Сумаррага, Хуан де

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Хуан де Сумаррага
исп. Juan de Zumárraga

Портрет Сумарраги в епископском облачении
Дата рождения:

1468(1468)

Место рождения:

Дуранго

Дата смерти:

3 июня 1548(1548-06-03)

Место смерти:

Мехико

Хуáн де Сумáррага (исп. Juan de Zumárraga; 1468, Дуранго — 3 июня 1548, Мехико) — испанский священник, миссионер, монах ордена францисканцев, первый епископ Мексики.

Глубоко противоречивая личность: ввёл в Мексике здравоохранение, высшее образование и книгопечатание, открыл первую публичную библиотеку европейского типа в Мехико (1534), боролся с рабством, одновременно уничтожая памятники индейской культуры, учредитель мексиканской инквизиции. Он является одной из ключевых фигур в так называемой «Чёрной легенде».





Биография и деятельность

Родился в Стране Басков. О ранней его деятельности известно мало. Сумаррага дружил и переписывался с Эразмом Роттердамским. Был членом ордена францисканцев, в 1527 г. служил настоятелем монастыря Аброхо, где принимал короля Карла V. Вскоре был назначен главой инквизиционного трибунала, проводил ведьмовские процессы в Бискайе. Он относился к своим обязанностям как рационалист, считая «ведьм» женщинами, склонными к истерии и галлюцинациям. Получив известия о завоевании Мексики Кортесом, решился отправиться в эту страну. 20 декабря 1527 г. королевским указом он был назначен епископом Мексики. Рукоположён в епископы не был, но получил звание «хранителя (custodio) индейцев», и в августе 1528 г. отправился за океан.

Первые годы в Мехико

Сумаррага оказался в сложной ситуации: сподвижники Кортеса в его отсутствие боролись за власть, в Мексике царила полная анархия. Полномочия наместника отправлял конкистадор Нуньо де Гусман, чья деятельность была отмечена многочисленными злоупотреблениями. Полномочия Сумарраги не были закреплены юридически, а отсутствие епископского сана делало его положение зыбким. Власти Мексики перехватывали его корреспонденцию.

В 1529 году появились известия, что Кортес возвращается, после чего Гусман бежал из Мехико. В 1530 году самозваные правители Мексики заставили одного из священников отлучить Кортеса и его людей от церкви, после чего епископ Сумаррага объявил в Мехико интердикт. Францисканцы во главе с Сумаррагой выехали в Тескоко. Только на Пасху интердикт был снят. 15 июля 1530 года Кортес, получив звание генерал-капитана Новой Испании, высадился в Веракрусе. С ним прибыли епископы Себастьян де Фуэнлеаль и Васко де Кирога.

Казус Богородицы Гваделупской

Согласно католической традиции, установление новой власти было отмечено явлением Божьей Матери и обретением изображения Богородицы Гваделупской (9 — 12 декабря 1531 г.). В житии святого Хуана Диего Куаухтлатоатцина сказано, что Богородица явилась ему 9 декабря 1531 г. на холме Тепейак (Tepeyac) в Мехико, повелев сообщить об этом епископу. Хуан отправился к Сумарраге, но тот ему не поверил. Тогда Богородица повелела Хуану собрать розы, чудесным образом выросшие на вершине холма, а покрывало, в которые они были завёрнуты, чудесным образом запечатлело Её лик. Хуан Диего был канонизирован в 2002 г.

Сумаррага ни в одном из своих посланий и книг не упоминает об этих событиях. Более того, в составленном им катехизисе, сказано дословно следующее:

— Почему ныне не происходит чудес?
— Потому что Спаситель наш полагает, что в них нет уже необходимости.

Поездка в Испанию и возвращение в Мексику

В 1531 г. Сумаррага получил приказ вернуться в Испанию. Король отклонил буллу Папы Климента VII, назначавшую Сумаррагу епископом Мехико, но в 1533 г. Сумаррагу рукоположили в епископы Вальядолида. Сумаррага стремился обратно в Мексику, и обличал действия конкистадоров при дворе. В 1534 г. Сумаррага вернулся в Мексику, в сопровождении группы ремесленников и шести учёных монахов для обучения детей индейской аристократии. В 1535 г. в Мексику был назначен новый вице-король дон Антонио де Мендоса (1495—1552), и власть Сумарраги окончательно утвердилась.

