Судебно-почтовая марка

Суде́бно-почто́вые ма́рки, или ма́рки сбо́ра за доста́вку суде́бной корреспонде́нции, или ма́рки в по́льзу почтальо́на, — специальные почтовые марки, эмитированные в Российской империи в 1909 и 1911 годах по заказу Министерства юстиции. Предназначались для оплаты услуг почтальонов по доставке дел и документов из судебных учреждений тяжущимся сторонам. Судебно-почтовые марки издавались также в Австро-Венгрии в 1898—1908 годах для Восточной Галиции и Буковины.

Эмиссии судебно-почтовых марок

Российская империя

Первый выпуск

С мая 1882 года доставкой тяжущимся сторонам повесток и других судебных документов занимались судебные рассыльные. Сбор за доставку первоначально взыскивался наличными деньгами, позднее для этих целей были выпущены специальные марки сбора в пользу судебных рассыльных. 19 июня 1909 года Министерство юстиции России выпустило циркуляр № 36883, сообщавший руководству судебных учреждений империи, о том что 7 июня «удостоился Высочайшего утверждения» одобренный Государственным советом и Государственной думой закон о порядке сношений судебных учреждений с тяжущимися посредством государственной почты. Этот закон должен был быть введён в течение годового срока. В опубликованном затем в том же году указе предписывалось за доставку заказного пакета или письма с судебными бумагами при вручении его адресату взыскивать почтовый сбор за заказ и сбор за пересылку уведомления по обыкновенному почтовому тарифу (это фиксировалось наклеенными почтовыми марками) и 15 копеек в пользу теперь уже не судебного рассыльного, а почтальона «особого вознаграждения» за каждый пакет (письмо). Таким образом, оплата доставки пакета производилась не за счёт отправителя — суда — при отправлении, а за счёт получателя в момент получения им пакета.

Сбор в пользу почтальона взыскивался посредством особых марок «В пользу почтальона», которые наклеивались на обложку пакета (письма) и погашались обычным способом.

Первый (временный) выпуск марок сбора за доставку судебной корреспонденции был осуществлён в 1909 году. На 15-копеечной гербовой марке России сделали типографскую надпечатку красной краской текста «В пользу почталіона».

Второй выпуск

В 1910 году была опубликована дополнительная инструкция, которой для марок по взысканию сбора в пользу почтальона устанавливалась стоимость в 15 копеек и утверждался их рисунок: в верхней части марки поместили изображение государственного герба, надпись «В пользу почталіона» и номинал. Согласно этой инструкции в 1911 году состоялся второй (основной) выпуск марок сбора за доставку судебной корреспонденции. Это была одноцветная типографская печать на розовом гильошированном фоне на белой бумаге без водяных знаков.

Посылаемые судебными учреждениями тяжущимися письма всегда имели смешанную франкировку — обычными марками по действующему тарифу и дополнительно судебно-почтовой маркой.

До середины 1918 года марки основного выпуска находились в почтовом обращении в некоторых областях Украины.

Выпуск ГК ВСЮР

В 1919 году администрация Главного командования Вооружёнными силами Юга России сделала фиолетовую надпечатку ручным каучуковым штемпелем в три строки «Вооруж. Силы Юга России» на судебно-почтовой марке второго общегосударственного выпуска.

Австро-Венгрия

Судебно-почтовые марки в Австро-Венгрии выпускались по заказу Министерства юстиции. Их использование было установлено для региона, обслуживаемого Львовским высшим краевым судом, — для Восточной Галиции и Буковины (ныне Львовская, Ивано-Франковская, Тернопольская и Черновицкая области Украины, приграничные районы Польши и Румынии).

Первая эмиссия была осуществлена 1 января 1898 года. Небольшие прямоугольные миниатюры, с изображением двуглавого орла и цифры номинала в крейцерах под ним, были отпечатаны типографским способом в государственной типографии в Вене на белой тонкой бумаге без водяных знаков. Марки первого выпуска были изъяты из обращения 31 августа 1899 года.

В сентябре 1899 года, в связи с изменением в Австро-Венгрии денежной системы, был осуществлён второй выпуск судебно-почтовых марок с номиналами в геллерах. В марте 1908 года был осуществлён третий выпуск, в связи со снижением тарифа на доставку повесток.

Судебно-почтовые марки наклеивались на повестки и погашались наложением печати судебного учреждения или перечёркиванием пером.

Марки второго и третьего выпусков использовались до 1918 года. После распада Австро-Венгрии использование марок было продолжено администрациями Западно-Украинской народной республики и Польши.

