Уголовное дело по Голодомору

К:Википедия:Страницы на КПМ (тип: не указан)

Уголовное дело по голодомору (укр. Кримінальна справа по Голодомору) — уголовное дело, возбуждённое 22 мая 2009 года Главным следственным управлением Службы безопасности Украины против ряда советских и партийных руководителей СССР и УССР по факту массового голода 1932—1933 годов на Украине — как сказано в постановлении о возбуждении уголовного дела, «по факту совершения в 1932—1933 годах на Украине геноцида, то есть по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 442 Уголовного кодекса Украины».

25 декабря 2009 года, в ходе расследования этого уголовного дела Главным следственным управлением Службы безопасности Украины (СБУ) под руководством генерал-майора юстиции Вовка В. В., было возбуждено новое уголовное дело в отношении И. В. Сталина (Джугашвили), В. М. Молотова (Скрябина), Л. М. Кагановича, П. П. Постышева, С. В. Косиора, В. Я. Чубаря и М. М. Хатаевича по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 442 УК Украины.

31 декабря 2009 года дело было направлено в Апелляционный суд Киева. Суд, потративший на рассмотрение дела всего несколько часов, подтвердил выводы следователей СБУ об организации на территории УССР геноцида украинской национальной группы, то есть искусственного создания жизненных условий, рассчитанных на её частичное физическое уничтожение. Суд констатировал, что обвиняемые совершили вменяемое им преступление, и закрыл уголовное дело в связи с их смертью.

По результатам досудебного следствия, 29 декабря 2009 года было вынесено постановление о направлении уголовного дела на рассмотрение в Апелляционный суд города Киева, что 31 декабря было согласовано с заместителем генерального прокурора Украины государственным советником юстиции 2 класса Н. Я. Голомшей.

В публикациях СМИ указывалось, что в генеральной прокуратуре Николай Голомша считался ставленником президента Виктора Ющенко: он, в частности, курировал расследование его вероятного отравления и другие резонансные дела. Летом 2010 года, при президенте Януковиче, когда возникла политическая необходимость пересмотреть позицию Генпрокуратуры, Голомша отказался отзывать свою подпись под документами по голодомору, за что был переведён из Генпрокуратуры и фактически понижен в должности.

Дело было направлено следствием в суд как «подлежащее закрытию». Дни с 1 по 10 января 2010 года на Украине были нерабочими.

Основание для возбуждения уголовного дела

Основанием для возбуждения дела, как следует из сообщения пресс-службы СБУ, стали обращения председателя Украинского института национальной памяти Игоря Юхновского, народных депутатов Украины Григория Омельченко, Александра Черноволенко, председателя Ассоциации исследователей голодоморов на Украине Левко Лукьяненко, председателя общества «Мемориал» им. В. Стуса Романа Круцика, а также заявления других граждан Украины с требованием провести расследование обстоятельств массовой гибели жителей Украины от голода в 1932—1933 годах.

О возбуждении уголовного дела председатель СБУ Валентин Наливайченко 25 мая 2009 года проинформировал представителей Всемирного конгресса украинцев.

Согласно сообщению пресс-службы СБУ, рассмотрев заявления граждан, Служба безопасности Украины совместно с Генеральной прокуратурой Украины и Украинским институтом национальной памяти осуществила проверку, в ходе которой «было установлено, что после свержения Украинской Народной Республики в 1921 году … большевистский режим начал активные противоправные действия по недопущению создания независимого Украинского государства, направленные на денационализацию Украины, её унификацию в обычную административно-территориальную единицу Союза Советских Социалистических Республик (СССР). С этой целью проводилась сплошная насильственная коллективизация сельского хозяйства, раскулачивание и депортация украинских крестьянских семей, незаконная конфискация их имущества, осуществлялись репрессии и физическое уничтожение граждан». Сталинский тоталитарный режим, говорится в сообщении пресс-службы, принимал решения, которыми были «разрушены традиционные формы сельскохозяйственного производства, украинские крестьяне лишены необходимых для жизнедеятельности запасов зерна и продовольствия, были введены „натуральные штрафы“, применены репрессивные мероприятия принуждения к должникам по хлебозаготовкам, запрещена торговля и завоз товаров в населённые пункты, занесённые на „чёрные доски“, свободное перемещение крестьян по территории СССР с целью поиска продовольствия, а также использованы специальные вооружённые отряды и армейские части для изоляции территории УССР, что создало в 1932—1933 годах для национальной группы — украинцев жизненные условия, рассчитанные на их полное физическое уничтожение».

По данным пресс-центра, в ходе проверки были получены объяснения от очевидцев и свидетелей событий 1932—1933 годов, рассекреченные советские архивные тайные документы, научные исследования отечественных и заграничных ученых, историков, общественных деятелей, заключения Киево-Могилянской академии и Львовского национального университета им. И.Франко относительно юридической квалификации действий советского руководства как массовых убийств голодом, то есть преступлений против человечества.

