Сустель, Жак

Жак Сустель Jacques Soustelle
генерал-губернатор Алжира
26 января 1955 — 1 февраля 1956
Президент:	Рене Коти
Предшественник:	Роджер Леонард
Преемник:	Жорж Катру
Рождение:	3 февраля 1912(1912-02-03) Монпелье, Франция
Смерть:	6 августа 1990(1990-08-06) (78 лет) Нёйи-сюр-Сен, Франция
Профессия:	Антрополог

Жак Сусте́ль (фр. Jacques Soustelle, 1912—1990) — французский антрополог и политический деятель. Как антрополог специализировался на изучении доколумбовых культур Месоамерики. В 1938 г. стал вице-директором Музея человека в Париже. В конце 1950 — начале 1960-х выступал как политик — сторонник оставления Алжира в составе Франции, возглавлял радикальную оппозицию президенту де Голлю.

Биография

Родился в семье протестантов. Благодаря значительным успехам в школе был принят в Эколь Нормаль — один из важнейших вузов Франции. Занимал антифашистскую позицию, в 1935 г. избран генеральным секретарём Французского союза интеллектуалов против фашизма.

Летом 1940 г. присоединился к Сопротивлению, переехал в Лондон, где сотрудничал с де Голлем и возглавлял разведывательную службу GDSS. По мнению историка спецслужб И. Ландера, Сустель в это время был агентом нелегальной резидентуры советской военной разведки в Великобритании. Был руководителем DGER с 6 ноября 1944 по 18 апреля 1945 года, в 1945 году последовательно занимал должности министра информации, затем министра колоний. В 1947—1951 гг. — генеральный секретарь голлистской партии «Объединение французского народа», один из ближайших соратников де Голля.

В 1955—1956 гг. — генерал-губернатор Алжира. Был сторонником «интеграции» Алжира. Благодаря поддержке Сустеля во время майского правительственного кризиса 1958 г. де Голль вернулся к власти и был избран президентом.

Несмотря на большие ожидания, связанные с победой де Голля, Сустель получил «всего лишь» должность министра информации в июне 1958 года. В 1959 году во время Алжирской войны он был назначен Государственным министром заморских территорий. Ему удалось выжить после трёх покушений, организованных «Фронтом национального освобождения».

Сустель не согласился с позицией де Голля, который был готов признать независимость Алжира, в связи с чем в 1960 г. он лишился должности министра и был исключён из партии. Он присоединился к тайной террористической организации ОАС и участвовал в тайной антиправительственной деятельности. В 1961 эмигрировал из Франции, куда вернулся только в 1968 г. после амнистии.

Трижды избирался депутатом Национальной ассамблеи: 1945-46, 1951-58 и 1973—1978. В 1983 г. избран во Французскую академию.

Сочинения по индеанистике

• *Le Totémisme des Lacandon, Maya Research, Tulane University of Louisiana, New Orleans, 1935.
• Mexique terre indienne, Grasset (1936) 272 pages, 42 photos (réédité en 1995 par Hachette).
• La Famille otomi-pame du Mexique central, Institut d’ethnologie, 1937, ASIN B0000DQXNX, 571 pp.
• La Culture matérielle des indiens Lacandons, Journal de la Société des Américanistes, fasc. 1, 29, pp1-95, 1937.
• Folklore chilien, textes choisis et traduits avec des annotations par Georgette et Jacques Soustelle. Avant-propos de par Jacques Soustelle, Georgette Soustelle, Gabriela Mistral, 1938.
• Au Mexique, cent soixante dix photographies de Pierre Verge, Hartmann, 1938, 12 pp.
• Mexique, Jacques Soustelle et Pierre Verger, Hartmann, 1949, ASIN B0000DQYOY
• Les Aztèques — à la veille de la conquête espagnole, Hachette «Pluriel», 1955, 318 pp.
• Les quatre soleils : souvenirs et réflexions d’un ethnologue au Mexique, Plon, 1967, 340 pp.
• L’Univers des Aztèques, Hartmann, 1979, 169 pp.
• Les Maya, Flammarion, 1982, ISBN 2-08-200446-5, 253 pp.
• L’Anthropologie française et les civilisations autochtones de l’Amérique, Clarendon press, 1989, 16 pp.
• Les Olmèques, Arthaud, 1992, ISBN 2-7003-0268-0
• L’Art du Mexique ancien, Arthaud, 1992, ISBN 2-7003-0156-0
• Mexique, terre indienne, Hachette, 1995, ISBN 2-01-235178-6, 268 pp.
• Les Aztèques", PUF, «que sais-je ?» (1970), 124 pp.

На русском

• Сустель Ж. Ацтеки: воинственные подданные Монтесумы. Пер. с англ. Л. А. Карпова. М.: Центрполиграф, 2003. — 287 с. — (Загадки древних цивилизаций). — ISBN 5-9524-0635-1
• Сустель Ж. Повседневная жизнь ацтеков накануне испанского завоевания. Пер. с фр. Е. В. Колодочкина. М.: Молодая Гвардия, 2007. — 287 с.

Отрывок, характеризующий Сустель, Жак

– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.


Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.