Сулейман-челеби

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Сулейман Челеби»)
Перейти к: навигация, поиск
Сулейман Челеби<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Османский султан
14021411
Предшественник: Баязид I Молниеносный
Преемник: Муса Челеби
 
Рождение: 1377(1377)
Смерть: 17 февраля 1411(1411-02-17)
Отец: Баязид I
Дети: Орхан

Сулейман Челеби (Благородный) (Гыяс уд-Дуния ве д-Даула Сулейман-хан) (1377 — 17 февраля 1411) — улубей Айдына, Кареси и Сарухана (13961402), султан Османского государства (правил в европейских владениях) (1402/1403-1411)





Ранние годы

Сулейман Челеби был вторым сыном османского султана Баязида Молниеносного (13891402). Принимал активное участие в военных кампаниях своего отца на Балканах и в Малой Азии. В 1396 году после гибели своего старшего брата Эртогрула Челеби Сулейман получил во владение от отца бейлики Айдын, Кареси и Сарухан, недавно включенные в состав Османского государства.

В сентябре 1396 года принц Сулейман, сражавшийся под командованием Баязида Молниеносного, участвовал в разгроме войска европейских крестоносцев в битве под Никополем на Дунае. Командовал румелийской конницей на правом фланге османской армии.

В июле 1402 года Сулейман Челеби командовал левым флангом турецкой армии в знаменитой битве Баязида со среднеазиатским эмиром-завоевателем Тамерланом под Анкарой. Ангорская битва закончилась сокрушительным поражением османской армии. Тамерлан, разгромив фланги противника, полностью окружил главные силы турецкого войска. Султан Баязид Молниеносный, храбро оборонявшийся, был взят в плен и в следующем году скончался. После победы под Анкарой Тамерлан завоевал и опустошил все османские владения в Малой Азии (Анатолии). В конце 1403 года Тимур покинул Анатолию, вернув самостоятельность бейликам Айдын, Гермиян, Караман и ряду других в прошлом самостоятельных областей, вошедших впоследствии в состав Османского государства. Часть османских владених Тамерлан оставил за династией Османа, разделив её между четырьмя сыновьями Баязида.

Правление

После разгрома в битве под Анкарой Сулейман Челеби, старший сын Баязида, с остатками турецких войск бежал в Бурсу, а оттуда, преследуемый тюркской конницей, перебрался в Румелию. Сулейман утвердился в Эдирне (Адрианополе), столице Баязида, где заявил о своих претензиях на титул султана. После отступления из Анатолии Тамерлана принцы Иса Челеби, Мехмед Челеби и Муса Челеби, младшие братья Сулеймана, обосновались в Малой Азии и также заявили о своих претензиях на султанский престол. Сулейман Челеби контролировал Румелию (европейские владения османов на Балканах), Иса Челеби укрепился в Бурсе, а Мехмед Челеби — в Амасье. Муса находился под опекой Мехмеда.

Между четырьмя братьями вспыхнула ожесточенная междоусобная борьба за султанский престол. Сулейман Челяби, пытаясь получить поддержку в борьбе с другими претендентами, заключил союз с Византийском империей. Сулейман возвратил императору Мануилу Палеологу Фессалонику и ряд городов во Фракии, а также обещал вернуть в будущем и некоторые из его бывших малоазиатских владений, которые пока контролировали его братья. Византийский император Мануил II Палеолог (13911425), стремясь использовать выгодную обстановку, отдал в жены Сулейману свою племянницу. Сулейман отправил в Константинополь в качестве заложника своего младшего брата Касыма.

Вначале Сулейман Челяби пользовался поддержкой крупных беев в европейских владениях османов, позднее он сделал своей опорой янычар и некоторых вассальных христианских князей.

Вначале Сулейман вступил в борьбу с Исой Челеби, правителем Бурсы. После первого поражения Иса укрылся на некоторое время в Константинополе. Затем Иса вновь собрал 10-тысячное войско, но Сулейман вторично его разгромил в битве. В третий раз Иса напал на старшего брата, но Сулейман в очередной раз нанес ему поражение. В 1405 году Сулейман взял в плен и приказал умертвить своего брата-соперника Ису. Затем Сулейман переправился в Анатолию, где захватил города Бурсу и Анкару у принца Мехмеда, который отступил в Токат. Сулейман объединил под своей властью Румелию и западную часть Малой Азии вплоть до Анкары. Кроме Сулеймана, против Исы вел борьбу другой брат Мехмед, правитель Амасьи. Мехмед захватил Бурсу и отправил своего брата Мусу по морю на Балканы сражаться с Сулейманом.