Игорь Юхновский в интервью агентству УНИАН заявил, что, по его мнению, основной целью возбуждения уголовного дела должно стать юридическое доказательство судом факта совершения преступления против человечества в период, когда на Украине «властвовал режим террора». В то же время Юхновский отметил, что уголовное дело, скорее всего, не будет касаться каких-то конкретных лиц: «Мы не сможем этого сделать, потому что в тех событиях были задействованы тысячи людей, некоторые из которых сами стали жертвами тогдашнего режима».

Как заявил на пресс-конференции директор архива СБУ Владимир Вятрович, специалисты, работавшие с документами архива, установили 136 человек, виновных в организации голодомора на территории Украины в 1932—1933 годах: «Это высшее руководство Коммунистической партии Украины и карательный орган партии — Главное политическое управление, а также непосредственно люди, которые подписывали документы, свидетельствующие, что голодомор был организован, а также те, кто подписывал многочисленные приговоры».

В июне 2009 года Валентин Наливайченко, комментируя предположение, что итогом расследования уголовного дела могут стать иски к России как правопреемнице СССР, ответил: «Преступление было совершено на территории Украины, исполнители и организаторы будут официально установлены следственным путём, но по рассекреченным документам известно, что это представители украинской власти, украинской компартии и карательных органов, существовавших в то время на территории Украины. Поэтому мы сами расследуем их преступления и передадим дело в украинский суд… Что касается третьей стороны — России или любого другого государства — ни о каких претензиях с нашей стороны речи не идёт».

Ход расследования

Расследованием уголовного дела занимались следственные группы СБУ, работавшие в 17 областях Украины.

В августе 2009 года начальник Управления СБУ в Харьковской области Андрей Мухатаев и председатель Харьковской облгосадминистрации Арсен Аваков на пресс-конференции, посвящённой ходу расследования, сообщили, в частности, об обнаружении уникальных документов Харьковского судебно-медицинского морга за 1929—1934 годы: записей судебно-медицинских исследований, архивных книг, книг регистрации умерших, годовых отчётов и деловой переписке, благодаря которым следователи восстанавливают картину событий тех лет. Согласно обнаруженным документам, в течение 1933 г. в Харьковский судебно-медицинский морг поступило 8 940 тел умерших людей, из которых 6 021 умерли от голода. Ежедневно в июле 1933 г. в морг привозили от 130 до 300 трупов. В течение 1933 г. умершим ставили диагноз ББО — безбелковый отёк.

22 декабря 2009 года в администрации президента Украины в присутствии президента Виктора Ющенко прошло межведомственное совещание по вопросу о ходе досудебного следствия. В совещании приняли участие глава СБУ Валентин Наливайченко, генеральный прокурор Александр Медведько и руководитель Украинского института национальной памяти Игорь Юхновский.

Присутствовавший на совещании заместитель главы СБУ Николай Герасименко сообщил, что расследование фактически закончено и материалы в течение недели будут переданы в Генеральную прокуратуру. В ходе расследования было выявлено 13613 населённых пунктов (в том числе 11922 сёл), жители которых пострадали в результате массового голода. Всего было выявлено 1847,5 тыс. жертв. Имена половины погибших занесены в Национальную книгу памяти жертв Голодомора 1932—1933 гг. на Украине. Как сообщил Игорь Юхновский, основное число жертв пришлось на январь — май 1933 года, при этом, по его словам, «политическим катализатором репрессий, развёрнутых против крестьян, стала речь Сталина от 1 января 1933 года».

Критика действий СБУ

Возбуждение уголовного дела вызвало многочисленные критические комментарии со стороны деятелей политических партий, находившихся в оппозиции к президенту Ющенко.

Так, по выражению председателя Верховной рады Украины Владимира Литвина, создавалось впечатление, что СБУ и министерство иностранных дел занимаются одним лишь голодомором.

Лидер Партии регионов Виктор Янукович назвал возбуждение уголовного дела провокацией и нагнетанием напряжённости, направленными на ухудшение отношений с Россией: «Как результат, общество снова оказывается перед угрозой быть втянутым во внутренний конфликт, вызванный разницей в оценках причин и следствий трагических событий 1932-33 годов. И это в условиях жестокого социально-экономического кризиса, который переживает сейчас страна и при котором ответственная власть должна думать о том, как объединять народ, а не о том, как натравливать брата на брата».

Бывший заместитель главы СБУ, а в период этих событий народный депутат от политической партии «Народная самооборона» Геннадий Москаль назвал активность СБУ в этом вопросе «абсурдом» с юридической точки зрения: «Против кого — против кладбища СБУ может возбудить дело? Кого собираются привлечь к ответственности? Кто выдумал этот очередной пиар-ход?».

Председатель СБУ Валентин Наливайченко, однако, отверг мнения критиков, утверждая, что, согласно украинскому законодательству, такие преступления, как геноцид, относятся к компетенции СБУ, уголовное дело возбуждено обоснованно и оно не имеет какой-либо политической подоплёки.

