Судьба повелителя
| Судьба повелителя | |
| Hökmdarın taleyi | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Автор сценария |
Эльчин |
| В главных ролях |
Фахраддин Манафов |
| Оператор |
Дильшад Фатхулин |
| Композитор | |
| Длительность |
118 мин. |
| Страна | |
| Год | |
«Судьба повелителя» (азерб. Hökmdarın taleyi) — историческая драма, первый цифровой фильм в Азербайджане, повествующий о судьбе Карабахского ханства, рассказывающий о событиях, которые происходили на территории современного Азербайджана и в Закавказье в начале XIX века и об Ибрагим Халил-хане, старающимся объединить разрозненные ханства.
Генеральный продюсер фильма — Вагиф Асадуллаев. Съемки начались в 2005 году по распоряжению Гейдара Алиева (2000 год). Фильм снят по заказу министерства культуры и туризма Азербайджана, за счет бюджетных средств, продюсерским центром A.S.V.A «Profi Studio XXI» по мотивам произведения Ильяса Эфендиева «Повелитель и его дочь» и затрагивает тему присоединения Россией азербайджанских ханств и зарождения армяно-азербайджанского конфликта. Фильм был представлен в Москве и Санкт-Петербурге.
Содержание
Сюжет
Карабахский правитель конца XVIII — начала XIX века Ибрагим Халил-хан, чтобы объединить своё ослабленное экономически от войн и страдающее от феодальной разобщенности владение и защитить его от экспансии со стороны Ирана, принимает мудрое, самоотверженное и трагическое решение.
Ибрагим-хан в целях сохранения независимости Карабаха для будущих поколений соглашается на предложение правителя Ирана Фатали-шаха урегулировать вопрос династическим браком и выдает за него замуж свою дочь, Агабейим ага. Та, будучи влюбленной в Садай-бека, карабахского визиря, тем не менее понимает, что она не вольна в своем выборе и должна принести своё счастье в жертву Отчизне, её будущему. И подчиняется воле отца и голосу патриотизма.
В ролях
В фильме было снято до 200 человек, а вместе с занятыми в массовках военнослужащими Минобороны — около 1000 человек.
- Фахраддин Манафов — Ибрагим Халил-хан Карабахский
- Гюнеш Алиева — Агабеим-ага
- Александр Галибин — князь Цицианов
- Даниил Спиваковский — майор Лисаневич
- Юрий Балиев — Портнягин
- Илья Шакунов — император Александр I
- Эвклид Кюрдзидис — Наполеон I
- Александр Шаровский — генерал Кнорринг
- Санубар Искандерли — Туба-ханум
- Видади Гасанов — Джавад-хан
- Рамиль Зейналов — сын Джавад-хана
- Мехрибан Заки — жена Джавад-хана
- Айсу Эфендиева — дочь Джавад-хана
- Парвиз Мамедрзаев — Фетх Али-шах
- Кязим Абдуллаев — Пиркули-хан
- Рафик Алиев — Ваня-юзбаши
- Али Джафаров — Садай-бек
- Лейли Гусейнли — Говхар-ага
- Мухтар Ибадов — Бакинский хан Хусейн Кули-хан
- Мамед Сафа — Амираслан
- Кямран Юнис — Абульфаз-хан
- Манаф Дадашев — Гусейнкули-хан
- Сайдо Курбанов — Мирмовсум-ага
- Шахмар Гарибли — Мехти Кули-хан Эриванский
- Видади Алиев
- Фуад Османов
Съёмочная группа
- Режиссёр — Рамиз Фаталиев и Дильшад Фатхулин
- Оператор — Дильшад Фатхулин
- Художник постановщик — Азиз Мамедов
- Художник по костюмам — Шахин Гасанли
- Композитор — Полад Бюль-Бюль Оглы
- Сценарист — Эльчин
Напишите отзыв о статье "Судьба повелителя"
Ссылки
- [www.citylife.az/content.php?et=4&nid=936 Судьба повелителя]
- [news.bakililar.az/news_premera_istoricheskoqo_fi_22343.html Премьера исторического фильма «Судьба государя»]
Отрывок, характеризующий Судьба повелителя
Пьер не имел той практической цепкости, которая бы дала ему возможность непосредственно взяться за дело, и потому он не любил его и только старался притвориться перед управляющим, что он занят делом. Управляющий же старался притвориться перед графом, что он считает эти занятия весьма полезными для хозяина и для себя стеснительными.В большом городе нашлись знакомые; незнакомые поспешили познакомиться и радушно приветствовали вновь приехавшего богача, самого большого владельца губернии. Искушения по отношению главной слабости Пьера, той, в которой он признался во время приема в ложу, тоже были так сильны, что Пьер не мог воздержаться от них. Опять целые дни, недели, месяцы жизни Пьера проходили так же озабоченно и занято между вечерами, обедами, завтраками, балами, не давая ему времени опомниться, как и в Петербурге. Вместо новой жизни, которую надеялся повести Пьер, он жил всё тою же прежней жизнью, только в другой обстановке.
