Сулейман ибн Али
| Сулейман ибн Али араб. سليمان ابن علي | |
|---|---|
| Должности: | кади Раудат-Судейра[ar], кади Уяйны |
| Рождение: | Ушайкар |
| Смерть: | Уяйна |
| Нацио- нальность: |
араб |
| Отец: | Али ибн Мухаммад ибн Ахмад ибн Рашид |
| Дети: | Абд аль-Ваххаб, Ибрахим |
| Школа, течение: | суннит |
Сулейма́н ибн Али́ (араб. سليمان ابن علي; Ушайкар[en] — Уяйна) — исламский богослов из Неджда (Саудовская Аравия), кади городов Раудат-Судейр и Уяйна, отец Абд аль-Ваххаба ибн Сулеймана и дед Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба.
Биография
Сулейман ибн Али родился в городе Ушайкар (араб. أشيقر)[1], который контролировался тамимитским родом Вашм (араб. وشم). Начальное шариатское образование получил здесь же, в Ушайкаре. Затем жители Раудат-Судейра (араб. روضة سدير; минтака Судайр[en], Саудовская Аравия) приглашают его в свой город в качестве судьи (кади), но после разногласий с местной знатью, он переззжает в Уяйну (араб. عيينة), где также становится судьёй. Здесь он женится на дочери шейха Ахмада ибн Мухаммада ибн Бассама Фатиме, от которой рождаются двое сыновей — Абд аль-Ваххаб и Ибрахим.
Сулейман ибн Али умер и был похоронен в Уяйне.
Напишите отзыв о статье "Сулейман ибн Али"
Примечания
- ↑ По словам Абдуррахмана ибн Хасана, Сулейман ибн Али родился в Раудат-судейре. См. Абдуррахман ибн Абдуль-Латиф ибн Абдуллах Аль аш-Шейх Известные улемы Неджда С. 21
Литература
- Абдуллах ибн Абдуррахман ибн Салих Аль Бассам. [ia600305.us.archive.org/1/items/waq36061/01_36061.pdf Улемы Неджда на протяжении восьми веков]. — 2-е. — Эр-Рияд: Дар аль-Асима, 1998. — Т. 1. — С. 128—129. — 582 с.
|
Это заготовка статьи об исламском учёном. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Сулейман ибн Али
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