Дальнейшие события

25 декабря 2009 года в ходе расследования уголовного дела № 475 Главным следственным управлением СБУ (генерал-майор юстиции Вовк В. В.) было возбуждено ещё одно уголовное дело № 1-33/2010 в отношении Сталина (Джугашвили) И. В., Молотова (Скрябина) В. М., Кагановича Л. М., Постышева П. П., Косиора С. В., Чубаря В. Я. и Хатаевича М. М. по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 442 УК Украины.

31 декабря 2009 года дело № 1-33/2010 было направлено в Апелляционный суд Киева, который, рассмотрев его всего за несколько часов, подтвердил выводы следователей СБУ об организации на территории УССР геноцида украинской национальной группы, то есть искусственного создания жизненных условий, рассчитанных на её частичное физическое уничтожение. Суд констатировал, что Сталин (Джугашвили), Молотов (Скрябин), Каганович, Постышев, Косиор, Чубарь и Хатаевич совершили преступление геноцида, предусмотренное ч. 1 ст. 442 Уголовного кодекса Украины (геноцид), и закрыл уголовное дело 13 января 2010 года в связи со смертью обвиняемых.

Возбудивший уголовное дело подполковник Удовиченко стал полковником и получил от Ющенко звание «Заслуженного юриста Украины».

В дальнейшем, после поражения Ющенко на президентских выборах, расследование уголовного дела № 475 развития не получило.

Судебный процесс

Рассмотрение возбуждённого Главным следственным управлением СБУ уголовного дела по обвинению советских и партийных деятелей СССР и УССР— Сталина (Джугашвили), Молотова (Скрябина), Косиора, Чубаря, Постышева, Кагановича и Хатаевича, состоявшееся 12 — 13 января 2010 года.

Судья Апелляционного суда города Киева В. Скавроник подтвердил выводы следователей СБУ об организации на территории УССР геноцида украинской национальной группы, то есть искусственного создания жизненных условий, рассчитанных на её частичное физическое уничтожение. Суд констатировал, что обвиняемые совершили преступление геноцида, предусмотренное ч. 1 ст. 442 Уголовного кодекса Украины, и закрыл уголовное дело в связи со смертью обвиняемых.

Досудебное следствие и сам судебный процесс, проведённый перед первым туром президентских выборов 2010 года на Украине, вызвали споры среди украинских и российских юристов и политиков.

Слушания по делу

Первое слушание по делу началось 12 января и продлилось около 10 минут. Просьба стороны обвинения о предоставлении 4 суток для ознакомления с 330 томами дела была отклонена. Рассмотрение дела было перенесено на следующий день — 13 января 2010 года.

13 января 2010 года состоялось второе и последнее заседание по делу.

В начале заседания, в 10 часов утра, стороной обвинения — представителем Генеральной прокуратуры Украины О. Доценко — было заявлено, что прокуратура просит закрыть уголовное дело в связи с тем, что все обвиняемые по нему уже давно умерли. Судья В. Скавроник объявил перерыв до 15:30 и удалился в комнату для совещаний. Сразу после перерыва судья огласил решение суда. Зачитывание длилось 2 часа 40 минут. Никаких других процессуальных действий, предусмотренных украинским законодательством, судом не проводилось.

Постановление суда

Суд подтвердил выводы следователей Службы безопасности Украины об организации на территории УССР геноцида украинской национальной группы, то есть искусственного создания жизненных условий, рассчитанных на её частичное физическое уничтожение. Суд констатировал, что обвиняемые совершили преступление геноцида, предусмотренное ч. 1 ст. 442 Уголовного кодекса Украины.

В то же время суд констатировал, что на основании ст. 6 УПК Украины «уголовное дело не может быть возбуждено, а возбуждённое дело подлежит закрытию… относительно умершего, за исключением случаев, когда производство по делу является необходимым для реабилитации умершего или возобновления дела относительно других лиц по вновь выявленным обстоятельствам», и постановил «закрыть уголовное дело, возбуждённое по факту совершения геноцида на Украине в 1932—1933 годах в отношении Сталина (Джугашвили) Иосифа Виссарионовича, Молотова (Скрябина) Вячеслава Михайловича, Кагановича Лазаря Моисеевича, Постышева Павла Петровича, Косиора Станислава Викентьевича, Чубаря Власа Яковлевича и Хатаевича Менделя Марковича, в связи с их смертью».

Разъяснение суда

В связи с большим политическим резонансом судебного решения и различными его толкованиями СМИ пресс-служба Апелляционного суда Киева 2 февраля 2010 года опубликовала разъяснение, в котором по сути решения суда было указано следующее: «Необходимо чётко понимать, что суд не признавал указанных лиц виновными в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 442 УК Украины (геноцид), как об этом неоднократно ошибочно, с негативной составляющей, заявлялось в средствах массовой информации. Суд не имел процессуальной возможности это сделать, поскольку действующее национальное уголовно-процессуальное законодательство Украины не предполагает предъявления обвинения умершим, и уж тем более их осуждения. Однако указанное никоим образом не оправдывает указанных лиц в совершении ими тяжкого преступления против украинского народа, а, наоборот, данные, содержащиеся в материалах уголовного дела, подтверждают и со всей очевидностью свидетельствуют о том, что Голодомор 1932—1933 годов — это не что иное, как геноцид части украинской национальной группы, который организовали и совершили именно Сталин (Джугашвили) И. В., Молотов (Скрябин) В. М., Каганович Л. М., Постышев П. П., Косиор С. В., Чубарь В. Я. и Хатаевич М. М. »

