Сумароков-Эльстон, Михаил Николаевич

Михаил Сумароков-Эльстон
Гражданство	Российская империя
Дата рождения	2 января 1893(1893-01-02)
Дата смерти	3 июля 1970(1970-07-03) (77 лет)
Место рождения	Ялта, Российская империя
Место смерти	Лондон, Великобритания
Одиночный разряд
Титулов	6
Парный разряд
Титулов	4

Граф Михаи́л Никола́евич Сумаро́ков-Э́льстон (2 января 1893, Ялта, Российская империя — 3 июля 1970, Лондон, Великобритания) — российский теннисист, участник Летней олимпиады 1912 года в Стокгольме в составе российской сборной, 8-кратный чемпион России по теннису.

Биография

Личная жизнь

Внук первого графа Сумарокова-Эльстона, сын графа Николая Феликсовича Сумарокова-Эльстона и графини Софьи Михайловны Коскуль, двоюродный брат князя Ф. Ф. Юсупова.

Закончил Санкт-Петербургский университет. В августе 1914 года добровольцем ушёл на фронт. С 1918 года находился в эмиграции. Сначала жил на юге Франции, в Ницце, где стал известен как сильнейший мастер спорта. Играл в миксте с легендарной француженкой Сюзанн Ленглен. Затем жил в Лондоне, где и умер. Похоронен на Новом кладбище Чизика (Chiswick New Cemetery) в Лондоне (Англия) в 1970 году.

Его жена — графиня Наталия Николаевна Сумарокова-Эльстон (урождённая Беллик). У Сумарокова-Эльстона есть дочь — графиня Софи Ланд, проживающая в Англии.

Спортивная карьера

Один из пионеров российского профессионального тенниса. Сильнейший российский теннисист начала XX века. Входил в состав Петроградского кружка спортсменов. Вместе с Александром Аленицыным стал первым российским теннисистом — участником Олимпийских игр 1912 года. Выступал с ним в парном разряде. По жребию должен был встретиться с ним в одиночном разряде на открытых кортах, но руководство сборной решило в последний момент снять Аленицына с одиночного разряда. Сумароков-Эльстон без игры прошёл во второй круг, где в 4-х сетах победил чемпиона Швеции Карла Сеттерваля. Но в следующем круге не смог победить Оскара Крейцера, вторую ракетку Германии.

Титулы

• 8-кратный чемпион России (в 1912 году Абсолютный чемпион):
  • в одиночном разряде (1910—1914)
  • парном разряде (1912)
  • смешанном разряде (1912—1913)
• Победитель первых в России состязаний на крытых кортах в одиночном и парном разрядах (1911).

Награды

• В 2002 году одним из первых был введён в Зал российской теннисной славы в номинации Пионеры отечественного тенниса.
• С 2003 года в Петербурге на кортах петербургского СК «Крестовский» проходит чемпионат по теннису «Мемориал графа М. Н. Сумарокова-Эльстона», посвящённый памяти спортсмена.

Ссылки

• Фоменко Б.И. Рыцарь герба и ракетки: Документальная повесть о великом русском теннисисте графе М. Н. Сумарокове-Эльстоне. — Москва: NDM-Media, 2004. — 174 с. — ISBN 1-5532-1110-3.
• [www.smsport.ru/expo/katalog/tennis/sumrakov/ Биография Сумарокова] // [smsport.ru/ Музей Современного Спорта]
• [www.tennis-plus.ru/archive/2008/03/68 Страницы истории] // «Теннис+», № 3 за 2008 год

Отрывок, характеризующий Сумароков-Эльстон, Михаил Николаевич

Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…