Суперкубок Германии по футболу 2011

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Суперкубок Германии 2011
2011 DFL-Supercup
Турнир

Суперкубок Германии

3:4 по пенальти

Дата

23 июля 2011 года

Стадион

Фелтинс-Арена, Гельзенкирхен

Арбитр

Кнут Кирхер (Роттенбург-на-Неккаре)

Посещаемость

61 673

2010
2012

Суперкубок Германии по футболу 2011 (нем. 2011 DFL-Supercup) — 12-й официальный розыгрыш Суперкубка Германии, который с 2010 года проводится ежегодно. В Суперкубке Германии встречаются встречаются чемпионы Бундеслиги и обладатели Кубка Германии предыдущего сезона. Матч состоялся 23 июля 2011 года на стадионе «Фелтинс-Арена» в Гельзенкирхене. В нём встретились непримиримые соперники, чемпион Бундеслиги дортмундская «Боруссия» и обладатель Кубка Германии гельзенкирхенский «Шальке 04». Основное время закончилось со счётом 0:0, а в серии пенальти победу одержал «Шальке 04» со счётом 4:3. Вратарь «кнаппенов» Ральф Ферманн был признан лучшим игроком матча.



Отчёт о матче

Боруссия (Дортмунд) 0:0 (3:4 пен.) Шальке 04
[www.kicker.de/d-supercup-fb-1/2011/1/1139370/spielbericht_borussia-dortmund-17_fc-schalke-04-2.html (отчёт)]

Серия пенальти:
Гюндоган
Хуммельс
Гроскройц
Ляйтнер
Перишич
3 — 4 Холтби
Эду
Хёведес
Хурадо
«Боруссия» (Дортмунд)
«Шальке 04»
Боруссия (Дортмунд):
GK 1 Роман Вайденфеллер
RB 26 Лукас Пищек
CB 27 Фелипе Сантана
CB 15 Матс Хуммельс
LB 24 Крис Лёве 77'
CM 21 Илкай Гюндоган
CM 5 Себастьян Кель (к) 75'
LM 11 Марио Гётце 75'
RM 23 Синдзи Кагава
CF 19 Кевин Гросскройц  66'
CF 9 Роберт Левандовски
Запасные:
GK 20 Митчелл Лангерак
DM 28 Марк Хорншух
MF 7 Мориц Ляйтнер 77'
MF 14 Иван Перишич 75'
MF 22 Свен Бендер 75'
CF 13 Дамьен Ле Таллек
CF 10 Мохаммед Зидан
Главный тренер:
Юрген Клопп
Шальке 04:
GK 1 Ральф Ферманн
RB 12 Марко Хёгер
CB 4 Бенедикт Хёведес (к)
CB 14 Кириакос Пападопулос
LB 23 Кристиан Фукс
DM 32 Жоэль Матип
CM 10 Льюис Холтби
RM 11 Александер Баумйоханн  85' 89'
LM 31 Юлиан Дракслер 46'
CF 7 Рауль
CF 25 Клас-Ян Хюнтелар 64'
Запасные:
GK 30 Ларс Уннершталь
DF 22 Ацуто Утида
MF 24 Пер Клюге
MF 40 Энтони Аннан
MF 16 Ян Моравек 69'
MF 18 Хосе Хурадо 46'
FW 9 Эду 89'
Главный тренер:
Ральф Рангник

См. также

Чемпионат Германии по футболу 2010/2011
Кубок Германии по футболу 2010/2011
Суперкубок Германии по футболу

Напишите отзыв о статье "Суперкубок Германии по футболу 2011"

Ссылки

  • [bundesliga.de/de/supercup/ Официальный сайт турнира]  (нем.)

Отрывок, характеризующий Суперкубок Германии по футболу 2011

– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.

Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»


Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.