Оценки

Оценки вынесенного судебного решения радикально различались. Так, президент Виктор Ющенко заявил, что «решение украинского суда переводит все дискуссии вокруг Голодомора из политической в юридически-правовую плоскость». Некоторые другие украинские политики и политологи охарактеризовали судебный процесс как «фарс», «театральное действие». Например, депутат от БЮТ Александр Фельдман заявил после начала первого уголовного дела: «Это фарс. Зачем устраивать подобные судебные процессы в стране, где ни один человек не может рассчитывать на справедливое правосудие по вполне конкретным уголовным делам?».

Председатель комитета Государственной думы по международным делам Константин Косачёв заявил, что оценка массового голода, вынесенная судом в Киеве, маргинальна и является частью избирательной кампании Виктора Ющенко: «По моему глубокому убеждению, это решение украинского суда является частью избирательной кампании президента Ющенко и его отчаянной попытки сохраниться во власти через реализацию „операции голодомор“». Косачев отметил, что тему голодомора активно развивал не только президент Виктор Ющенко, но и его супруга. «Она ещё в советское время, будучи гражданкой США, активно работала там по этой теме», — отметил он.

Председатель комитета Совета Федерации по делам СНГ Вадим Густов напрямую увязал решение апелляционного суда Киева по голодомору с предстоявшими через несколько дней выборами президента Украины: «Всё это делается, безусловно, в преддверии выборов, это попытка навязать дискуссию, отвлечь украинских избирателей от насущных проблем».

Ссылки

• [www.radiosvoboda.org/content/article/1942563.html В. Василенко. Справа «Голодомор»: варіанти розвитку]
• [www.rosbalt.ru/2009/06/19/648614.html На Украине уже насчитали больше 1 млн пострадавших от Голодомора]
• [web.archive.org/web/20090622010906/www.zn.ua/3000/3150/66478/ В. Василенко. Уголовное дело «Голодомор — 1932—1933»: правовые коллизии или игнорирование памяти жертв?]
• [ssu.gov.ua/sbu/control/uk/publish/printable_article?art_id=97091 Текст Постановления Апелляционного суда Киева от 13 января 2010 года на официальном сайте СБУ] (укр.)

