Суза, Джон Филип
| Джон Филип Суза |
Джон Филип Су́за (англ. John Philip Sousa; 6 ноября 1854, Вашингтон ― 6 марта 1932, Рединг, штат Пенсильвания) ― американский композитор и дирижёр духовых оркестров, автор знаменитого марша «The Stars and Stripes Forever», ставшего национальным маршем США[1]. Суза вошёл в историю американской музыки как «король маршей».
Содержание
Биография
Оба родителя Сузы были иммигрантами: отец, Джон Антонио Суза, тромбонист оркестра морской пехоты Соединённых Штатов «Марин бэнд», родился в Испании и имел португальское происхождение, мать, Мария Элизабет Тринкаус ― родом из Баварии. Согласно советской музыкальной энциклопедии под редакцией Ю. В. Келдыша, настоящее имя музыканта ― Зигфрид Окс, а «Суза» (Sousa) является искусственным сочетанием из «S. O.» (как сокращение по первым буквам имени и фамилии) и «USA» (США). Музыкальный словарь Гроува утверждает, что такая версия не имеет под собой достаточных оснований[2].
Джон Филип, третий из десяти детей в семье, не отличался хорошим здоровьем и на первых порах воспитывался и получал образование дома. Позднее, уже учась в школе, он стал брать уроки игры на скрипке у Джона Эспуты, теории музыки и композиции ― у Джорджа Феликса Бенкерта, также осваивая фортепиано, флейту и медные духовые инструменты. В возрасте одиннадцати лет Суза организовал свой первый духовой оркестр, а в тринадцать ― собирался сбежать с бродячим цирком, но по настоянию отца поступил в «Марин бэнд». В это время он также выступает как скрипач и пробует силы в композиции.
В 1874 Суза покидает оркестр, но продолжает выступления в качестве скрипача, в том числе на домашних концертах у заместителя Госсекретаря США Уильяма Хантера. После кратковременного сотрудничества с несколькими вашингтонскими театрами в качестве дирижёра в 1876 году Суза отправляется в Филадельфию, где принимает участие в торжествах по случаю столетия США. Оркестром, собранным по этому случаю, был приглашён руководить Жак Оффенбах, а Суза играл в нём первую скрипку. Деятельность Сузы в Филадельфии продолжилась: он выступал с концертами и писал музыку для театральных постановок. Среди его работ этого времени ― аранжировки нескольких оперетт Гилберта и Салливана, в том числе одной из наиболее популярных ― «Фрегат „Пинафор“», для которой Суза написал новую оркестровку, высоко оценённую самими авторами.
На одном из этих спектаклей в 1880 году присутствовал комендант[3] морской пехоты полковник Чарльз Макколи (англ. Charles Grymes McCawley). Узнав, что музыка, которая ему очень понравилась, аранжирована и исполнена бывшим его оркестрантом, он пожелал встретиться с ним за обедом, и недолго думая предложил ему пост дирижёра Оркестра морской пехоты, пребывавшего тогда в не лучшем виде. За двенадцать лет работы с этим коллективом Суза вывел его в число лучших духовых оркестров Америки. Он активно участвовал в расширении репертуара оркестра, аранжируя для него классические произведения и сочиняя новую оригинальную музыку (преимущественно марши). 1880-е годы ― время начала популярности Сузы как композитора: первый его крупный успех в жанре оперетты ― «Желанная» (1883), а среди маршей большую популярность завоевал «Гладиатор» (1886). В 1890―1892 Суза вместе с оркестром провёл крупные гастрольные туры по США.
К этому времени Суза стал остро ощущать, что его положение военнослужащего неофицерского ранга[4], резко контрастирует с его известностью и популярностью, и мешает ему развиваться дальше как дирижёру и композитору. Поэтому он принял предложение мецената Дэвида Блейкли организовать собственный оркестр и уволился с военной службы. Новый коллектив, получивший известность просто как «Оркестр Сузы», с первого сезона своего существования с большим успехом выступал по всей стране, в 1900 ― на Всемирной выставке в Париже, в 1900―1905 ― в странах Европы, а в 1910―1911 провёл мировое турне. На 1890-е приходится пик популярности оперетт Сузы, среди которых ― «Капитан» (El Capitan, 1895).
Насыщенная концертная жизнь оркестра прервалась лишь в 1914, с началом Первой мировой войны, а после неё вновь возобновилась. Лишь в 1929, после начала Великой депрессии, количество концертов сократилось, а последние выступления оркестра состоялись в сентябре 1931. В 1920-е Суза помимо руководства оркестром занимался проблемами музыкального образования и участвовал в жюри конкурсов.
Суза умер в 1932 от инфаркта в городе Рединг, штат Пенсильвания, вскоре после репетиции с местным духовым оркестром. Он похоронен на кладбище Конгресса в Вашингтоне[5].
Архивы документов, связанных с именем Сузы, хранятся в библиотеках Конгресса США, Иллинойсского университета, Оркестра морской пехоты. В течение многих лет бывшие музыканты его оркестра сохраняли традицию отмечать день рождения своего руководителя собраниями и торжественными обедами в Нью-Йорке.
Творчество
| |
| Марш «Stars and Stripes Forever» в исполнении оркестра Сузы. Запись 1909 года | |
| | |
| Помощь по воспроизведению | |
Наиболее известная часть творческого наследия Сузы ― марши для духового оркестра, ему принадлежат 136 сочинений в этом жанре. Марши Сузы разнообразны по характеру, но все они отмечены оптимизмом и жизненной энергией. Среди них ― «Звёзды и полосы навсегда» (The Stars and Stripes Forever, с 1987 года — национальный марш США), Semper Fidelis (ставший неофициальным гимном американской Морской пехоты), «The Liberty Bell» и многие другие. Суза написал также пятнадцать оперетт, близких по стилю к работам Гилберта и Салливана, около семидесяти песен и ряд сочинений для духового оркестра.
В театре
На музыку нескольких маршей композитора, оркестрованных Херши Кеем[en], балетмейстер Джордж Баланчин поставил одноактный балет «в пяти кампаниях» «Звёзды и полосы». Премьера состоялась 17 января 1958 года в Нью-Йорке, на сцене Городского центра музыки и драмы[en] в исполнении артистов труппы Нью-Йорк Сити балет.
Напишите отзыв о статье "Суза, Джон Филип"
Примечания
- ↑ [www.law.cornell.edu/uscode/html/uscode36/usc_sec_36_00000304----000-.html US Code: Title 36, 304]. Cornell Law School. Проверено 15 ноября 2009. [www.webcitation.org/66p2mGpQx Архивировано из первоисточника 10 апреля 2012].
- ↑ Sousa — достаточно распространённая фамилия в Португалии.
- ↑ Так официально именуется высшее должностное лицо в морской пехоте США
- ↑ Должность начальника оркестра тогда не относилась к офицерским, и Суза имел звание главного сержанта (Master Sergeant) — высшее неофицерское звание на тот момент.
- ↑ [www.findagrave.com/cgi-bin/fg.cgi?page=gr&GRid=964 John Philip Sousa (1854—1932) — Find A Grave Memorial]
Ссылки
- [www.allmusic.com/cg/amg.dll?P=amg&sql=41:7994~T1 Джон Филип Суза] (англ.) на сайте Allmusic
- [imslp.org/wiki/Category:Sousa,_John_Philip Джон Филип Суза]: ноты произведений на IMSLP
Отрывок, характеризующий Суза, Джон Филип
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n'ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s'est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu'on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]
– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C'est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.
– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.
Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
