Суд Высокой комиссии

Суд Высокой комиссии (англ. Court of High Commission) — верховный церковный суд в Англии и Шотландии, существовавший до Английской революции XVII века.

Возникновение Суда Высокой комиссии в Англии связано с укреплением королевской власти в период правления королевы Елизаветы I. В 1580-х гг. заседания суда приобрели регулярный характер. В его состав входили члены Тайного совета королевы, епископы, дьяконы и другие высшие должностные лица англиканской церкви, а также, иногда, юристы и пэры Англии. Председательствовал на заседаниях суда, обычно, архиепископ Кентерберийский. До конца правления Якова I компетенция суда ограничивалась архиепископством Кентерберийским и не включала в себя территории, подчиненные архиепископу Йоркскому.

В 1610 г. Суд Высокой комиссии был введен в Шотландии. В его состав вошли представители пресвитерианского духовенства и советники короля. Шотландский суд действовал в тесном контакте с Тайным советом Шотландского королевства и был призван упорядочить систему управления пресвитерианской церкви, подчинив её королевской власти

Суды Высокой комиссии стали главными органами королевского влияния в церковных вопросах. В период правления Карла I с их помощью король пытался провести реформу богослужения как в англиканской, так и в пресвитерианской церкви в духе арминианства. Это вызвало массовое возмущение, что стало одной из причин восстания в 1637 г. в Шотландии и последующей Английской революции. Лозунг уничтожения Суда Высокой комиссии стал одним из главных требований оппозиции обоих британских государств.

В 1638 г. генеральная ассамблея шотландской церкви приняла решение о ликвидации Суда Высокой комиссии. В Англии суд был упразднен в 1641 г. одним из первых актов «Долгого парламента». В период правления Якова II Суд Высокой комиссии был восстановлен (1686 г.), однако после свержения короля в 1688 г. он был окончательно упразднен.

Отрывок, характеризующий Суд Высокой комиссии

– Ты полагал! – закричал князь, всё поспешнее и несвязнее выговаривая слова. – Ты полагал… Разбойники! прохвосты! Я тебя научу полагать, – и, подняв палку, он замахнулся ею на Алпатыча и ударил бы, ежели бы управляющий невольно не отклонился от удара. – Полагал! Прохвосты! – торопливо кричал он. Но, несмотря на то, что Алпатыч, сам испугавшийся своей дерзости – отклониться от удара, приблизился к князю, опустив перед ним покорно свою плешивую голову, или, может быть, именно от этого князь, продолжая кричать: «прохвосты! закидать дорогу!» не поднял другой раз палки и вбежал в комнаты.
Перед обедом княжна и m lle Bourienne, знавшие, что князь не в духе, стояли, ожидая его: m lle Bourienne с сияющим лицом, которое говорило: «Я ничего не знаю, я такая же, как и всегда», и княжна Марья – бледная, испуганная, с опущенными глазами. Тяжелее всего для княжны Марьи было то, что она знала, что в этих случаях надо поступать, как m lle Bourime, но не могла этого сделать. Ей казалось: «сделаю я так, как будто не замечаю, он подумает, что у меня нет к нему сочувствия; сделаю я так, что я сама скучна и не в духе, он скажет (как это и бывало), что я нос повесила», и т. п.
Князь взглянул на испуганное лицо дочери и фыркнул.
– Др… или дура!… – проговорил он.
«И той нет! уж и ей насплетничали», подумал он про маленькую княгиню, которой не было в столовой.
– А княгиня где? – спросил он. – Прячется?…
– Она не совсем здорова, – весело улыбаясь, сказала m llе Bourienne, – она не выйдет. Это так понятно в ее положении.
– Гм! гм! кх! кх! – проговорил князь и сел за стол.
Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику. Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о том, как он не в духе, она решилась не выходить.
– Я боюсь за ребенка, – говорила она m lle Bourienne, – Бог знает, что может сделаться от испуга.
Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла чувствовать ее. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m lle Bourienne, проводила с нею дни, просила ее ночевать с собой и с нею часто говорила о свекоре и судила его.