Отрывок, характеризующий Уголовное дело по Голодомору

Вслед за письмом в уединение Пьера ворвался один из менее других уважаемых им братьев масонов и, наведя разговор на супружеские отношения Пьера, в виде братского совета, высказал ему мысль о том, что строгость его к жене несправедлива, и что Пьер отступает от первых правил масона, не прощая кающуюся.
В это же самое время теща его, жена князя Василья, присылала за ним, умоляя его хоть на несколько минут посетить ее для переговоров о весьма важном деле. Пьер видел, что был заговор против него, что его хотели соединить с женою, и это было даже не неприятно ему в том состоянии, в котором он находился. Ему было всё равно: Пьер ничто в жизни не считал делом большой важности, и под влиянием тоски, которая теперь овладела им, он не дорожил ни своею свободою, ни своим упорством в наказании жены.
«Никто не прав, никто не виноват, стало быть и она не виновата», думал он. – Ежели Пьер не изъявил тотчас же согласия на соединение с женою, то только потому, что в состоянии тоски, в котором он находился, он не был в силах ничего предпринять. Ежели бы жена приехала к нему, он бы теперь не прогнал ее. Разве не всё равно было в сравнении с тем, что занимало Пьера, жить или не жить с женою?
Не отвечая ничего ни жене, ни теще, Пьер раз поздним вечером собрался в дорогу и уехал в Москву, чтобы повидаться с Иосифом Алексеевичем. Вот что писал Пьер в дневнике своем.
«Москва, 17 го ноября.
Сейчас только приехал от благодетеля, и спешу записать всё, что я испытал при этом. Иосиф Алексеевич живет бедно и страдает третий год мучительною болезнью пузыря. Никто никогда не слыхал от него стона, или слова ропота. С утра и до поздней ночи, за исключением часов, в которые он кушает самую простую пищу, он работает над наукой. Он принял меня милостиво и посадил на кровати, на которой он лежал; я сделал ему знак рыцарей Востока и Иерусалима, он ответил мне тем же, и с кроткой улыбкой спросил меня о том, что я узнал и приобрел в прусских и шотландских ложах. Я рассказал ему всё, как умел, передав те основания, которые я предлагал в нашей петербургской ложе и сообщил о дурном приеме, сделанном мне, и о разрыве, происшедшем между мною и братьями. Иосиф Алексеевич, изрядно помолчав и подумав, на всё это изложил мне свой взгляд, который мгновенно осветил мне всё прошедшее и весь будущий путь, предлежащий мне. Он удивил меня, спросив о том, помню ли я, в чем состоит троякая цель ордена: 1) в хранении и познании таинства; 2) в очищении и исправлении себя для воспринятия оного и 3) в исправлении рода человеческого чрез стремление к таковому очищению. Какая есть главнейшая и первая цель из этих трех? Конечно собственное исправление и очищение. Только к этой цели мы можем всегда стремиться независимо от всех обстоятельств. Но вместе с тем эта то цель и требует от нас наиболее трудов, и потому, заблуждаясь гордостью, мы, упуская эту цель, беремся либо за таинство, которое недостойны воспринять по нечистоте своей, либо беремся за исправление рода человеческого, когда сами из себя являем пример мерзости и разврата. Иллюминатство не есть чистое учение именно потому, что оно увлеклось общественной деятельностью и преисполнено гордости. На этом основании Иосиф Алексеевич осудил мою речь и всю мою деятельность. Я согласился с ним в глубине души своей. По случаю разговора нашего о моих семейных делах, он сказал мне: – Главная обязанность истинного масона, как я сказал вам, состоит в совершенствовании самого себя. Но часто мы думаем, что, удалив от себя все трудности нашей жизни, мы скорее достигнем этой цели; напротив, государь мой, сказал он мне, только в среде светских волнений можем мы достигнуть трех главных целей: 1) самопознания, ибо человек может познавать себя только через сравнение, 2) совершенствования, только борьбой достигается оно, и 3) достигнуть главной добродетели – любви к смерти. Только превратности жизни могут показать нам тщету ее и могут содействовать – нашей врожденной любви к смерти или возрождению к новой жизни. Слова эти тем более замечательны, что Иосиф Алексеевич, несмотря на свои тяжкие физические страдания, никогда не тяготится жизнию, а любит смерть, к которой он, несмотря на всю чистоту и высоту своего внутреннего человека, не чувствует еще себя достаточно готовым. Потом благодетель объяснил мне вполне значение великого квадрата мироздания и указал на то, что тройственное и седьмое число суть основание всего. Он советовал мне не отстраняться от общения с петербургскими братьями и, занимая в ложе только должности 2 го градуса, стараться, отвлекая братьев от увлечений гордости, обращать их на истинный путь самопознания и совершенствования. Кроме того для себя лично советовал мне первее всего следить за самим собою, и с этою целью дал мне тетрадь, ту самую, в которой я пишу и буду вписывать впредь все свои поступки».
«Петербург, 23 го ноября.
«Я опять живу с женой. Теща моя в слезах приехала ко мне и сказала, что Элен здесь и что она умоляет меня выслушать ее, что она невинна, что она несчастна моим оставлением, и многое другое. Я знал, что ежели я только допущу себя увидать ее, то не в силах буду более отказать ей в ее желании. В сомнении своем я не знал, к чьей помощи и совету прибегнуть. Ежели бы благодетель был здесь, он бы сказал мне. Я удалился к себе, перечел письма Иосифа Алексеевича, вспомнил свои беседы с ним, и из всего вывел то, что я не должен отказывать просящему и должен подать руку помощи всякому, тем более человеку столь связанному со мною, и должен нести крест свой. Но ежели я для добродетели простил ее, то пускай и будет мое соединение с нею иметь одну духовную цель. Так я решил и так написал Иосифу Алексеевичу. Я сказал жене, что прошу ее забыть всё старое, прошу простить мне то, в чем я мог быть виноват перед нею, а что мне прощать ей нечего. Мне радостно было сказать ей это. Пусть она не знает, как тяжело мне было вновь увидать ее. Устроился в большом доме в верхних покоях и испытываю счастливое чувство обновления».