В 1920 году польской администрацией был осуществлён вспомогательный выпуск. На миниатюрах третьего выпуска делалась надпечатка или надпись от руки красными или чёрными чернилами нового номинала в польской валюте.

Филателистические аспекты

Марки сбора за доставку судебной корреспонденции представляют филателистический интерес на почтовых отправлениях.

См. также

• Доплатная доставочная марка
• Доставочная марка
• Марка сбора в пользу судебных рассыльных
• Судебная марка

Литература

• Марки судебно-почтовые // [dic.academic.ru/dic.nsf/dic_philately/1649/ Большой филателистический словарь] / Н. И. Владинец, Л. И. Ильичёв, И. Я. Левитас, П. Ф. Мазур, И. Н. Меркулов, И. А. Моросанов, Ю. К. Мякота, С. А. Панасян, Ю. М. Рудников, М. Б. Слуцкий, В. А. Якобс; под общ. ред. Н. И. Владинца и В. А. Якобса. — М.: Радио и связь, 1988. — 320 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-256-00175-2.

• [web.archive.org/web/20111205235633/bigmuseum.narod.ru/Articles/info/pocht_mark_ros_1857_1919_t1.html Почтовые марки России и СССР. Т. 1. Россия 1857—1919: специализированный каталог, 2009/10] / Под ред. В. Ю. Соловьёва. — М.: ИздАТ, 2009. — 54 с.  (Проверено 7 мая 2011)
• Судебно-почтовые марки // [www.fmus.ru/article02/FS/S.html Филателистический словарь] / Сост. О. Я. Басин. — М.: Связь, 1968. — 164 с.
• Левитас Й. Я., Басюк В. М. Судово-поштовi марки // Все про марки / Й. Я. Левитас, В. М. Басюк. — К.: Реклама, 1975. — С. 42. — 238 с. — 30 000 экз. (укр.) ["Судебно-почтовые марки".]

Ссылки

• [russianstamps.ru/sets/1909_sudebn_nh.html Российская империя 1909. В пользу почтальона. Временный выпуск. 15 коп. С1]. Российская империя 1857—1917. RussianStamps.Ru. Проверено 7 мая 2011. [www.webcitation.org/67dh1BgfJ Архивировано из первоисточника 14 мая 2012].
• [russianstamps.ru/vars/1909_sudebn_toptb_h.html Российская империя 1909. В пользу почтальона. Временный выпуск. 15 коп. Верхний тетбеш. С1]. Российская империя 1857—1917. RussianStamps.Ru. Проверено 7 мая 2011. [www.webcitation.org/67dh3gzpz Архивировано из первоисточника 14 мая 2012].
• [russianstamps.ru/sets/1911_sudebn_line_nh.html Российская империя 1911. В пользу почтальона. 15 коп. Линейная зубцовка 13.5. С2А]. Российская империя 1857—1917. RussianStamps.Ru. Проверено 7 мая 2011. [www.webcitation.org/67dh4nzPh Архивировано из первоисточника 14 мая 2012].
• [russianstamps.ru/bsets/1911_sudebn_line_nh.html Российская империя 1911. В пользу почтальона. 15 коп. Линейная зубцовка 13.5. Квартблок. С2А]. Российская империя 1857—1917. RussianStamps.Ru. Проверено 7 мая 2011. [www.webcitation.org/67dh5ui5v Архивировано из первоисточника 14 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Судебно-почтовая марка

– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.
«Но, может быть, это моя рубашка на столе, – думал князь Андрей, – а это мои ноги, а это дверь; но отчего же все тянется и выдвигается и пити пити пити и ти ти – и пити пити пити… – Довольно, перестань, пожалуйста, оставь, – тяжело просил кого то князь Андрей. И вдруг опять выплывала мысль и чувство с необыкновенной ясностью и силой.
«Да, любовь, – думал он опять с совершенной ясностью), но не та любовь, которая любит за что нибудь, для чего нибудь или почему нибудь, но та любовь, которую я испытал в первый раз, когда, умирая, я увидал своего врага и все таки полюбил его. Я испытал то чувство любви, которая есть самая сущность души и для которой не нужно предмета. Я и теперь испытываю это блаженное чувство. Любить ближних, любить врагов своих. Все любить – любить бога во всех проявлениях. Любить человека дорогого можно человеческой любовью; но только врага можно любить любовью божеской. И от этого то я испытал такую радость, когда я почувствовал, что люблю того человека. Что с ним? Жив ли он… Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к ненависти; но божеская любовь не может измениться. Ничто, ни смерть, ничто не может разрушить ее. Она есть сущность души. А сколь многих людей я ненавидел в своей жизни. И из всех людей никого больше не любил я и не ненавидел, как ее». И он живо представил себе Наташу не так, как он представлял себе ее прежде, с одною ее прелестью, радостной для себя; но в первый раз представил себе ее душу. И он понял ее чувство, ее страданья, стыд, раскаянье. Он теперь в первый раз поняд всю жестокость своего отказа, видел жестокость своего разрыва с нею. «Ежели бы мне было возможно только еще один раз увидать ее. Один раз, глядя в эти глаза, сказать…»
И пити пити пити и ти ти, и пити пити – бум, ударилась муха… И внимание его вдруг перенеслось в другой мир действительности и бреда, в котором что то происходило особенное. Все так же в этом мире все воздвигалось, не разрушаясь, здание, все так же тянулось что то, так же с красным кругом горела свечка, та же рубашка сфинкс лежала у двери; но, кроме всего этого, что то скрипнуло, пахнуло свежим ветром, и новый белый сфинкс, стоячий, явился пред дверью. И в голове этого сфинкса было бледное лицо и блестящие глаза той самой Наташи, о которой он сейчас думал.
«О, как тяжел этот неперестающий бред!» – подумал князь Андрей, стараясь изгнать это лицо из своего воображения. Но лицо это стояло пред ним с силою действительности, и лицо это приближалось. Князь Андрей хотел вернуться к прежнему миру чистой мысли, но он не мог, и бред втягивал его в свою область. Тихий шепчущий голос продолжал свой мерный лепет, что то давило, тянулось, и странное лицо стояло перед ним. Князь Андрей собрал все свои силы, чтобы опомниться; он пошевелился, и вдруг в ушах его зазвенело, в глазах помутилось, и он, как человек, окунувшийся в воду, потерял сознание. Когда он очнулся, Наташа, та самая живая Наташа, которую изо всех людей в мире ему более всего хотелось любить той новой, чистой божеской любовью, которая была теперь открыта ему, стояла перед ним на коленях. Он понял, что это была живая, настоящая Наташа, и не удивился, но тихо обрадовался. Наташа, стоя на коленях, испуганно, но прикованно (она не могла двинуться) глядела на него, удерживая рыдания. Лицо ее было бледно и неподвижно. Только в нижней части его трепетало что то.
Князь Андрей облегчительно вздохнул, улыбнулся и протянул руку.
– Вы? – сказал он. – Как счастливо!
Наташа быстрым, но осторожным движением подвинулась к нему на коленях и, взяв осторожно его руку, нагнулась над ней лицом и стала целовать ее, чуть дотрогиваясь губами.
– Простите! – сказала она шепотом, подняв голову и взглядывая на него. – Простите меня!
– Я вас люблю, – сказал князь Андрей.
– Простите…
– Что простить? – спросил князь Андрей.
– Простите меня за то, что я сделала, – чуть слышным, прерывным шепотом проговорила Наташа и чаще стала, чуть дотрогиваясь губами, целовать руку.
– Я люблю тебя больше, лучше, чем прежде, – сказал князь Андрей, поднимая рукой ее лицо так, чтобы он мог глядеть в ее глаза.
Глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко, сострадательно и радостно любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел сияющие глаза, которые были прекрасны. Сзади их послышался говор.
Петр камердинер, теперь совсем очнувшийся от сна, разбудил доктора. Тимохин, не спавший все время от боли в ноге, давно уже видел все, что делалось, и, старательно закрывая простыней свое неодетое тело, ежился на лавке.
– Это что такое? – сказал доктор, приподнявшись с своего ложа. – Извольте идти, сударыня.
В это же время в дверь стучалась девушка, посланная графиней, хватившейся дочери.
Как сомнамбулка, которую разбудили в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и, вернувшись в свою избу, рыдая упала на свою постель.

С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.
Как ни страшна казалась для графини мысль, что князь Андрей мог (весьма вероятно, по словам доктора) умереть во время дороги на руках ее дочери, она не могла противиться Наташе. Хотя вследствие теперь установившегося сближения между раненым князем Андреем и Наташей приходило в голову, что в случае выздоровления прежние отношения жениха и невесты будут возобновлены, никто, еще менее Наташа и князь Андрей, не говорил об этом: нерешенный, висящий вопрос жизни или смерти не только над Болконским, но над Россией заслонял все другие предположения.