Муса Челеби прибыл из Анатолии в Валахию, где заключил союз с валашским господарем Мирчей Старым (13861418), который выдал за него свою дочь. В начале 1409 года Муса с турецким и валашским войском переправился через Дунай и напал на румелийские владения Сулеймана, который тогда находился в Анатолии. Вначале Муса безуспешно осаждал византийскую крепость Месембрию, затем в битве под Ямболом разбил часть армии Сулеймана под командованием Сарудж-паши и занял Галлиполи. При помощи византийского императора Сулейман Челеби с войском переправился из Анатолии на Балканы. В июне 1410 года Сулейман разгромил войско своего другого брата Мусы в битве под Космидионом, которая произошла недалеко от Константинополя. Муса отступил в Янболу. Сербские князья-союзники, вначале поддерживающие Мусу, перешли на сторону Сулеймана. В июле того же года Муса Челяби потерпел новое поражение от войск Сулеймана. Однако из-за длительных запоев и инертности в государственных делах Сулейман потерял авторитет у своих приближенных и в армии. Муса стал агитировать против провизантийской политики Сулеймана и призывал к «защите веры». Военачальники Сулеймана начали постепенно покидать его, переходя на сторону Мусы.

В феврале 1411 года Муса Челеби с новым войском выступил на Эдирне, столицу Сулеймана, который, лишившись поддержки крупных военачальников, попытался бежать в Константинополь, но по дороге был убит. Муса занял султанский престол в Эдирне.

Семья

Напишите отзыв о статье "Сулейман-челеби"

Литература

  • Ю. А. Петросян «Османская империя, Могущество и гибель», Москва, «Наука», 1990 г. ISBN 5-02-017026-7, ст. 28-29

Отрывок, характеризующий Сулейман-челеби

– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия – в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
Анна Павловна Шерер, так же как и другие, выказала Пьеру перемену, происшедшую в общественном взгляде на него.
Прежде Пьер в присутствии Анны Павловны постоянно чувствовал, что то, что он говорит, неприлично, бестактно, не то, что нужно; что речи его, кажущиеся ему умными, пока он готовит их в своем воображении, делаются глупыми, как скоро он громко выговорит, и что, напротив, самые тупые речи Ипполита выходят умными и милыми. Теперь всё, что ни говорил он, всё выходило charmant [очаровательно]. Ежели даже Анна Павловна не говорила этого, то он видел, что ей хотелось это сказать, и она только, в уважение его скромности, воздерживалась от этого.
В начале зимы с 1805 на 1806 год Пьер получил от Анны Павловны обычную розовую записку с приглашением, в котором было прибавлено: «Vous trouverez chez moi la belle Helene, qu'on ne se lasse jamais de voir». [у меня будет прекрасная Элен, на которую никогда не устанешь любоваться.]
Читая это место, Пьер в первый раз почувствовал, что между ним и Элен образовалась какая то связь, признаваемая другими людьми, и эта мысль в одно и то же время и испугала его, как будто на него накладывалось обязательство, которое он не мог сдержать, и вместе понравилась ему, как забавное предположение.
Вечер Анны Павловны был такой же, как и первый, только новинкой, которою угощала Анна Павловна своих гостей, был теперь не Мортемар, а дипломат, приехавший из Берлина и привезший самые свежие подробности о пребывании государя Александра в Потсдаме и о том, как два высочайшие друга поклялись там в неразрывном союзе отстаивать правое дело против врага человеческого рода. Пьер был принят Анной Павловной с оттенком грусти, относившейся, очевидно, к свежей потере, постигшей молодого человека, к смерти графа Безухого (все постоянно считали долгом уверять Пьера, что он очень огорчен кончиною отца, которого он почти не знал), – и грусти точно такой же, как и та высочайшая грусть, которая выражалась при упоминаниях об августейшей императрице Марии Феодоровне. Пьер почувствовал себя польщенным этим. Анна Павловна с своим обычным искусством устроила кружки своей гостиной. Большой кружок, где были князь Василий и генералы, пользовался дипломатом. Другой кружок был у чайного столика. Пьер хотел присоединиться к первому, но Анна Павловна, находившаяся в раздраженном состоянии полководца на поле битвы, когда приходят тысячи новых блестящих мыслей, которые едва успеваешь приводить в исполнение, Анна Павловна, увидев Пьера, тронула его пальцем за рукав.
– Attendez, j'ai des vues sur vous pour ce soir. [У меня есть на вас виды в этот вечер.] Она взглянула на Элен и улыбнулась ей. – Ma bonne Helene, il faut, que vous soyez charitable pour ma рauvre tante, qui a une adoration pour vous. Allez lui tenir compagnie pour 10 minutes. [Моя милая Элен, надо, чтобы вы были сострадательны к моей бедной тетке, которая питает к вам обожание. Побудьте с ней минут 10.] А чтоб вам не очень скучно было, вот вам милый граф, который не откажется за вами следовать.
Красавица направилась к тетушке, но Пьера Анна Павловна еще удержала подле себя, показывая вид, как будто ей надо сделать еще последнее необходимое распоряжение.
– Не правда ли, она восхитительна? – сказала она Пьеру, указывая на отплывающую величавую красавицу. – Et quelle tenue! [И как держит себя!] Для такой молодой девушки и такой такт, такое мастерское уменье держать себя! Это происходит от сердца! Счастлив будет тот, чьей она будет! С нею самый несветский муж будет невольно занимать самое блестящее место в свете. Не правда ли? Я только хотела знать ваше мнение, – и Анна Павловна отпустила Пьера.