Из трех назначений масонства Пьер сознавал, что он не исполнял того, которое предписывало каждому масону быть образцом нравственной жизни, и из семи добродетелей совершенно не имел в себе двух: добронравия и любви к смерти. Он утешал себя тем, что за то он исполнял другое назначение, – исправление рода человеческого и имел другие добродетели, любовь к ближнему и в особенности щедрость.
Весной 1807 года Пьер решился ехать назад в Петербург. По дороге назад, он намеревался объехать все свои именья и лично удостовериться в том, что сделано из того, что им предписано и в каком положении находится теперь тот народ, который вверен ему Богом, и который он стремился облагодетельствовать.
Главноуправляющий, считавший все затеи молодого графа почти безумством, невыгодой для себя, для него, для крестьян – сделал уступки. Продолжая дело освобождения представлять невозможным, он распорядился постройкой во всех имениях больших зданий школ, больниц и приютов; для приезда барина везде приготовил встречи, не пышно торжественные, которые, он знал, не понравятся Пьеру, но именно такие религиозно благодарственные, с образами и хлебом солью, именно такие, которые, как он понимал барина, должны были подействовать на графа и обмануть его.
Южная весна, покойное, быстрое путешествие в венской коляске и уединение дороги радостно действовали на Пьера. Именья, в которых он не бывал еще, были – одно живописнее другого; народ везде представлялся благоденствующим и трогательно благодарным за сделанные ему благодеяния. Везде были встречи, которые, хотя и приводили в смущение Пьера, но в глубине души его вызывали радостное чувство. В одном месте мужики подносили ему хлеб соль и образ Петра и Павла, и просили позволения в честь его ангела Петра и Павла, в знак любви и благодарности за сделанные им благодеяния, воздвигнуть на свой счет новый придел в церкви. В другом месте его встретили женщины с грудными детьми, благодаря его за избавление от тяжелых работ. В третьем именьи его встречал священник с крестом, окруженный детьми, которых он по милостям графа обучал грамоте и религии. Во всех имениях Пьер видел своими глазами по одному плану воздвигавшиеся и воздвигнутые уже каменные здания больниц, школ, богаделен, которые должны были быть, в скором времени, открыты. Везде Пьер видел отчеты управляющих о барщинских работах, уменьшенных против прежнего, и слышал за то трогательные благодарения депутаций крестьян в синих кафтанах.
Пьер только не знал того, что там, где ему подносили хлеб соль и строили придел Петра и Павла, было торговое село и ярмарка в Петров день, что придел уже строился давно богачами мужиками села, теми, которые явились к нему, а что девять десятых мужиков этого села были в величайшем разорении. Он не знал, что вследствие того, что перестали по его приказу посылать ребятниц женщин с грудными детьми на барщину, эти самые ребятницы тем труднейшую работу несли на своей половине. Он не знал, что священник, встретивший его с крестом, отягощал мужиков своими поборами, и что собранные к нему ученики со слезами были отдаваемы ему, и за большие деньги были откупаемы родителями. Он не знал, что каменные, по плану, здания воздвигались своими рабочими и увеличили барщину крестьян, уменьшенную только на бумаге. Он не знал, что там, где управляющий указывал ему по книге на уменьшение по его воле оброка на одну треть, была наполовину прибавлена барщинная повинность. И потому Пьер был восхищен своим путешествием по именьям, и вполне возвратился к тому филантропическому настроению, в котором он выехал из Петербурга, и писал восторженные письма своему наставнику брату, как он называл великого мастера.
