Супервиль, Хумберт де

Хумберт де Супервиль

Давид Пьер Хумберт де Супервиль (нидерл. David-Pierre Humbert de Supervielle), прозванный Джоттино (итал. Giottino); 18 июля 1770, Гаага, — 9 января 1849, Лейден) — художник голландского происхождения, в 1789-1800 годах работавший в Риме.

Был дружен с английским мастером рисунка Уильямом Янгом Оттли (1771—1836), а также с Жаном Батистом Викаром. Являлся членом «Академии размышляющих», созданной Феличе Джани в 1790-е. Был сторонником революционных событий в Риме в 1797—1799. Исполнял рисунки с произведений Микеланджело, а также с работ Андреа Пизано, фресок в Кампо Санто в Пизе, с рельефов собора в Орвието, фресок церквей в Ассизи, то есть произведений «примитивов». Его рисунки способствовали увлечению работами «примитивов» в Италии в художественной среде конца XVIII — начала XIX века.

Многие его рисунки погибли в 1799 году, остальные хранятся в галереях Академии Венеции (Штудии складок одежд, Рельеф собора в Орвието). Впоследствии стал директором Кабинета рисунков в Лейдене, автором ряда теоретических работ. В 1826 году вместе с У. Я. Оттли исполнил серию рисунков с произведений флорентийских «примитивов», посвятив её Джону Флаксмену (Series of plates of the most eminent Masters of the Early Florentine School).

• Humbert 1.jpeg
• Humbert 2.jpeg
• Humbert 3.jpeg
• Humbert 4.jpeg
• Humbert 5.jpeg

Литература

• Haas de C. M. David-Pierre-Giottin Humbert de Superville. Leida, 1941; Il Settecento a Roma. Mostra. 19 marzo — 31 maggio 1959. Roma, 1959.

Отрывок, характеризующий Супервиль, Хумберт де

Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]
Но несмотря на то, что он твердо верил в то, что он был неаполитанский король, и что он сожалел о горести своих покидаемых им подданных, в последнее время, после того как ему ведено было опять поступить на службу, и особенно после свидания с Наполеоном в Данциге, когда августейший шурин сказал ему: «Je vous ai fait Roi pour regner a maniere, mais pas a la votre», [Я вас сделал королем для того, чтобы царствовать не по своему, а по моему.] – он весело принялся за знакомое ему дело и, как разъевшийся, но не зажиревший, годный на службу конь, почуяв себя в упряжке, заиграл в оглоблях и, разрядившись как можно пестрее и дороже, веселый и довольный, скакал, сам не зная куда и зачем, по дорогам Польши.