Сулиашвили, Давид Сократович

Давид Сократович Сулиашви́ли (5 июня 1884, г. Сурами, — 9 ноября 1964, Тбилиси) — грузинский советский писатель. Член Коммунистической партии с 1949 года.

После окончания Горийского духовного училища (выпуск 1898 года) поступил в Тифлисскую духовную семинарию. Ушел из семинарии, так как стал революционером. Работал как партийный пропагандист в железнодорожных мастерских.

В 1903 году уехал учиться в Германию, вернулся в 1905 году для участия в революционном движении. Был арестован в 1906 г.

В 1907 году эмигрировал в Швейцарию, где прожил 10 лет; сблизился с эмигрантами-большевиками, слушал выступления В. И. Ленина, участвовал в отправке в Россию партийной литературы.

После Февральской революции 1917 года вернулся в Россию одновременно с В. И. Лениным в пломбированном вагоне.

В историко-революционных повестях и рассказах («В волнах жизни», 1926, «Чикор», 1928, «Стена», 1933) Сулиашвили воспроизвел эпизоды революционной борьбы грузинского пролетариата в период первой русской революции. Жизнь на чужбине, деятельность большевистской эмиграции в Швейцарии изображены в художественно-документальных произведениях «Хроники далекого» (1931), «Под далеким небом» (1948) и др. В ряде повестей Сулиашвили рассказал о боевых и трудовых подвигах советских граждан в годы Великой Отечественной войны («Кровь друга», 1941, «Родная земля», 1949).

Произведения

В рус. пер.:

• Встречи с Лениным в эмиграции, Тб., 1957;
• Крепость Зураба. Повести. Рассказы. Воспоминания, Тб., 1965;
• Чикори. [Приезд Ленина в Петроград. Из воспоминаний], Тб.: Лит. да хеловнеба, 1967.

Ссылки

• [feb-web.ru/feb/kle/kle-abc/ke7/ke7-2562.htm Сулиашвили // Краткая литературная энциклопедия. Т. 7. — 1972]
• [www.petergen.com/bovkalo/duhov/goridu.html Выпускники Горийского духовного училища 1894, 1896—1900, 1915 гг.]
• [lib.ru/PXESY/RADZINSKIJ/stalin.txt Эдвард Радзинский. Сталин]
• [militera.lib.ru/bio/bushkov_aa/02.html Александр Бушков. Красный монарх]

Отрывок, характеризующий Сулиашвили, Давид Сократович

«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.