Сфенкел

Сфенкел (или Сфангел) — по византийским источникам, один из основных полководцев русского великого князя Святослава Игоревича, командовавший частью русских войск в 970—971 гг. В «Истории» Льва Диакона назван «третьим по достоинству после Сфендослава» (вторым был Икмор), у Иоанна Скилицы он же назван именем Свангел и «вторым по достоинству». В 971 году Сфенкел/Сфангел возглавлял семитысячную дружину, защищавшую Преслав, а после его падения прорвался в Доростол к Святославу. Во время одного боя в окрестностях Доростола Сфенкел погиб. Лев Диакон описал его гибель: «Обе стороны храбро сражались, попеременно тесня друг друга, и было неясно, кто победит. Но вот один [из воинов], вырвавшись из фаланги ромеев, «сразил Сфенкела, (почитавшегося у тавроскифов третьим после Сфендослава), доблестного, огромного ростом мужа, отважно сражавшегося в этом бою». Пораженные его гибелью, тавроскифы стали шаг за шагом отступать с равнины, устремляясь к городу».

Некоторые из-за сходства имён и статуса его отождествляют с воеводой Свенельдом из русских летописей, но Свенельд участвовал в заключении мирного договора и в дальнейших событиях Русской истории до 977 года, а Сфенкел, по сообщения византийцев, погиб ещё во время войны.

Ссылки

1. [www.vostlit.info/Texts/rus17/Diakon_L/frametext8.htm Лев Диакон. История. Книга 8.]
2. [www.vostlit.info/Texts/rus17/Diakon_L/frametext9.htm Лев Диакон. История. Книга 9.]
3. [www.vostlit.info/Texts/rus/Skyliza/text3.phtml?id=1340 Иоанн Скилица. Обозрение историй.]

Отрывок, характеризующий Сфенкел

– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.


В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.