Суджинская надпись
Поделись знанием:
– Il y eu plutot des antecedents, je vous citerai Schwarzenberg. [Были примеры – Шварценберг.]
– C'est impossible, [Это невозможно,] – возразил другой.
– Пари. Le grand cordon, c'est different… [Лента – это другое дело…]
Когда все поднялись, чтоб уезжать, Элен, очень мало говорившая весь вечер, опять обратилась к Борису с просьбой и ласковым, значительным приказанием, чтобы он был у нее во вторник.
– Мне это очень нужно, – сказала она с улыбкой, оглядываясь на Анну Павловну, и Анна Павловна той грустной улыбкой, которая сопровождала ее слова при речи о своей высокой покровительнице, подтвердила желание Элен. Казалось, что в этот вечер из каких то слов, сказанных Борисом о прусском войске, Элен вдруг открыла необходимость видеть его. Она как будто обещала ему, что, когда он приедет во вторник, она объяснит ему эту необходимость.
Приехав во вторник вечером в великолепный салон Элен, Борис не получил ясного объяснения, для чего было ему необходимо приехать. Были другие гости, графиня мало говорила с ним, и только прощаясь, когда он целовал ее руку, она с странным отсутствием улыбки, неожиданно, шопотом, сказала ему: Venez demain diner… le soir. Il faut que vous veniez… Venez. [Приезжайте завтра обедать… вечером. Надо, чтоб вы приехали… Приезжайте.]
В этот свой приезд в Петербург Борис сделался близким человеком в доме графини Безуховой.
Война разгоралась, и театр ее приближался к русским границам. Всюду слышались проклятия врагу рода человеческого Бонапартию; в деревнях собирались ратники и рекруты, и с театра войны приходили разноречивые известия, как всегда ложные и потому различно перетолковываемые.
Суджинская надпись или надпись из Суджи — памятник древнетюркской рунической письменности. Найден профессором Г. Рамстедтом в 1900 году в Монголии в местности Süüdziin-dawaa (48°30’ N, 105° O). Надпись была выполнена на надгробной стеле и посвящалась кыргызскому вельможе. Датируются руны началом IX века. Сама стела не сохранилась, текст надписи, впервые опубликованный в 1913 году, многократно переиздавался и переводился различными учёными-тюркологами, но единого мнения о правильности перевода, в связи с различным пониманием и толкованием нескольких мест первых строк надписи, среди учёных не существует.
Перевод надписи
Литературный перевод первых 5 строк Суджинской надписи по И. В. Кормушину (общее количество строк памятника — 11):
- На уйгурской земле Яглакар-ханов (я был) назначен.
- Я — сын кыргызов. Я — благородный судья.
- Я — министр благородного тархана-первого министра.
- Слава обо мне распространилась на востоке и на западе.
- Я был богат. У меня было десять загонов для скота, а лошадей — без счёта.
Напишите отзыв о статье "Суджинская надпись"
Литература
- И. В. Кормушин. Тюркологический сборник 2007-2008. Еше раз к вопросу о кыргызском характере Суджинской надписи.. — Восточная литература РАН, 2009. — 177-188 с.
- С. Г. Кляшторный. Проблемы востоковедения. № 5. Историко-культурное значение Суджинской надписи.. — 1959. — 162-169 с.
- С. Е. Малов. Памятники древнетюркской письменности. — АН СССР, 1951. — 76-77 с.
|
Это заготовка статьи о письменности или букве. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Суджинская надпись
– Je vous demande pardon, une tabatiere avec le portrait de l'Empereur est une recompense, mais point une distinction, – сказал дипломат, un cadeau plutot. [Извините, табакерка с портретом Императора есть награда, а не отличие; скорее подарок.]– Il y eu plutot des antecedents, je vous citerai Schwarzenberg. [Были примеры – Шварценберг.]
– C'est impossible, [Это невозможно,] – возразил другой.
– Пари. Le grand cordon, c'est different… [Лента – это другое дело…]
Когда все поднялись, чтоб уезжать, Элен, очень мало говорившая весь вечер, опять обратилась к Борису с просьбой и ласковым, значительным приказанием, чтобы он был у нее во вторник.
– Мне это очень нужно, – сказала она с улыбкой, оглядываясь на Анну Павловну, и Анна Павловна той грустной улыбкой, которая сопровождала ее слова при речи о своей высокой покровительнице, подтвердила желание Элен. Казалось, что в этот вечер из каких то слов, сказанных Борисом о прусском войске, Элен вдруг открыла необходимость видеть его. Она как будто обещала ему, что, когда он приедет во вторник, она объяснит ему эту необходимость.
Приехав во вторник вечером в великолепный салон Элен, Борис не получил ясного объяснения, для чего было ему необходимо приехать. Были другие гости, графиня мало говорила с ним, и только прощаясь, когда он целовал ее руку, она с странным отсутствием улыбки, неожиданно, шопотом, сказала ему: Venez demain diner… le soir. Il faut que vous veniez… Venez. [Приезжайте завтра обедать… вечером. Надо, чтоб вы приехали… Приезжайте.]
В этот свой приезд в Петербург Борис сделался близким человеком в доме графини Безуховой.
Война разгоралась, и театр ее приближался к русским границам. Всюду слышались проклятия врагу рода человеческого Бонапартию; в деревнях собирались ратники и рекруты, и с театра войны приходили разноречивые известия, как всегда ложные и потому различно перетолковываемые.