Как и всегда, и тогда высшее общество, соединяясь вместе при дворе и на больших балах, подразделялось на несколько кружков, имеющих каждый свой оттенок. В числе их самый обширный был кружок французский, Наполеоновского союза – графа Румянцева и Caulaincourt'a. В этом кружке одно из самых видных мест заняла Элен, как только она с мужем поселилась в Петербурге. У нее бывали господа французского посольства и большое количество людей, известных своим умом и любезностью, принадлежавших к этому направлению.
Элен была в Эрфурте во время знаменитого свидания императоров, и оттуда привезла эти связи со всеми Наполеоновскими достопримечательностями Европы. В Эрфурте она имела блестящий успех. Сам Наполеон, заметив ее в театре, сказал про нее: «C'est un superbe animal». [Это прекрасное животное.] Успех ее в качестве красивой и элегантной женщины не удивлял Пьера, потому что с годами она сделалась еще красивее, чем прежде. Но удивляло его то, что за эти два года жена его успела приобрести себе репутацию
«d'une femme charmante, aussi spirituelle, que belle». [прелестной женщины, столь же умной, сколько красивой.] Известный рrince de Ligne [князь де Линь] писал ей письма на восьми страницах. Билибин приберегал свои mots [словечки], чтобы в первый раз сказать их при графине Безуховой. Быть принятым в салоне графини Безуховой считалось дипломом ума; молодые люди прочитывали книги перед вечером Элен, чтобы было о чем говорить в ее салоне, и секретари посольства, и даже посланники, поверяли ей дипломатические тайны, так что Элен была сила в некотором роде. Пьер, который знал, что она была очень глупа, с странным чувством недоуменья и страха иногда присутствовал на ее вечерах и обедах, где говорилось о политике, поэзии и философии. На этих вечерах он испытывал чувство подобное тому, которое должен испытывать фокусник, ожидая всякий раз, что вот вот обман его откроется. Но оттого ли, что для ведения такого салона именно нужна была глупость, или потому что сами обманываемые находили удовольствие в этом обмане, обман не открывался, и репутация d'une femme charmante et spirituelle так непоколебимо утвердилась за Еленой Васильевной Безуховой, что она могла говорить самые большие пошлости и глупости, и всё таки все восхищались каждым ее словом и отыскивали в нем глубокий смысл, которого она сама и не подозревала.
Пьер был именно тем самым мужем, который нужен был для этой блестящей, светской женщины. Он был тот рассеянный чудак, муж grand seigneur [большой барин], никому не мешающий и не только не портящий общего впечатления высокого тона гостиной, но, своей противоположностью изяществу и такту жены, служащий выгодным для нее фоном. Пьер, за эти два года, вследствие своего постоянного сосредоточенного занятия невещественными интересами и искреннего презрения ко всему остальному, усвоил себе в неинтересовавшем его обществе жены тот тон равнодушия, небрежности и благосклонности ко всем, который не приобретается искусственно и который потому то и внушает невольное уважение. Он входил в гостиную своей жены как в театр, со всеми был знаком, всем был одинаково рад и ко всем был одинаково равнодушен. Иногда он вступал в разговор, интересовавший его, и тогда, без соображений о том, были ли тут или нет les messieurs de l'ambassade [служащие при посольстве], шамкая говорил свои мнения, которые иногда были совершенно не в тоне настоящей минуты. Но мнение о чудаке муже de la femme la plus distinguee de Petersbourg [самой замечательной женщины в Петербурге] уже так установилось, что никто не принимал au serux [всерьез] его выходок.
В числе многих молодых людей, ежедневно бывавших в доме Элен, Борис Друбецкой, уже весьма успевший в службе, был после возвращения Элен из Эрфурта, самым близким человеком в доме Безуховых. Элен называла его mon page [мой паж] и обращалась с ним как с ребенком. Улыбка ее в отношении его была та же, как и ко всем, но иногда Пьеру неприятно было видеть эту улыбку. Борис обращался с Пьером с особенной, достойной и грустной почтительностию. Этот оттенок почтительности тоже беспокоил Пьера. Пьер так больно страдал три года тому назад от оскорбления, нанесенного ему женой, что теперь он спасал себя от возможности подобного оскорбления во первых тем, что он не был мужем своей жены, во вторых тем, что он не позволял себе подозревать.
– Нет, теперь сделавшись bas bleu [синим чулком], она навсегда отказалась от прежних увлечений, – говорил он сам себе. – Не было примера, чтобы bas bleu имели сердечные увлечения, – повторял он сам себе неизвестно откуда извлеченное правило, которому несомненно верил. Но, странное дело, присутствие Бориса в гостиной жены (а он был почти постоянно), физически действовало на Пьера: оно связывало все его члены, уничтожало бессознательность и свободу его движений.
– Такая странная антипатия, – думал Пьер, – а прежде он мне даже очень нравился.
В глазах света Пьер был большой барин, несколько слепой и смешной муж знаменитой жены, умный чудак, ничего не делающий, но и никому не вредящий, славный и добрый малый. В душе же Пьера происходила за всё это время сложная и трудная работа внутреннего развития, открывшая ему многое и приведшая его ко многим духовным сомнениям и радостям.


