Сумбатзаде, Али Сойбат Сумбат оглы

Али Сойбат Сумбатзаде
азерб. Əlisöhbət Sumbatzadə
Дата рождения:	8 (21) января 1907(1907-01-21)
Место рождения:	Амирджаны, Бакинская губерния, Российская империя
Дата смерти:	28 января 1992(1992-01-28) (85 лет)
Место смерти:	Баку, Азербайджан
Страна:	СССР СССР→Азербайджан Азербайджан
Научная сфера:	история, востоковедение
Место работы:	Институт народов Среднего и Ближнего Востока Академии наук Азербайджанской ССР
Учёная степень:	доктор исторических наук
Учёное звание:	академик
Альма-матер:	Азербайджанский государственный университет
Известные ученики:	Гамаршах Джавадов
Известен как:	компетентный и признанный специалист экономической истории Азербайджана XIX века
Награды и премии:	Заслуженный деятель науки Азербайджанской ССР

Али Сойбат Сумбат оглы (Сумбатович) Сумбатзаде (азерб. Əlisöhbət Sumbat oğlu Sumbatzadə; 21 января 1907, село Амираджан — 28 января 1992, Баку) — азербайджанский и советский историк-востоковед, академик Академии наук Азербайджанской ССР (1958), Заслуженный деятель науки Азербайджанской ССР, директор Института народов Среднего и Ближнего Востока Академии наук Азербайджанской ССР (с 1968). Один из зачинателей изучения истории экономической мысли в Азербайджане.

Биография

Али Сойбат Сумбатзаде родился 21 января 1907 года селе Амираджан близ Баку (ныне в черте Сураханского района города Баку) в семье бурового мастера-нефтяника. В 1921 году Сумбатзаде поступил в Бакинскую учительскую семинарию. После её окончания в течение нескольких лет работал учителем в школе. Одновременно продолжая учёбу на восточном факультете Азербайджанского государственного университета.

В 1929 году он досрочно окончил университет. В начале 30-х годов Сумбатзаде поступил в аспирантуру при Азербайджанском государственном научно-исследовательском институте на философское отделение. В мае 1931 года, досрочно закончив аспирантуру, Сумбатзаде ведет педагогическую работу в высших учебных заведениях республики. В течение 40-50-х годов Али Сойбат Сумбатзаде заведовал кафедрами древней и средневековой истории учительского института им. М. Ф. Ахундова, всеобщей истории Педагогического института им. В. И. Ленина, руководил историческим факультетом Азербайджанского государственного заочного педагогического института, кафедрой всеобщей истории АГУ им. С. М. Кирова.

Свою первую научно-исследовательскую работу Сумбатзаде посвятил изучению истории Кубинского восстания 1837 года — самого крупного крестьянского восстания на территории Азербайджана в XIX веке. За эту работу, выполненную автором в начале 40-х годов в качестве кандидатской диссертации, учебным советом Азербайджанского государственного университета в 1942 году Сумбатзаде была присвоена ученая степень кандидата исторических наук.

Сумбатзаде был широко известен в Азербайджане как крупный исследователь, компетентный и признанный специалист экономической истории Азербайджана XIX века. Первые обобщения в этом направлении нашли своё воплощение в его докторской диссертации «Опыт построения экономической истории Азербайджана XIX в.» (1800—1870 гг.) успешно защищенной в 1948 году в Институте истории Академии наук СССР. В 1954 году Сумбатзаде было присвоено звание профессора, в 1955 году он был избран членом-корреспондентом, а в 1958 году становится академиком Академии наук Азербайджанской ССР.

С 1956 года Сумбатзаде являлся членом КПСС.

Сумбатзаде является одним из авторов выпущенной в 1960 году на азербайджанском и русском языках «Истории Азербайджана», представляющей первую попытку создания учебного пособия для средней школы по истории Азербайджана с древнейших времён до наших дней. Все главы учебника, посвящённые истории до конца XIX века, были написаны Сумбатзаде.

В 1963 году стал директором Института народов Среднего и Ближнего Востока Академии наук Азербайджанской ССР.

Основные работы Али Сойбата Сумбатзаде посвящены социально-экономической истории Азербайджана XIX—XX вв.

