Суркис, Григорий Михайлович

Григорий Михайлович Суркис
Дата рождения:	4 сентября 1949(1949-09-04) (74 года)
Место рождения:	Одесса
Гражданство:	Украина Украина
Отец:	Михаил (Рахмиль) Давидович
Мать:	Римма Яковлевна (Яновна)
Супруга:	1) Полина Александровна 2) Татьяна Владимировна 3) Екатерина Суркис
Дети:	Светлана Суркис (1973 г., дочь Полины)
Награды и премии:

Григорий Михайлович Суркис (род. 4 сентября 1949, Одесса) — украинский бизнесмен и политик, один из вице-президентов УЕФА с 24 мая 2013 года. Президент Федерации футбола Украины (ФФУ) до сентября 2012 года, ныне её почётный президент.

Биография

Родился 4 сентября 1949 года в Одессе в еврейской семье. Отец — Михаил (Рахмиль) Давидович, военный врач. Мать — Римма Яковлевна, работник торговли. Брат — Суркис, Игорь Михайлович.

Образование высшее, окончил в 1972 году Киевский технологический институт пищевой промышленности по специальности «Машины и аппараты пищевых производств», квалификация — инженер-механик.

В 1971—1974 годах старший инженер материально-технического снабжения Главплодвинпрома УССР, в 1974—1988 — мастер Харьковского СРСУ № 1, прораб, начальник снабжения РСУ № 3, заместитель начальника треста «Київжитлорембудмонтаж», в 1988—1991 — главный инженер, начальник управления, заместитель начальника ВЖРО Киевского горисполкома.

В 1991—1993 — генеральный директор СП «Динамо-Атлантик», в 1993—1998 — президент АО футбольный клуб «Динамо-Киев», в 1992—1998 — президент УПФК «Славутич».

Народный депутат Украины III—IV созывов. Заместитель председателя комитета, член комитета по вопросам молодёжной политики, физической культуре, спорту и туризму Верховной Рады Украины. Президент Федерации футбола Украины. Уполномоченный представитель фракции СДПУ(о) в Верховной Раде Украины (1998—2002).

Член партии СДПУ(о) с 1995 года. В 1996—1998 — член Центрального Совета, а с 1998 — Политсовета СДПУ(о). Заместитель председателя СДПУ(о) с октября 1998 года, член Политбюро (до 1998 -Правления) СДПУ(о) с декабря 1996 года Секретарь Киевского горкома СДПУ(о) в 1997—2003 годах. Делегат XI—XVIII съездов партии. До этого состоял в КПСС, хранит партбилет в сейфе.

Член координационного совета по вопросам внутренней политики (09.1998-12.1999). Заместитель председателя совета международной организации украинской летописи.

С 2000 года председатель правления общества «Украина — Китай».

Увлечение футболом

С 1996 по 2000 годы Суркис был президентом Профессиональной футбольной лиги и вице-президентом Федерации футбола Украины. С августа 2000 года возглавлял ФФУ. В июле 2004 года был переизбран на должность главы ФФУ на второй срок. В сентябре 2007 года переизбран на пять лет в третий раз.. На выборах главы ФФУ в 2012 году отказался выдвигать свою кандидатуру.

Отзывы

Евгений Червоненко отмечал о Суркисе: «у Гриши такая специфика — он привык быть везде первым и царем».

Награды

• Орден князя Ярослава Мудрого III степени (3 сентября 2014 года) — за выдающийся личный вклад в развитие отечественного футбола, подъема международного спортивного авторитета Украины, многолетнюю плодотворную профессиональную деятельность.
• Орден князя Ярослава Мудрого IV степени (5 июля 2012 года) — за значительный личный вклад в подготовку и проведение на Украине финальной части чемпионата Европы 2012 года по футболу, успешную реализацию инфраструктурных проектов, обеспечение правопорядка и общественной безопасности во время турнира, повышение международного авторитета Украинского государства, высокий профессионализм.
• Орден князя Ярослава Мудрого V степени (19 августа 2006 года)
• Орден «За заслуги» І (2004 год) и ІІ степеней (22 августа 1998 года)
• Почётный знак отличия Президента Украины (22 августа 1996 года)
• Почётная грамота Кабинета Министров Украины (09.2004).

Ссылки

• «Гордимся сыном…» // Официальный клубный журнал «Динамо» Киев. — 2008. — № 6 (41) декабрь 2008

Отрывок, характеризующий Суркис, Григорий Михайлович

Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.