Благодаря событиям 1531 г. число новообращённых индейцев неудержимо росло. По сообщениям францисканца Торибио де Бенавенте (Мотолиниа, ?-1568), к 1536 г. крестилось около 5 млн индейцев. При этом крещение проводилось с грубым нарушением всех таинств (крещение проводилось массово в простой воде), но миссионеры этому не препятствовали. Споры разрешил Папа Павел III, издавший 1 июня 1537 г. буллу Altitudo divini consilii, где одобрялись действия францисканцев, однако впредь такие практики воспрещались.

Проблема полигамии

Самой серьёзной проблемой Сумарраги после массового обращения стало многожёнство. Сумаррага признавал действительность брака, заключённого по индейским обычаям, таким образом, он приравнивался к церковному, но Церковь не одобряла полигамии. Возникала проблема разводов, которые в большинстве случаев были нежелательны. По этому поводу в булле Папы Павла III Altitudo (см. выше) было указано, что только первая (старшая) жена признаётся законной в смысле церковного брака.

Проблема священства

В связи с вышеизложенным Сумарраге пришлось решать проблему индейских священников, ибо клириков-испанцев не хватало для всех приходов, вдобавок, большинство из них не знало индейских языков. Папская булла Exponi nobis fecisti 9 мая 1522 г. передавала в этом вопросе всю власть духовным орденам, чьи священнослужители могли хиротонисать индейских священников, за исключением принятия сана епископа. 15 января 1535 г. эта булла была подтверждена папой Павлом III.

Инквизиция

В 1535 г. Сумаррага получил от архиепископа Севильи полномочия апостольского инквизитора, с правом расследования уголовных преступлений, обычно находящихся в руках светских властей. Сумаррага провёл трибунал в Тескоко, чьи жители обвинялись в «возврате к идолопоклонству». Одновременно он провёл несколько аутодафе, на которых были сожжены многие тысячи индейских рукописей. Деятельность Сумарраги на посту инквизитора была глубоко противоречива: уничтожая индейскую культуру, он тем не менее, стремился уберечь индейцев от притеснений конкистадоров. По его поручению Лас-Касас в 1541—1542 гг. отправился в Испанию, где представил «Кратчайшую реляцию о разрушении Индий» (исп. Brevísima relación de la destrucción de las Indias). Этот вопрос имел политическое значение: католическая церковь в лице Сумарраги боролась таким образом со светской властью. Однако в 1544 г. была официально запрещена энкомьенда. Сумарраге пришлось защищать рядовых испанских колонистов, которые разорились благодаря новым законам. Представители колоний в 1545 г. предстали перед королём, и энкомьенда просуществовала до XVIII в.

Последние годы

В 1530-е гг. Сумаррага активно способствует просвещению в Мексике. С 1536 г. функционировал Colegio de Santa Cruz de Tlatelolco — первое учебное заведение в Америке, где преподавали на латинском и испанском языках. Это учреждение предназначалось для воспитания в европейском духе детей индейской аристократии, и уже через десять лет обучение в коллегии вели индейцы. По приказу Сумарраги латинский язык для индейцев преподавал великий историк Бернардино де Саагун. В 1539 г. в Мексике началось книгопечатание, причём первая книга была напечатана на языке науатль. В Мехико (Amor de Dios) и Веракрусе были открыты госпитали.

11 февраля 1546 г. папским указом епископат Мехико был отделён от архиепископства Севильи, и Сумаррага стал полноправным епископом Мексики, в чьём подчинении находились епископства Оахаки,Мичоакана, Тласкалы, Гватемалы и Чьяпаса. Документы, подтверждающие полномочия, прибыли в Мексику 8 июля 1548 г., а через месяц Сумаррага скончался и был похоронен в Кафедральном соборе Мехико.

Труды, написанные Сумаррагой

  • Doctrina breve muy provechosa de las cosas que pertenecen a la fe católica y a nuestra cristiandad en estilo llano para común inteligencia en 1543.
  • Doctrina breve para la enseñanza de los indios en 1543.
  • Doctrina cristiana cierta y verdadera en 1546.
  • Regla cristiana en 1547.

Судя по сохранившимся письмам, опубликованным Real Academia de la Lengua Vasca, родным языком Сумаррага был баскский. См.:[www.elpais.com/articulo/cultura/PAiS_VASCO/UNIoN_SOVIeTICA/ACADEMIA_DE_LA_LENGUA_VASCA_/EUSKALTZAINDIA/Academico/vasco/estudia/semejanzas/georgiano/eusquera/elpepicul/19810807elpepicul_6/Tes/ El País 07/08/1981]

Напишите отзыв о статье "Сумаррага, Хуан де"

Литература

  • Himmerich y Valencia, Robert. The Encomenderos of New Spain, 1521—1555. Austin: University of Texas Press, 1996. Р. 266.
  • Кинжалов Р. В. [www.indiansworld.org/kinzeagle.html Орёл, кецаль и крест]. М., 1991. С. 27, 30 и т. д.