Сочинения

• Присоединение Азербайджана к России и его прогрессивные последствия в области экономики и культуры (XIX — нач. XX в.), Баку, 1955;
• Кубинское восстание 1837, Баку, 1961;
• Промышленность Азербайджана в XIX в., Баку, 1964;
• Социально-экономические предпосылки победы Советской власти в Азербайджане, М., 1972.
• Истоки истории Азербайджана // Известия Академии наук Азербайджанской ССР. История, философия и право. 1979. Выпуск 1. С. 62—80.
• Азербайджанская историография XIX—XX вв. Баку: Элм, 1987.
• Азербайджанцы — этногенез и формирование народа, Баку: Элм, 1990.

Критика и отзывы

Азербайджанские авторы А. А. Махмудов, А. С. Надиров и Г. Я. Абдулсалимзаде считают такие фундаментальные монографические исследования Али Сойбата Сумбатзаде как «Сельское хозяйство Азербайджана в XIX веке» (1958) и «Промышленность Азербайджана в XIX веке» (1964) «неоценимым вкладом в разработку социально-экономической истории дореволюционного Азербайджана».

Ряд академиков Азербайджана характеризуют Сумбатзаде как «выдающегося специалиста и исследователя социально-экономической истории XIX столетия». По словам директора Института экономики Национальной академии наук Азербайджана, члена-корреспондента академии Шахбаза Мурадова наследие, оставленное Сумбатзаде в области истории, экономики, этнографии, философии, востоковедения, этногенеза, «трудно переоценить».

Российский историк Виктор Шнирельман отмечает, что не без санкционирования азербайджанских властей Сумбатзаде пытался доказать происхождение азербайджанцев от оседлого населения античного государства Мидия. Согласно Шнирельману в работах Сумбатзаде «Азербайджан обретал черты вечности», он писал о существовании «государственности Азербайджана» уже в начале I тыс. до н.э., притом историк для всех этапов истории называет эту территорию «Азербайджаном». Разводя понятия этничности, культуры и языка Сумбатзаде считал, что азербайджанский народ сложился в процессе смешения местного автохтонного населения (кутийско-луллубейских племен, маннеев, атропатенов и албанов) с пришлыми тюркоязычными племенами, язык которых в этом процессе взял верх. Сумбатзаде, будучи автором школьного учебника 1960 года, показывал тенденцию связывать раннюю азербайджанскую государственность с царством Манна и Атропатеной. Несмотря на общепринятую в науке концепцию, что правобережье Куры только в конце IV века вошло в состав Кавказской Албании, Сумбатзаде размещал Албанию на обеих берегах реки Кура, в учебнике личность Маштоца полностью игнорировалась, а Мовсес Каганкатваци был представлен «албанским летописцем». Считая историю Кавказской Албании историей Советского Азербайджана, Сумбатзаде отказывался включить в его пределы Дагестан, также отрицая общепринятую арменизацию албанского населения на правом берегу реки Кура. По словам Шнирельмана, в своих исследованиях Сумбатзаде утверждал о нескольких сменах языка предками азербайджанцев, тем самым изображая их исконными обитателями Азербайджана. Нарочитое же дистанцирование Южного Азербайджана от персидского мира, что, согласно Шнирельману, было свойственно работам Сумбатзаде, было по мнению автора «тесно связано с текущим политическим моментом».

Память

• Имя Сумбатзаде носит одна из улиц посёлка Амирджаны, где родился историк.
• На стене дома в Баку (улица Самеда Вургуна, 85), в котором с 1957 по 1992 год жил Сумбатзаде, установлена мемориальная доска.
• В апреле 2007 года в Институте экономики Национальной академии наук Азербайджана была проведена научная конференция, посвящённая 100-летию Сумбатзаде.

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Мемориальная доска на стене дома в Баку, в котором с 1957 по 1992 год жил Сумбатзаде.

• Alisohbat Sumbatzade Street.jpg

  Улица Али Сойбата Сумбатзаде в Амирджанах

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Могила Сумбатзаде на II Аллее почётного захоронения в Баку

Литература

• Махмудов А. А., Надиров А. С., Абдулсалимзаде Г. Я. Видный учёный и умелый организатор науки (к 70-летию со дня рождения академика А. С. Сумбатзаде) // Известия Академии наук Азербайджанской ССР. — 1976.
• Шнирельман В. А. Войны памяти: мифы, идентичность и политика в Закавказье / Рецензент: Л. Б. Алаев. — М.: Академкнига, 2003. — 592 с. — 2000 экз. — ISBN 5-94628-118-6.

Отрывок, характеризующий Сумбатзаде, Али Сойбат Сумбат оглы

– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.

Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.


Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C'est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.