Он продолжал свой дневник, и вот что он писал в нем за это время:
«24 ro ноября.
«Встал в восемь часов, читал Св. Писание, потом пошел к должности (Пьер по совету благодетеля поступил на службу в один из комитетов), возвратился к обеду, обедал один (у графини много гостей, мне неприятных), ел и пил умеренно и после обеда списывал пиесы для братьев. Ввечеру сошел к графине и рассказал смешную историю о Б., и только тогда вспомнил, что этого не должно было делать, когда все уже громко смеялись.
«Ложусь спать с счастливым и спокойным духом. Господи Великий, помоги мне ходить по стезям Твоим, 1) побеждать часть гневну – тихостью, медлением, 2) похоть – воздержанием и отвращением, 3) удаляться от суеты, но не отлучать себя от а) государственных дел службы, b) от забот семейных, с) от дружеских сношений и d) экономических занятий».
«27 го ноября.
«Встал поздно и проснувшись долго лежал на постели, предаваясь лени. Боже мой! помоги мне и укрепи меня, дабы я мог ходить по путям Твоим. Читал Св. Писание, но без надлежащего чувства. Пришел брат Урусов, беседовали о суетах мира. Рассказывал о новых предначертаниях государя. Я начал было осуждать, но вспомнил о своих правилах и слова благодетеля нашего о том, что истинный масон должен быть усердным деятелем в государстве, когда требуется его участие, и спокойным созерцателем того, к чему он не призван. Язык мой – враг мой. Посетили меня братья Г. В. и О., была приуготовительная беседа для принятия нового брата. Они возлагают на меня обязанность ритора. Чувствую себя слабым и недостойным. Потом зашла речь об объяснении семи столбов и ступеней храма. 7 наук, 7 добродетелей, 7 пороков, 7 даров Святого Духа. Брат О. был очень красноречив. Вечером совершилось принятие. Новое устройство помещения много содействовало великолепию зрелища. Принят был Борис Друбецкой. Я предлагал его, я и был ритором. Странное чувство волновало меня во всё время моего пребывания с ним в темной храмине. Я застал в себе к нему чувство ненависти, которое я тщетно стремлюсь преодолеть. И потому то я желал бы истинно спасти его от злого и ввести его на путь истины, но дурные мысли о нем не оставляли меня. Мне думалось, что его цель вступления в братство состояла только в желании сблизиться с людьми, быть в фаворе у находящихся в нашей ложе. Кроме тех оснований, что он несколько раз спрашивал, не находится ли в нашей ложе N. и S. (на что я не мог ему отвечать), кроме того, что он по моим наблюдениям не способен чувствовать уважения к нашему святому Ордену и слишком занят и доволен внешним человеком, чтобы желать улучшения духовного, я не имел оснований сомневаться в нем; но он мне казался неискренним, и всё время, когда я стоял с ним с глазу на глаз в темной храмине, мне казалось, что он презрительно улыбается на мои слова, и хотелось действительно уколоть его обнаженную грудь шпагой, которую я держал, приставленною к ней. Я не мог быть красноречив и не мог искренно сообщить своего сомнения братьям и великому мастеру. Великий Архитектон природы, помоги мне находить истинные пути, выводящие из лабиринта лжи».
После этого в дневнике было пропущено три листа, и потом было написано следующее:
«Имел поучительный и длинный разговор наедине с братом В., который советовал мне держаться брата А. Многое, хотя и недостойному, мне было открыто. Адонаи есть имя сотворившего мир. Элоим есть имя правящего всем. Третье имя, имя поизрекаемое, имеющее значение Всего . Беседы с братом В. подкрепляют, освежают и утверждают меня на пути добродетели. При нем нет места сомнению. Мне ясно различие бедного учения наук общественных с нашим святым, всё обнимающим учением. Науки человеческие всё подразделяют – чтобы понять, всё убивают – чтобы рассмотреть. В святой науке Ордена всё едино, всё познается в своей совокупности и жизни. Троица – три начала вещей – сера, меркурий и соль. Сера елейного и огненного свойства; она в соединении с солью, огненностью своей возбуждает в ней алкание, посредством которого притягивает меркурий, схватывает его, удерживает и совокупно производит отдельные тела. Меркурий есть жидкая и летучая духовная сущность – Христос, Дух Святой, Он».
«3 го декабря.
«Проснулся поздно, читал Св. Писание, но был бесчувствен. После вышел и ходил по зале. Хотел размышлять, но вместо того воображение представило одно происшествие, бывшее четыре года тому назад. Господин Долохов, после моей дуэли встретясь со мной в Москве, сказал мне, что он надеется, что я пользуюсь теперь полным душевным спокойствием, несмотря на отсутствие моей супруги. Я тогда ничего не отвечал. Теперь я припомнил все подробности этого свидания и в душе своей говорил ему самые злобные слова и колкие ответы. Опомнился и бросил эту мысль только тогда, когда увидал себя в распалении гнева; но недостаточно раскаялся в этом. После пришел Борис Друбецкой и стал рассказывать разные приключения; я же с самого его прихода сделался недоволен его посещением и сказал ему что то противное. Он возразил. Я вспыхнул и наговорил ему множество неприятного и даже грубого. Он замолчал и я спохватился только тогда, когда было уже поздно. Боже мой, я совсем не умею с ним обходиться. Этому причиной мое самолюбие. Я ставлю себя выше его и потому делаюсь гораздо его хуже, ибо он снисходителен к моим грубостям, а я напротив того питаю к нему презрение. Боже мой, даруй мне в присутствии его видеть больше мою мерзость и поступать так, чтобы и ему это было полезно. После обеда заснул и в то время как засыпал, услыхал явственно голос, сказавший мне в левое ухо: – „Твой день“.
