Сухомлин, Александр Васильевич

Александр Васильевич Сухомлин
Дата рождения	23 октября (5 ноября) 1900(1900-11-05)
Место рождения	с. Краснополье, Кролевецкий уезд, Черниговская губерния, Российская империя
Дата смерти	7 октября 1970(1970-10-07) (69 лет)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	РСФСР РСФСР, СССР СССР
Род войск	армия
Годы службы	1918—1963
Звание
Командовал	армией
Сражения/войны	Гражданская война в России; Великая Отечественная война
Награды и премии

Александр Васильевич Сухомлин (23 октября [5 ноября] 1900, с. Краснополье, Черниговская губерния — 7 октября 1970, Москва) — советский военачальник, генерал-лейтенант (1942).

Биография

Родился в бедной крестьянской семье. В 1909 г. семья переехала в Забайкалье, где отец находился на заработках.

Учился в железнодорожном училище. С 1917 г. работал в революционных кружках молодёжи Иркутска, вступил в красногвардейский отряд железнодорожников. В январе 1918. года вступил в РКП(б).

На военной службе

В мае 1918 г. вступил в Красную Армию. Участник Гражданской войны, воевал на Забайкальском и Амурском фронтах — участвовал в боях с белочехами на Култукских позициях, был помощником командира парохода «Кругобайкалец» (Байкальская флотилия). Находился на нелегальном положении на станциях Суражевка, Шимановская, воевал в партизанском отряде Бутрина.

В 1920 г. окончил пехотную школу, в 1922 г. — курсы «Выстрел». В 1921—1931 гг. — командир роты, батальона, начальник штаба стрелкового полка, начальник 1-й части штаба дивизии, помощник начальника отдела 1-го управления Штаба РККА. В 1927 г. окончил Военную академию им. М. В. Фрунзе.

В ноябре 1931—1933 гг. — в Военной академии им. М. В. Фрунзе (начальник учебной части факультета, затем начальник и комиссар подготовительного курса). С 1933 г. — заместитель начальника, начальник отдела, с 1936 г. — помощник армейского инспектора Особой Краснознамённой Дальневосточной армии.

С 1937 г. — начальник курса в Военной академии Генерального штаба. В 1938 г. окончил эту академию, с августа 1940 г. — начальник кафедры Военной академии Генерального штаба.

На фронтах Великой отечественной войны

На фронтах Великой Отечественной войны — в 1941—1944 гг.: заместитель начальника штаба Северо-Западного фронта, начальник штаба 54-й армии (16 сентября 1941 — 28 января 1942), командующий 8-й (28 января — 22 апреля 1942) и 54-й (22 апреля 1942 — 11 марта 1943) армиями, помощник командующего Волховским фронтом, командующий 10-й гвардейской армией Западного фронта. Войска под его командованием отличились в боях за освобождение Смоленска.

С февраля 1944 г. — первый заместитель начальника Военной академии им. М. В. Фрунзе. С 1949 г. — начальник факультета, затем старший преподаватель Военной академии Генштаба. В 1944 году защищает кандидатскую диссертацию на тему «Прорыв 10 гвардейской армией позиций противника»

С конца 1955 года по май 1959 года командируется в качестве старшего военного советника в КНР для оказания помощи Китаю в организации собственной Военной академии КНР для подготовки военных кадров с высшим образованием.

Военно-историческая работа

В 1959—1963 гг. занимался научно-исследовательской работой в Генштабе и продолжал преподавать в Военной академии Генштаба.

С 1946 года до 1950 года по указанию Министерства Вооруженных Сил СССР А.В. Сухомлин руководит по совместительству «Военно-историческим сектором» Института истории АН СССР. Он ведет большую исследовательскую и редакционно-издательскую работу по военно-историческим вопросам, являясь членом редакционных советов и ответственным редактором ряда фундаментальных изданий:

• - «Атласа офицера»;
• - 25-ти томного труда «Военно-энциклопедического словаря военной медицины»;
• - многотомного издания АН СССР «Русские полководцы», посвященного жизни и деятельности А.В. Суворова, М.И. Кутузова, П.А. Румянцева;
• - изданий АН СССР «Суворовский сборник. Статьи и исследования»;
• - «Отечественная война 1812г. и контрнаступление М.И. Кутузова» и др.
• Работая начальником военно-исторического факультета АГШ с 1949 по 1953 гг., он являлся руководителем авторского коллектива по разработке труда “Разгром немецко-фашистских войск в Белоруссии в 1944 году”.

