Супертуризм

Супертуризм (также Супертуринг и Класс 2) — выпущенные ФИА в 1994 г. правила для национальных кузовных чемпионатов (вместо правил Группы А) на основе формулы выработанной в британскoм Туринге (BTCC) в 1990 г. Также встречается расширительное толкование понятия Супертуринг, обозначающее гоночную категорию, объединяющую доработанные серийные легковые автомобили, то есть прежние Группу 2, Группу A, Супертуризм, V8 Supercars.

Необходимость новых правил на смену Группе А стала очевидной в первой половине 90-х гг., когда многие кузовные чемпионаты испытали скандалы, связанные с ростом расходов, доминированием заводских команд и их политическими играми, связанными с требованиями предпочтительного для себя регламента с угрозой покинуть чемпионат в случае отказа. В 1993 г. Ауди и БМВ покинули ДТМ после введения правил Класса 1, по которым они попали в технически более отсталый Класс 2. В следующем году они организовали новый чемпионат по правилам Супертуринга.

Техника

Автомобили, допущенные по правилам Супертуринга, должны были иметь длину не менее 4,2 м, не менее 4-х дверей (попадать в категорию малых семейных автомобилей). Они должны были иметь безнаддувные двигатели рабочим объёмом не более 2-х литров и числом цилиндров не более 6. Мощность могла подаваться на обе оси, но только одна ось могла управляться. Для омологации необходимо было произвести не менее 2500 машин, но в 1995 г., ввиду большого роста числа желающих участвовать требования к минимальной партии были увеличены до 25000 машин.

До 1993 г., когда правила использовались лишь в BTCC, ограничений на число дверей не было. До сезона 1995 г. разрешалось использование спойлеров, доступных у дилеров. Но в сезоне BTCC 1994 г. Альфа Ромео представила новый аэропакет, включавший новый передний спойлер, которой при другой установке мог играть роль сплиттера, а также заднее крыло, к которому предлагались добавочные секции. Это давало большую аэродинамическую эффективность и Альфа Ромео выиграли первые 5 этапов, после чего Форд и Воксхолл направили протест, в ответ на который стюарды разрешили им сделать свои спойлеры, которые, однако, были запрещены организаторами, TOCA. Также они решили ограничить использование и спойлеров Альфа Ромео и лишили её очков за этапы в Снеттертоне и Сильверстоуне, однако после апелляции вернули. Тогда же ФИА изменило правила для всех машин данной категории, разрешив использование несерийных аэродинамических элементов лишь серьёзно ограничив их размеры, в зависимости от типа кузова. В итоге Вольво со своим универслом 850 Эстейт решила уйти, сочтя новые правила неподходящими, тогда как в Итальянском Супертуринге широкие спойлеры использовались свободно.

Также Альфа Ромео омологировала минимальную партию, 2500 машин, с более высокими оборотами, что давало прибавку в мощности их 1,8л двигателю. Так же поступили и с другими машинами.

Также некоторые чемпионаты меняли правила под нажимом зрителей и по примеру других серий. Так, например, в Японском туринге увеличили ширину корпуса, сохранив передние спойлеры, когда ввиду ухода Ниссана из-за финансовых проблем, и Хонды связи с её занятостью в Ф1 и японском чемпионате ГТ Тойота осталась единственным производителем, с моделями Корона EXIV и Чейзер. Однако в 1999 г. ушла и онав JGTC, несмотря на новые правила, допускавшие фактически силуэты.

В Австралии новые правила были приняты 1993 г., когда правила Группы А были заменены на V8 Supercars и Супертуризм. После того как V8 Supercars обзавелась отдельной управляющей структурой и телевизионным освещением, они вошла в конфликт с руководством гонки в Батерсте. В результате им было предложено проводить свою гонку после гонки организаторов (по правилам Супертуринга), под названием Australia 1000 Classic. Однако уже третья гонка по правилам Супертуринга, не выдержавшего соревнования с V8 Supercars, была преобразована в фестиваль с участием нескольких автоспортивных классов, и гонкой Супертуринга всего в 500 км, после чего осталась только одна 1000 км гонка в Батерсте, проводимая в рамках V8 Supercars.

За время гонок в классе Супертуринг погибли два гонщика — в 1995 г. Грег Хэнсфорд в Филипп Айленде и Кит д’Ор в АФУСе погибли от перелома шеи, вызванного ударом в водительскую дверь. После этого все автомобили в обязательном порядке стали оснащаться внутренним каркасом безопасности.

На протяжении всей истории действия правил Супертуринга стоимость машин постоянно росла. Если в начале 90-х гг. стоимость подготовленного Opel Cavalier составляла около 60тыс.£, то в конце 90-х гг. стоимость оснащенной машины выросла до 250тыс.£

Категорию Супертуринг сменила S2000, в основе которой дорожные 4-дверные автомобили с 2-литровыми двигателями и минимальными переделками, например более широкими колесными арками, придающими автомобилям более внушительный вид. Правила S2000 распространились широко, ввиду меньшей стоимости автомобиля, и используются как заводскими, так и частными командами в WTCC и национальных чемпионатах.

Чемпионаты, использовавшие правила Супертуринга

• Portuguese Velocity Championship 1994-
• Procar, Belgium
• Чемпионат Южной Америки по супертуризму
• Чемпионат Центральной Европы по супертуризму
• Новозеландский кузовной чемпионат, New Zealand
• Чемпионат Сербии по супертуризму, Serbia

Ссылки

• [www.supertouring.co.uk/ SuperTouring.co.uk] — История Супертуринга
• [www.supertouringregister.com/ SuperTouringRegister.com] — Архив машин, построенных по правилам Супертуринга
• [www.SuperTouringCars.net SuperTouringCars.net]
• [www.fia.com/sport/regulations/common/appendix_j/article262.html Article 262 — Technical Regulations Super Touring Cars (Group ST)]

Отрывок, характеризующий Супертуризм

– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.
Несмотря на то, что Иогель не признавал эту мазурку настоящей, все были восхищены мастерством Денисова, беспрестанно стали выбирать его, и старики, улыбаясь, стали разговаривать про Польшу и про доброе старое время. Денисов, раскрасневшись от мазурки и отираясь платком, подсел к Наташе и весь бал не отходил от нее.


Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.