Ссылки

  • [www.bautz.de/bbkl/z/zumarraga.shtml Церковный словарь  (нем.)]
  • [www.newadvent.org/cathen/15767a.htm Католическая энциклопедия  (англ.)]
  • [www.franciscanos.org/enciclopedia/jzumaraga.html Францисканская энциклопедия  (исп.)]

Отрывок, характеризующий Сумаррага, Хуан де

По возвращении из Италии он находит правительство в Париже в том процессе разложения, в котором люди, попадающие в это правительство, неизбежно стираются и уничтожаются. И сам собой для него является выход из этого опасного положения, состоящий в бессмысленной, беспричинной экспедиции в Африку. Опять те же так называемые случайности сопутствуют ему. Неприступная Мальта сдается без выстрела; самые неосторожные распоряжения увенчиваются успехом. Неприятельский флот, который не пропустит после ни одной лодки, пропускает целую армию. В Африке над безоружными почти жителями совершается целый ряд злодеяний. И люди, совершающие злодеяния эти, и в особенности их руководитель, уверяют себя, что это прекрасно, что это слава, что это похоже на Кесаря и Александра Македонского и что это хорошо.
Тот идеал славы и величия, состоящий в том, чтобы не только ничего не считать для себя дурным, но гордиться всяким своим преступлением, приписывая ему непонятное сверхъестественное значение, – этот идеал, долженствующий руководить этим человеком и связанными с ним людьми, на просторе вырабатывается в Африке. Все, что он ни делает, удается ему. Чума не пристает к нему. Жестокость убийства пленных не ставится ему в вину. Ребячески неосторожный, беспричинный и неблагородный отъезд его из Африки, от товарищей в беде, ставится ему в заслугу, и опять неприятельский флот два раза упускает его. В то время как он, уже совершенно одурманенный совершенными им счастливыми преступлениями, готовый для своей роли, без всякой цели приезжает в Париж, то разложение республиканского правительства, которое могло погубить его год тому назад, теперь дошло до крайней степени, и присутствие его, свежего от партий человека, теперь только может возвысить его.
Он не имеет никакого плана; он всего боится; но партии ухватываются за него и требуют его участия.
Он один, с своим выработанным в Италии и Египте идеалом славы и величия, с своим безумием самообожания, с своею дерзостью преступлений, с своею искренностью лжи, – он один может оправдать то, что имеет совершиться.
Он нужен для того места, которое ожидает его, и потому, почти независимо от его воли и несмотря на его нерешительность, на отсутствие плана, на все ошибки, которые он делает, он втягивается в заговор, имеющий целью овладение властью, и заговор увенчивается успехом.
Его вталкивают в заседание правителей. Испуганный, он хочет бежать, считая себя погибшим; притворяется, что падает в обморок; говорит бессмысленные вещи, которые должны бы погубить его. Но правители Франции, прежде сметливые и гордые, теперь, чувствуя, что роль их сыграна, смущены еще более, чем он, говорят не те слова, которые им нужно бы было говорить, для того чтоб удержать власть и погубить его.
Случайность, миллионы случайностей дают ему власть, и все люди, как бы сговорившись, содействуют утверждению этой власти. Случайности делают характеры тогдашних правителей Франции, подчиняющимися ему; случайности делают характер Павла I, признающего его власть; случайность делает против него заговор, не только не вредящий ему, но утверждающий его власть. Случайность посылает ему в руки Энгиенского и нечаянно заставляет его убить, тем самым, сильнее всех других средств, убеждая толпу, что он имеет право, так как он имеет силу. Случайность делает то, что он напрягает все силы на экспедицию в Англию, которая, очевидно, погубила бы его, и никогда не исполняет этого намерения, а нечаянно нападает на Мака с австрийцами, которые сдаются без сражения. Случайность и гениальность дают ему победу под Аустерлицем, и случайно все люди, не только французы, но и вся Европа, за исключением Англии, которая и не примет участия в имеющих совершиться событиях, все люди, несмотря на прежний ужас и отвращение к его преступлениям, теперь признают за ним его власть, название, которое он себе дал, и его идеал величия и славы, который кажется всем чем то прекрасным и разумным.
Как бы примериваясь и приготовляясь к предстоящему движению, силы запада несколько раз в 1805 м, 6 м, 7 м, 9 м году стремятся на восток, крепчая и нарастая. В 1811 м году группа людей, сложившаяся во Франции, сливается в одну огромную группу с серединными народами. Вместе с увеличивающейся группой людей дальше развивается сила оправдания человека, стоящего во главе движения. В десятилетний приготовительный период времени, предшествующий большому движению, человек этот сводится со всеми коронованными лицами Европы. Разоблаченные владыки мира не могут противопоставить наполеоновскому идеалу славы и величия, не имеющего смысла, никакого разумного идеала. Один перед другим, они стремятся показать ему свое ничтожество. Король прусский посылает свою жену заискивать милости великого человека; император Австрии считает за милость то, что человек этот принимает в свое ложе дочь кесарей; папа, блюститель святыни народов, служит своей религией возвышению великого человека. Не столько сам Наполеон приготовляет себя для исполнения своей роли, сколько все окружающее готовит его к принятию на себя всей ответственности того, что совершается и имеет совершиться. Нет поступка, нет злодеяния или мелочного обмана, который бы он совершил и который тотчас же в устах его окружающих не отразился бы в форме великого деяния. Лучший праздник, который могут придумать для него германцы, – это празднование Иены и Ауерштета. Не только он велик, но велики его предки, его братья, его пасынки, зятья. Все совершается для того, чтобы лишить его последней силы разума и приготовить к его страшной роли. И когда он готов, готовы и силы.
Нашествие стремится на восток, достигает конечной цели – Москвы. Столица взята; русское войско более уничтожено, чем когда нибудь были уничтожены неприятельские войска в прежних войнах от Аустерлица до Ваграма. Но вдруг вместо тех случайностей и гениальности, которые так последовательно вели его до сих пор непрерывным рядом успехов к предназначенной цели, является бесчисленное количество обратных случайностей, от насморка в Бородине до морозов и искры, зажегшей Москву; и вместо гениальности являются глупость и подлость, не имеющие примеров.
Нашествие бежит, возвращается назад, опять бежит, и все случайности постоянно теперь уже не за, а против него.
Совершается противодвижение с востока на запад с замечательным сходством с предшествовавшим движением с запада на восток. Те же попытки движения с востока на запад в 1805 – 1807 – 1809 годах предшествуют большому движению; то же сцепление и группу огромных размеров; то же приставание серединных народов к движению; то же колебание в середине пути и та же быстрота по мере приближения к цели.
Париж – крайняя цель достигнута. Наполеоновское правительство и войска разрушены. Сам Наполеон не имеет больше смысла; все действия его очевидно жалки и гадки; но опять совершается необъяснимая случайность: союзники ненавидят Наполеона, в котором они видят причину своих бедствий; лишенный силы и власти, изобличенный в злодействах и коварствах, он бы должен был представляться им таким, каким он представлялся им десять лет тому назад и год после, – разбойником вне закона. Но по какой то странной случайности никто не видит этого. Роль его еще не кончена. Человека, которого десять лет тому назад и год после считали разбойником вне закона, посылают в два дня переезда от Франции на остров, отдаваемый ему во владение с гвардией и миллионами, которые платят ему за что то.