«Я видел во сне, что иду я в темноте, и вдруг окружен собаками, но иду без страха; вдруг одна небольшая схватила меня за левое стегно зубами и не выпускает. Я стал давить ее руками. И только что я оторвал ее, как другая, еще большая, стала грызть меня. Я стал поднимать ее и чем больше поднимал, тем она становилась больше и тяжеле. И вдруг идет брат А. и взяв меня под руку, повел с собою и привел к зданию, для входа в которое надо было пройти по узкой доске. Я ступил на нее и доска отогнулась и упала, и я стал лезть на забор, до которого едва достигал руками. После больших усилий я перетащил свое тело так, что ноги висели на одной, а туловище на другой стороне. Я оглянулся и увидал, что брат А. стоит на заборе и указывает мне на большую аллею и сад, и в саду большое и прекрасное здание. Я проснулся. Господи, Великий Архитектон природы! помоги мне оторвать от себя собак – страстей моих и последнюю из них, совокупляющую в себе силы всех прежних, и помоги мне вступить в тот храм добродетели, коего лицезрения я во сне достигнул».
«7 го декабря.
«Видел сон, будто Иосиф Алексеевич в моем доме сидит, я рад очень, и желаю угостить его. Будто я с посторонними неумолчно болтаю и вдруг вспомнил, что это ему не может нравиться, и желаю к нему приблизиться и его обнять. Но только что приблизился, вижу, что лицо его преобразилось, стало молодое, и он мне тихо что то говорит из ученья Ордена, так тихо, что я не могу расслышать. Потом, будто, вышли мы все из комнаты, и что то тут случилось мудреное. Мы сидели или лежали на полу. Он мне что то говорил. А мне будто захотелось показать ему свою чувствительность и я, не вслушиваясь в его речи, стал себе воображать состояние своего внутреннего человека и осенившую меня милость Божию. И появились у меня слезы на глазах, и я был доволен, что он это приметил. Но он взглянул на меня с досадой и вскочил, пресекши свой разговор. Я обробел и спросил, не ко мне ли сказанное относилось; но он ничего не отвечал, показал мне ласковый вид, и после вдруг очутились мы в спальне моей, где стоит двойная кровать. Он лег на нее на край, и я будто пылал к нему желанием ласкаться и прилечь тут же. И он будто у меня спрашивает: „Скажите по правде, какое вы имеете главное пристрастие? Узнали ли вы его? Я думаю, что вы уже его узнали“. Я, смутившись сим вопросом, отвечал, что лень мое главное пристрастие. Он недоверчиво покачал головой. И я ему, еще более смутившись, отвечал, что я, хотя и живу с женою, по его совету, но не как муж жены своей. На это он возразил, что не должно жену лишать своей ласки, дал чувствовать, что в этом была моя обязанность. Но я отвечал, что я стыжусь этого, и вдруг всё скрылось. И я проснулся, и нашел в мыслях своих текст Св. Писания: Живот бе свет человеком, и свет во тме светит и тма его не объят . Лицо у Иосифа Алексеевича было моложавое и светлое. В этот день получил письмо от благодетеля, в котором он пишет об обязанностях супружества».
«9 го декабря.
«Видел сон, от которого проснулся с трепещущимся сердцем. Видел, будто я в Москве, в своем доме, в большой диванной, и из гостиной выходит Иосиф Алексеевич. Будто я тотчас узнал, что с ним уже совершился процесс возрождения, и бросился ему на встречу. Я будто его целую, и руки его, а он говорит: „Приметил ли ты, что у меня лицо другое?“ Я посмотрел на него, продолжая держать его в своих объятиях, и будто вижу, что лицо его молодое, но волос на голове нет, и черты совершенно другие. И будто я ему говорю: „Я бы вас узнал, ежели бы случайно с вами встретился“, и думаю между тем: „Правду ли я сказал?“ И вдруг вижу, что он лежит как труп мертвый; потом понемногу пришел в себя и вошел со мной в большой кабинет, держа большую книгу, писанную, в александрийский лист. И будто я говорю: „это я написал“. И он ответил мне наклонением головы. Я открыл книгу, и в книге этой на всех страницах прекрасно нарисовано. И я будто знаю, что эти картины представляют любовные похождения души с ее возлюбленным. И на страницах будто я вижу прекрасное изображение девицы в прозрачной одежде и с прозрачным телом, возлетающей к облакам. И будто я знаю, что эта девица есть ничто иное, как изображение Песни песней. И будто я, глядя на эти рисунки, чувствую, что я делаю дурно, и не могу оторваться от них. Господи, помоги мне! Боже мой, если это оставление Тобою меня есть действие Твое, то да будет воля Твоя; но ежели же я сам причинил сие, то научи меня, что мне делать. Я погибну от своей развратности, буде Ты меня вовсе оставишь».


Денежные дела Ростовых не поправились в продолжение двух лет, которые они пробыли в деревне.
Несмотря на то, что Николай Ростов, твердо держась своего намерения, продолжал темно служить в глухом полку, расходуя сравнительно мало денег, ход жизни в Отрадном был таков, и в особенности Митенька так вел дела, что долги неудержимо росли с каждым годом. Единственная помощь, которая очевидно представлялась старому графу, это была служба, и он приехал в Петербург искать места; искать места и вместе с тем, как он говорил, в последний раз потешить девчат.
Вскоре после приезда Ростовых в Петербург, Берг сделал предложение Вере, и предложение его было принято.