Сухое хранилище отработанного ядерного топлива

Сюда перенаправляется запрос «Хранилище радиоактивных отходов». На эту тему нужна отдельная статья.

Сухо́е храни́лище отрабо́танного я́дерного то́плива (СХОЯТ) — площадка или установка, на которой осуществляется сухое хранение отработавшего ядерного топлива.

Сухое хранение представляет собой метод хранения отработавшего ядерного топлива (в некоторых странах оно классифицируется как высокоактивные ядерные отходы) после его «мокрой» выдержки в бассейнах в течение нескольких лет. Как правило, хранение ОЯТ осуществляется в герметичных контейнерах, представляющих собой сварные или болтовые цилиндрические конструкции из стали или чугуна. Расположенные внутри них тепловыделяющие элементы или сборки обычно находятся в среде инертного газа, что способствует отводу остаточного тепла. Существуют также системы хранения ОЯТ с воздушным теплоотводом — к ним относится, в частности, установка ХОТ-2 на Горно-химическом комбинате в России.

Некоторые контейнеры предназначены как для хранения, так и для транспортировки. Такие многоцелевые контейнеры оснащены менее массивной защитой от радиации, что делает их более легкими и пригодными к транспортировке и перегрузке. Они перевозятся внутри транспортно-упаковочных комплектов, а хранятся в вертикальном или горизонтальном положении внутри бетонных или бетонно-стальных модулей, которые и обеспечивают основную радиационную защиту.

В настоящее время, СХОЯТ установлены и эксплуатируются во многих странах мира, как на АЭС, так и на специальных площадках. Их проектный срок эксплуатации — от 30 до 100 лет. Сухое хранение отработавшего топлива более надежно и безопасно, чем мокрое (в водной среде в бассейнах). Сухое хранение ОЯТ также является промежуточным — то есть, по истечении определенного времени, топливо необходимо будет извлечь и направить на переработку или окончательное захоронение. Однако после периода сухого хранения ОЯТ, его уровни излучения и температура будут намного ниже, что значительно облегчит обращение с ним.

Сухие системы хранения ОЯТ, согласно последним данным, реализованы в России, США, Канаде, Германии, Швейцарии, Испании, Бельгии, Швеции, Великобритании, Японии, Армении, Словакии, Чехии, Аргентине, Румынии, Болгарии, Венгрии, Украине и Литве.

См. также

• Радиоактивные отходы

Ссылки

• [www.npp.zp.ua/Shoyat/Monitoring Система радиационного контроля СХОЯТ на ЗАЭС]

Отрывок, характеризующий Сухое хранилище отработанного ядерного топлива

У Ростовых, как и всегда по воскресениям, обедал кое кто из близких знакомых.
Пьер приехал раньше, чтобы застать их одних.
Пьер за этот год так потолстел, что он был бы уродлив, ежели бы он не был так велик ростом, крупен членами и не был так силен, что, очевидно, легко носил свою толщину.
Он, пыхтя и что то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до двенадцатого часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.