Суконная сотня

Суконная сотня (торговые люди суконной сотни, суконники) — сословие Русского государства.

Суконная сотня появилась в конце XVI века. До этого гости, гостиная сотня и суконная сотня составляли единое сословие.

Суконная сотня (как и все сословия Московского государства) делилась на людей лучших, середних и молодших (меньших).

В отличие от гостей, члены суконной сотни не имели права свободного выезда за границу и приобретения вотчин. Также члены суконной сотни по очереди и по выбору исполняли различные обязанности. Гости были освобождены от выборов, а назначались на должности по указам царя.

Члены гостиных сотен могли беспошлинно приобретать съестных товаров по 60 руб на человека, имели право «безвыемочно» и «безявочно» держать в доме питьё. Остальные права членов суконной сотни не ясны. Они могли совпадать с привилегиями гостиной сотни. Например, члены гостиной сотни освобождались от суда воевод и дьяков. Гости и члены гостиной сотни судились в определённом приказе — при Алексее Михайловиче в Приказе Большой казны. Освобождались от тягла, накладываемого на посадских людей и чёрные сотни.

Гости, и члены гостиных и суконных сотен отличались «в чести». Гости получали высшие должности, а люди гостиной сотни были при них товарищами. Суконники назначались на ещё более низкую должность. Например, гость назначался таможенным головой, гостинник при нём старшим, а суконник — целовальником.

Сотни образовывали самоуправляемые корпорации. Для управления избирались головы и старшины.

Во время царствования Фёдора Ивановича в Москве было 250 членов суконной сотни, в 1649 году было 116 членов, позднее их численность выросла до 200 человек. При этом учитывались только главы семейств, а привилегии сословия распространялись на членов семей: братьев, племянников и даже на приказчиков.

Гостиная и суконная сотни пополнялись из посадских людей и чёрных сотен. Переход в новое сословие был возможен с согласия сотен.

В 1720 году Пётр I учредил Купеческий Магистрат, городские жители были разделены на три гильдии. Гости и суконная сотня были включены в купеческое сословие.

Известные члены суконной сотни

Рязанцевы.

Литература

• Костомаров Н. И. Очерк Торговли Московскаго государства в XVI и XVII Столетиях. С-Петербург. Вь Тип. Н. Тиблена и Комп., 1862 стр. 139-144

Отрывок, характеризующий Суконная сотня

– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.