С мая 1959г. А.В. Сухомлин работал в Военно-историческом управлении Генерального штаба заместителем руководителя группы (руководитель - маршал СССР П.А. Ротмистров), готовившей к изданию фундаментальный военно-исторический труд “Московская битва”. А.В. Сухомлин вел большую публицистическую и редакторскую работу. Публиковал и редактировал статьи по военно-политическим и военно-историческим темам во многих газетах журналах. Он сотрудничал с редакциями газет «Красная звезда», «Комсомольская правда», «Московская правда», «Пионерская правда», «Социалистическое земледелие», «Учительская газета», «Вечерняя Москва», а также многих периферийных газет. Редактировал ряд книг по военной тематике. Рецензировал статьи в «Большой советской энциклопедии». Много выступал с докладами на военно-политические и военно-исторические темы по поручению Московского горкома КПСС и ЦК КПСС.

В отставке

С 1963 г. — в отставке. Плодотворно участвует в общественной и военно-патриотической работе. Активно работает в ряде общественных организациях, но особенно много сил он отдавал работе Всесоюзного общества “Знание”, на пяти первых съездах которого избирался членом его правления.

Умер от фронтовых ран 7-го октября 1970 года в Москве.

В некрологе, опубликованном в газете «Красная звезда» и подписанном прославленными полководцами М.В. Захаровым, И.С. Коневым, И.Х. Баграмяном, С.П. Ивановым, В.В. Курасовым, К.С. Грушевым, А.И. Радзиевским, Н.М. Хлебниковым, Ф.П. Озеровым и др. говорилось:

«…Всю свою сознательную жизнь он посвятил беззаветному служению социалистической Родине в рядах Вооруженных Сил, в которые вступил добровольно в 1918 году.

В годы Великой Отечественной войны генерал-лейтенант Сухомлин внес большой вклад в дело разгрома немецко-фашистской Германии, умело руководя войсками и проявляя при этом твердость воли и личную храбрость, он занимал последовательно высокие посты заместителя начальника штаба фронта, начальника штаба армии, командующего армией и помощником командующего войсками фронта. В послевоенный период Александр Васильевич Сухомлин много сил и энергии отдал воспитанию и подготовке высококвалифицированных кадров в Военной академии имени М.В. Фрунзе и Академии Генерального штаба имени К.Е. Ворошилова … Заслуги Александра Васильевича Сухомлина перед Родиной высоко оценены Советским правительством. Он был награжден орденом Ленина, пятью орденами Красного Знамени, орденом Суворова 2 степени и многими медалями.

Светлая память об Александре Васильевиче Сухомлине, верном сыне коммунистической партии и советского народа, боевом друге и товарище, навсегда сохраниться в наших сердцах».

— [forums.vif2.ru/showthread.php?t=1233&s=730cfb71f5432955d37f5615f504c2bc В последний путь]

Семья

Сын — Владимир (род. 1945) — профессор, доктор технических наук, заведующий лабораторией открытых информационных технологий факультета ВМиК МГУ им. Ломоносова.

Награды

• орден Ленина
• пять орденов Красного Знамени
• орден Суворова 2-й степени
• медаль «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии»
• др. медали.

Литература

• Н. В. Огарков. Советская Военная Энциклопедия = Сухомлин Александр Васильевич. — Москва: Воениздат, 1979. — Т. 7. — С. 603. — 687 с. — 106 000 экз.

Ссылки

• [www.hrono.ru/biograf/bio_s/suhomlin_av.html Сухомлин Александр Васильевич]. Хронос : Биографический указатель. Проверено 13 июня 2012. [www.webcitation.org/6AwS224w5 Архивировано из первоисточника 25 сентября 2012].
• [old.sukhomlin.ru/family/gfather/ А. В. Сухомлин (1900—1970)]. Сухомлин В. А. Проверено 13 июня 2012.

Отрывок, характеризующий Сухомлин, Александр Васильевич

– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.


Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.