Сурамский перевал

Сурамский перевалСурамский перевал

</tt> </tt>

Сурамский перевал
Киселёв А. А. «Старый Сурамский перевал»
42°01′37″ с. ш. 43°30′01″ в. д.42.02694° с. ш. 43.50028° в. д. / 42.02694; 43.50028
Страна	Грузия Грузия
Регион	Шида-Картли
Хребет или массив	Лихский хребет
Высота седловины	949 м
Сурамский перевал

Сурамский перевал (груз. სურამის უღელტეხილი) — горный перевал Лихского (Сурамского) горного хребта (соединяет Большой Кавказ с Малым) на территории нынешней Грузии. Является самым низким перевалом данного хребта (высота 949 метров над уровнем моря).

Через перевал проходят автомобильное шоссе и железная дорога (участок Хашури — Зестафони). В 1932 году этот железнодорожный участок был электрифицирован и на нём началась эксплуатация первых в Советском Союзе электровозов.

Железная дорога

Железнодорожное сообщение через Сурамский перевал было открыто в 1872 году. Этот участок пути (входил в состав Поти-Тифлисской железной дороги) был построен по облегчённым техническим условиям и имел подъёмы до 46 ‰, а минимальный радиус кривых — 100 м. Работали на данном участке сочленённые паровозы серии Ф типа 0-3-0—0-3-0. В конце 1880-х, когда резервы повышения пропускной и провозной способности данного участка оказались полностью исчерпаны, были проведены работы по смягчению частичного профиля пути, в числе которых было и пробивка Сурамского тоннеля длиной около 4 км между станциями Лихи и Ципа. В 1890 году эти работы были завершены и, благодаря им, максимальная величина подъёма была снижена до 28 ‰, а минимальный радиус кривых увеличился до 150 м.

В связи с дальнейшим ростом перевозок и необходимости постепенного исключения из инвентаря паровозов Ферли, некоторые из которых работали уже свыше 50 лет, на участок были отправлены паровозы типа 0-5-0 серии Э, которые к 1924 году стали выполнять основную поездную работу, обслуживая поезда двойной и тройной тягой. На особо тяжёлых участках пути к ним присоединялись толкачи, которыми являлись паровозы Ф и Ч (тип 0-4-0). К концу 1920-х участок обслуживали 42 паровоза.

Электрификация участка

В 1928 году были начаты работы по сооружению гидроэлектростанций (на реках Кура и Риони), высоковольтных линий переменного трёхфазного тока, контактной сети и подстанций. Напряжение тока на участке было принято равным 3000 В. Параллельно с этим было усилено верхнее строение пути, что позволяло применять локомотивы с осевыми нагрузками 22 тс. Все работы по электрификации были закончены в 1932 году и 2 августа того же года состоялась обкатка первого в СССР электровоза — С10-01 американского производства (фирма «Дженерал Электрик» (ДЖИИ)), а 16 августа официальное открылось движение электровозов через Сурамский перевал. Вскоре на участок, помимо электровозов С, стали поступать электровозы серий С^и (итальянская фирма «Техномазио Итальяно Броун Бовери» (ТИББ)) и С_с (заводы Коломенский и «Динамо») — всего 17 электровозов (т.н. Сурамского типа), которые полностью заменили паровозы в поездной работе, то есть 1 электровоз заменил 2,5 паровоза. Электровозы имели рекуперативное торможение, активно применять которое на участке позволяла схема питания контактной сети: трёхфазный двигатель переменного тока, получавший питание от внешней электрической цепи, приводил во вращение генератор постоянного тока на напряжение 3000 В.

Летом 1933 года на участок поступил для испытаний первый электровоз советской конструкции — ВЛ19, а зимой 1934 года — первый в СССР пассажирский электровоз серии ПБ21. С 1953 года на участок стали поступать для опытной эксплуатации электровозы ВЛ8, которые вскоре заменили электровозы серий С. В 1975 году на перевал поступил для испытаний электровоз ВЛ11-001. Из других известных локомотивов на Сурамском перевале испытывались электровозы ВЛ10, ВЛ10У, ВЛ15, 4Е10. Также на Сурамском перевале летом 2010 года проходил испытания электропоезд ВМК, построенный объединением «Вагоностроительная Компания» в городе Рустави.

Отрывок, характеризующий Сурамский перевал

– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.