Сук (рынок)

Сук (араб. سوق‎, sūq) — торговая часть и коммерческий центр города в арабских странах. Рынок в любом арабском, берберском, а иногда и европейском городе. Синонимичен персидскому «базар».

Суком также называют произвольный еженедельный рынок в небольших городах, когда объявляется перемирие между племенами для торговли излишками товаров. В современном литературном арабском языке слово «сук» используется как термин для обозначения как рынка в буквальном смысле, так и рынка как экономического понятия.

Кроме основного рынка почти в каждом квартале города имеется свой маленький сук.

Изначально сук устраивался в некотором отдалении от города на караванном пути, куда свозились товары одного или нескольких караванов. Время сука также было периодом празднований и развлечений, когда перед народом выступали артисты, рассказчики сказок, поэты и танцоры. Такие сезонные рынки и в наши дни выполняют, кроме прочего, эту культурную функцию.

Со временем, с ростом городов, значение рынков увеличилось и их стали обустраивать как постоянные базары уже в центре города. Большой сук делится на несколько маленьких специализированных рынков. Например, золотой, текстильный, сук пряностей и другие.

Определение

Название аналогично с персидскому слову «базар», также так называют свободный еженедельный рынок в небольших городах, когда объявлялось перемирие между племенами для торговли излишками товаров. В современном литературном арабском языке слово «сук» используется как термин для обозначения как рынка в буквальном смысле, так и рынка в экономическом понятии.

Кроме основного рынка почти в каждом квартале арабского города есть свой маленький сук.

Структура

На типичных улицах сука доминируют мелкие лавочки, склады и мастерские ремесленников. Вместе сук является центром внешней торговли и финансового и кредитного обращения. Здесь широко представлены заведения сферы услуг и обязательные мечети. Сук организован таким образом, что продавцы определенного вида товара собираются более-менее в одном городе, их склады размещены как можно ближе к магазинам. Типичным для суков являются центральные сооружения в виде караван-сараев. Это обычно многоэтажные дома с закрытым внутренним двором. В типичном суку более «благородные» лавочки, например мастеров ювелирных украшений, располагаются по центру или в самых оживленных местах. Большинство суков является закрытыми сооружениями.

История

Сначала сук устраивался на определенном расстоянии от города, где проходили чаще караваны, куда свозились товары. Период проведения сука был временем празднеств и развлечений, когда перед народом выступали артисты, сказочники, поэты и танцоры. Такие сезонные рынки до сих пор устраиваются.

С ростом городов, значение рынков увеличилось, поэтому их стали обустраивать как постоянные базары уже в центре города. Большой сук делится на несколько маленьких особых рынков. Например, золотой, текстильный, пряности и другие.

В начале XX века суки стали все больше терять своё значение и со временем превратились в дешевое место проживания для эмигрантов. Восточный колорит и экзотичность суков привлекали туристов, что привело к восстановлению и реставрации многих заброшенных суков, которые стали туристической визиткой многих арабских городов.

С ростом значения туризма произошла и постепенная смена ассортимента суков, где предлагают преимущественно фольклорные сувениры, дорогие товары и модные кожаные изделия. Представители традиционных ремесел все больше подгоняют свои товары к интересам и вкусам западных туристов.

См. также

• Базар
• Аль-Мадина — самый крупный сук в мире, Алеппо
• Хан эль-Халили в Каире

Литература

• Eugen Wirth: Der Suq, das Wirtschaftszentrum der arabischen Stadt. In: Günter Meyer (Hg.): Die arabische Welt im Spiegel der Kulturgeographie. Veröffentlichungen des Zentrums für Forschung zur arabischen Welt (ZEFAW) Band 1, Mainz 2004, S. 32-40
• Abdel Kader Mohaine, Les Souks et l’organisation de l’espace régional dans le Souss (Maroc), 1997.
• E. Lévi-Provençal, «L’urbanisme musulman», in: Mélanges d’histoire et d’archéologie de l’Occident musulman, Hommage à G. Marçais, Algeri, 1957, I, pp. 219—231.
• A. 'Abd ar-Rāziq, «La hisba et le muhtasib en Égypte au temps des Mamlūks», in Annales Islamologiques, XIII (1977), pp. 115—178

Отрывок, характеризующий Сук (рынок)

– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.