Судьба солдата в Америке

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Судьба солдата в Америке
The Roaring Twenties
Жанр

гангстерский триллер

Режиссёр

Рауль Уолш

Продюсер

Хэл Б. Уоллис

Автор
сценария

Джерри Уолд
Ричард Маколей
Роберт Россен

В главных
ролях

Джеймс Кэгни
Хамфри Богарт
Присцилла Лейн

Оператор

Эрнест Холлер

Композитор

Рэй Хайндорф
Хайнц Рёмхельд

Кинокомпания

Warner Brothers

Длительность

104 мин

Страна

США США

Язык

Английский

Год

1939

IMDb

ID 0031867

К:Фильмы 1939 года

«Судьба солдата в Америке» (также «Ревущие двадцатые» или «Бурные двадцатые», англ. The Roaring Twenties) — гангстерский триллер 1939 года, снятый режиссёром Раулем Уолшем на киностудии Warner Brothers. В главных ролях заняты звёзды Голливуда 1930—1940-х годов: Джеймс Кэгни, Хэмфри Богарт и Присцилла Лейн, одна из знаменитой тройки сестер Лейн.





Сюжет

Фоном для фильма послужили реалии Америки времён «сухого закона», действовавшего в 20-е годы. На этом фоне разворачиваются судьбы нескольких бывших фронтовых друзей, вернувшихся после окончания Первой мировой войны из Европы и не сумевших найти своего «правильного» места в жизни.

В ролях

О фильме

В Советском Союзе картина появилась во время «оттепели», в 60-е годы, под названием «Судьба солдата в Америке».

В 2009 году британский киножурнал «Empire» назвал этот фильм «фильмом № 1» в списке «20 великих гангстерских фильмов, которые вы, возможно, никогда не видели».

…Я смотрел «Путешествие будет опасным» не менее десяти раз, «Судьбу солдата в Америке» не менее пятнадцати раз. Было время, когда мы со сверстниками объяснялись в основном цитатами из таких фильмов. Так или иначе для нас это было окно во внешний мир из сталинской вонючей берлоги. Кто-то первым записал песенку «Грустный бэби» на рентгеновскую пленку, и с тех пор среди теней ребер и альвеол уже поселилось откровение о том, что: «Every cloud must have a silver lining…»
Василий Аксёнов, «В поисках грустного бэби»

Напишите отзыв о статье "Судьба солдата в Америке"

Ссылки

В Викицитатнике есть страница по теме
Ревущие двадцатые

Отрывок, характеризующий Судьба солдата в Америке

– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».