Сукре, Антонио Хосе
| Антонио Хосе де Сукре и Алькала Antonio José de Sucre y Alcalá<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| Рождение: | 3 февраля 1795 Кумана, Новая Гранада | |
| Смерть: | 4 июня 1830 (35 лет) Пасто, Колумбия | |
| Автограф: | 
| |
| Награды: |
| |
Анто́нио Хосе́ Франси́ско де Су́кре и Алькала́ (исп. Antonio José Francisco de Sucre y Alcalá, 3 февраля 1795, Кумана, Новая Гранада, ныне Венесуэла — 4 июня 1830, близ Пасто, Колумбия) — Великий Маршал Перу (1823), один из лидеров войны за независимость испанских колоний в Латинской Америке в 1810—1826. Президент Боливии с 19 июня 1826 по 18 апреля 1828.
Биография
В 1805 году Сукре вступил в борьбу за независимость Венесуэлы и Колумбии. В 1820 году был назначен начальником штаба лидера борьбы за независимость колоний Симона Боливара и был его ближайшим соратником. В тот же год, благодаря протекции Боливара, Сукре получил чин генерала и приказ освободить Великую Колумбию (ныне Эквадор) от испанской армии.
Покинув Колумбию во главе малочисленной армии, Сукре совершил марш-бросок вокруг залива Гуаякиль и провозгласил на эту территорию протекторатом Колумбии. Затем его армия достигла города Кито, современной столицы Эквадора, расположенного на высоте 3000 м над уровнем моря. 24 мая 1822 года испанские войска, защищавшие город, были разбиты.
После этой победы, армия Сукре повернула на юго-восток и соединилась с армией Боливара, одержав ряд побед. В частности, в августе 1824 года была одержана победа при Хунине и завершён разгром испанцев под Аякучо. В 1824 году Боливар передал управление своей армией Сукре, который завершил освобождение Перу и Верхнего Перу (теперь Боливия).
После освобождения колоний, Сукре стал президентом Боливии. На этом посту он пытался провести ряд экономических и политических реформ, в том числе экспроприацию земель Римско-католической церкви и создание системы всеобщего среднего образования. Уже в августе 1826 года Сукре восстановил отмененную годом ранее Боливаром подушную подать с индейцев (трибуто)[1]. Он продолжил антиклерикальную политику Боливара, в 1826 году закрыв все мелкие монастыри (менее 12 монахов)[2]. Также при нем сбор церковной десятины (с 1826 года) перешел государству, которое за это обязалось содержать приходы[3]. Хотя по Конституции 1826 года католицизм был объявлен государственной религией, на практике не все собранные в счет десятины средства передавались священникам, а шли частично на покрытие бюджетного дефицита[3].
В 1828 году интриги оппозиции и восстание местных жителей вынудили Сукре подать в отставку и вернуться в Эквадор. Он помогал защитить Великую Колумбию от атак перуанцев в 1829 году, а в 1830 году был призван возглавить созванный Боливаром «Великий Конгресс», который был призван объединить Эквадор, Колумбию и Венесуэлу в федеративное государство. Когда Сукре вернулся с Конгресса в Эквадор 4 июня 1830 года, он был убит близ Пасто. Считается, что убийцы были подосланы Хосе Марией Обандо, колумбийцем и противником Боливара, но доказательства так и не были найдены.
В честь Сукре были названы город на юге Боливии, штат на северо-востоке Венесуэлы, международный аэропорт в Кито, денежная единица в Эквадоре и общая валюта АЛБА.
Сукре на денежных единицах
|
|
| Сукре на денежной единице сукре Эквадора, 1880-е годы | Портрет и автограф Сукре на денежной единице песо оро Колумбии, 1947 |
Напишите отзыв о статье "Сукре, Антонио Хосе"
Примечания
- ↑ Щелчков А. А. Социально-экономическая структура Боливии после завоевания независимости: стагнация или развитие // Латиноамериканский исторический альманах. — 2004. — № 5. — С. 56
- ↑ Щелчков А. А. Социально-экономическая структура Боливии после завоевания независимости: стагнация или развитие // Латиноамериканский исторический альманах. — 2004. — № 5. — С. 87 — 88
- ↑ 1 2 Щелчков А. А. Социально-экономическая структура Боливии после завоевания независимости: стагнация или развитие // Латиноамериканский исторический альманах. — 2004. — № 5. — С. 88
Ссылки
- [www.colombia.su/Historia/sucre.html Русская страница о Антонио Хосе де Сукре]
- [www.peoples.ru/military/hero/antonio_chose_sukre/ Антонио Хосе Сукре]
- [bin.ua/news/finance/finances/138697-nikaragua-osushhestvila-pervye-platezhi-v.html/ Никарагуа осуществила первые платежи в региональной валюте сукре]
Отрывок, характеризующий Сукре, Антонио Хосе
В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.
Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.
Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
