Памятник жертвам политических репрессий (Санкт-Петербург)
Поделись знанием:
Координаты: 59°56′58″ с. ш. 30°21′48″ в. д. / 59.9496028° с. ш. 30.3634222° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=59.9496028&mlon=30.3634222&zoom=12 (O)] (Я)
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
(перенаправлено с «Сфинксы на Набережной Робеспьера»)
| Монумент-мемориал | |
«Памятник жертвам политических репрессий»
| |
 фрагмент мемориала | |
| Страна | Россия |
| Санкт-Петербург | Воскресенская набережная |
| Автор проекта | Михаил Шемякин |
| Строительство | ???—28 апреля 1995 годы |
«Же́ртвам полити́ческих репре́ссий» — памятник на берегу Невы в Санкт-Петербурге, в котором переосмыслены мотивы знаменитых сфинксов на Университетской набережной. Расположен напротив печально известной тюрьмы «Кресты» на Воскресенской набережной. Автор проекта — Михаил Шемякин.
Памятник в виде двух бронзовых сфинксов на гранитных постаментах открыт 28 апреля 1995 года. К жилым домам на набережной эти необычные сфинксы обращены профилем как юные женские лица, к Неве и тюрьме «Кресты» на противоположном берегу — изъеденные, обнажившиеся черепа. Между сфинксами на парапете набережной — стилизованное окно тюремной камеры с решёткой.
Высота сфинксов — 1,40 м, высота плинта — 0,17 м, высота постаментов — 1,60 м.
По периметрам гранитных постаментов — медные таблички, на которых выгравированы строки из произведений В. Шаламова, Н. Гумилёва, О. Мандельштама, А. Ахматовой, Н. Заболоцкого, Д. Андреева, Д. Лихачёва, И. Бродского, Ю. Галанскова, А. Солженицына, В. Высоцкого, В. Буковского:
- Все товарищи его заснули, / только он один не спит: / всё он занят отливаньем пули, / что меня с землёю разлучит… / Николай Гумилёв, 1917;
- … Петербург! У меня ещё есть адреса, / по которым найду мертвецов голоса… / Осип Мандельштам, 1930
- … Хотелось бы всех поимённо назвать, / Да отняли списки и негде узнать… / И если зажмут мой измученный рот, / Которым кричит стомильонный народ… / Затем, что и в смерти блаженной боюсь / Забыть громыхание черных марусь, / Забыть, как постылая хлопала дверь / И выла старуха, как раненый зверь. / И пусть с неподвижных и бронзовых век / Как слёзы, струится подтаявший снег, / И голубь тюремный пусть гулит вдали / И тихо идут по Неве корабли… / Анна Ахматова, 1935—1940;
- … Вот они и шли в своих бушлатах — / два несчастных русских старика, / вспоминая о родимых хатах / и томясь о них издалека… /…Не нагонит больше их охрана, / не настигнет лагерный конвой, / лишь одни созвездья Магадана / засверкают, став над головой… / Николай Заболоцкий, 1947—1948;
- … Нет! Не зодчим дворцы / создающим под солнцем и ветром / купола и венцы, / возводя в голубой окоём — / в недрах русской тюрьмы / я тружусь над таинственным метром / до рассветной каймы / в тусклооком окошке моём… / Даниил Андреев, 1956;
- Я могу повторить то, что сказал раньше: / в правде нет страха. / Правда и страх не совместимы. / Дмитрий Лихачёв, 1987;
- Прошёл январь за окнами тюрьмы / и я услышал пенье заключённых, звучащее в кирпичном сонме камер: / «Один из наших братьев на свободе». / Ещё ты слышишь пенье заключённых / и топот надзирателей безгласных, / ещё ты сам поёшь, поёшь безмолвно: / «Прощай, январь» / Лицом поворотясь к окну, / ещё ты пьёшь глотками тёплый воздух, / а я опять задумчиво бреду / с допроса на допрос по коридору / В ту дальнюю страну, где больше нет / ни января, ни февраля, ни марта. / Иосиф Бродский, 1961;
- … Вы можете выиграть этот бой, но вы / всё равно проиграете эту войну. Войну / за демократию и Россию, войну, / которая уже началась и в которой / справедливость победит неотвратимо… / Юрий Галансков, 1966;
- … Оттого все, кто глубже черпанул, / полнее изведал — те в могиле уже, не / расскажут. / Главного об этих лагерях — уже никто / никогда не расскажет… / Александр Солженицын;
- Все взято в трубы, перекрыты краны, / ночами только ноют и скулят, / что надо… надо сыпать соль на раны, / чтоб лучше помнить — пусть они болят! / Владимир Высоцкий;
- Несчастна страна, где простая честность / воспринимается в лучшем случае как / героизм, в худшем как психическое / расстройство, ибо в такой стране земля / не родит хлеба. Горе тому народу, в / коем иссякло чувство достоинства, ибо / дети его родятся уродами. И если не / найдётся в той стране хоть бы и одного, / чтобы взять на себя общий грех, / никогда уже не вернётся ветер / на круги своя. Владимир Буковский, 1995;
- Запах лиственницы был слабым, но ясным, и никакая сила в мире не заглушила бы этот запах, не потушила этот зеленый свет и цвет. Слабый настойчивый запах — это был голос мертвых. От имени этих мертвецов лиственница и осмеливалась дышать, говорить и жить. Варлам Шаламов, «Колымские рассказы».
На памятнике изображено также факсимиле подписи Рауля Валленберга.
См. также
- День памяти жертв политических репрессий
- Дом предварительного заключения на Шпалерной улице
- Кресты
- Левашовское мемориальное кладбище
- Липовчик (мемориал)
- Памятник жертвам политических репрессий (Донецк)
- Памятник жертвам политических репрессий (Новосибирск)
- Памятник жертвам политических репрессий (Уфа)
- Сфинксы на Университетской набережной
Напишите отзыв о статье "Памятник жертвам политических репрессий (Санкт-Петербург)"
Ссылки
- [encspb.ru/object/2805472525 Жертвам политических репрессий, памятник]
Отрывок, характеризующий Памятник жертвам политических репрессий (Санкт-Петербург)
На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