Движение народов начинает укладываться в свои берега. Волны большого движения отхлынули, и на затихшем море образуются круги, по которым носятся дипломаты, воображая, что именно они производят затишье движения.
Но затихшее море вдруг поднимается. Дипломатам кажется, что они, их несогласия, причиной этого нового напора сил; они ждут войны между своими государями; положение им кажется неразрешимым. Но волна, подъем которой они чувствуют, несется не оттуда, откуда они ждут ее. Поднимается та же волна, с той же исходной точки движения – Парижа. Совершается последний отплеск движения с запада; отплеск, который должен разрешить кажущиеся неразрешимыми дипломатические затруднения и положить конец воинственному движению этого периода.
Человек, опустошивший Францию, один, без заговора, без солдат, приходит во Францию. Каждый сторож может взять его; но, по странной случайности, никто не только не берет, но все с восторгом встречают того человека, которого проклинали день тому назад и будут проклинать через месяц.
Человек этот нужен еще для оправдания последнего совокупного действия.
Действие совершено. Последняя роль сыграна. Актеру велено раздеться и смыть сурьму и румяны: он больше не понадобится.
И проходят несколько лет в том, что этот человек, в одиночестве на своем острове, играет сам перед собой жалкую комедию, мелочно интригует и лжет, оправдывая свои деяния, когда оправдание это уже не нужно, и показывает всему миру, что такое было то, что люди принимали за силу, когда невидимая рука водила им.