «Путь Самурая»]
  8. [www.youtube.com/watch?v=2xUQg74up2g Saint Samurai Святой самурай]
  9. [www.imdb.com/title/tt4162012/ Sugihara Chiune (2015)]

Отрывок, характеризующий Сугихара, Тиунэ

– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.


С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.