Супплетивизм

Супплетивизм — образование словоизменительной формы некоторого слова уникальным для языка образом (часто — от другого корня и/или при помощи уникального чередования). Такая форма называется супплетивной формой или супплетивом.

Например, в русском языке прошедшее время глагола образуется при помощи суффикса -л, добавляемого к основе инфинитива:

• делать — делал,
• сделать — сделал,
• думать — думал,
• знать — знал,
• прясть — прял,
• идти — шёл.

В последней паре слово «шёл» является супплетивной формой, так как образовано от другого корня; чередование «ид — ш» в русском языке уникально и выступает только при образовании этой формы (ср. вести — вёл, мести — мёл и т. п.).

В языках мира супплетивными обычно оказываются парадигмы немногих самых распространённых слов; глагола 'быть' (ср. рус. быть — есть, англ. be — am — is — are), 'идти' (ср. фр. je vais — j'allais — j'irai), существительных (ср. рус. человек — люди, англ. person — people), местоимений (ср. рус. он — его, англ. I — me — mine, нем. ich — meiner), наречий (ср. рус. хорошо — лучше, исп. bien — mejor, англ. good — better).

Исторически супплетивизм объясняется как объединение форм двух первоначально разных лексем в одной словоизменительной парадигме (например, он и его — первоначально формы двух разных славянских местоимений, онъ 'тот, дальний' и и 'этот, он'; французские основы all-, v- и ir- восходят к трём разным латинским глаголам, ambulare, vadere и ire).

Отрывок, характеризующий Супплетивизм

– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.