Сфирот

Сфирот (ивр. ‏ספירות‏‎, ед. ч. «сфира» ספירה) — одно из фундаментальных понятий в каббале, созданное автором книги «Сефер Йецира». Изначально — десять первичных или идеальных «цифр», позже стали означать десять стадий эманации, происходящих из Эйн соф и образующих царство проявления Бога. Понятие сфирот в значении «сферы» встречается также в еврейском неоплатонизме. Совокупность сфирот, расположенных в иерархическом порядке, образует «древо сфирот». Ритм раскрытия сфирот различим на каждом из уровней творения. Учение о 10 сфирот есть в книге «Бахир», где они также именуются «10 галгалим».

Этимология термина «сфирот»

1. От слова сефер (ивр. ‏סֶפֶר‏‎, книга).
2. От слова сапир (ивр. ‏סְפִיר‏‎, светящийся).
3. От слова сфор (считать), корень слова миспар (номер) в значении «элементы счета» (См. [toldot.ru/tora/articles/articles_1841.html «Сфират Аомер»]).
Этимологическая связь с греческим словом «сфера» остаётся неясной.

10 сфирот

Сфирот в Каббале
	Категория:Сфирот

10 сфирот — композиция из 10 элементов, 10 скрытий Высшего Света, существующих, чтобы творения смогли получить этот Свет. Им соответствуют:

• 10 Священных Имён Творца, упомянутых в Торе (Зогар, Ваикра п. 156—177)
• Действующие лица Торы.
• Ангельская иерархия.
• 5 бхинот (уровней): кетер, хохма, бина, тиферет (называемая также Зеир Анпин) и малхут. Каждая из этих 5 бхинот, в свою очередь, состоит из своих собственных 5 бхинот. Однако в бхине тиферет уровни сфирот уменьшились с уровня ГА"Р, поэтому в тиферет сфирот называются не КаХа"Б Ту"М, а ХаГа"Т Н"А (хесед, гвура, тиферет, нецах и ход), а сфира есод объединяет их все.
• 5 миров.

Сфира	Перевод	Имя Творца	Лицо в Торе	Ангел	Мир
Кетер (כתר)	корона	Эке			Адам Кадмон
Хохма (חוכמה)	мудрость	Йя	Адам		Ацилут, мир эманаций
Бина (בינה)	понимание	Авая	Ева		Брия, мир сотворения
Хесед (חסד)	милость	Эль	Авраам	Михаэль	Ецира, мир создания
Гвура (גבורה)	строгость, суд	Элохим	Ицхак	Габриэль
Тиферет (תפארת)	красота	Авая	Яаков	Рафаэль
Нецах (נצח)	вечность	Цваот	Моше
Ход (הוד)	слава	Цваот	Аарон
Йесод (יסוד)	основа	Шадай	Йосеф
Малхут (מלכות)	царство	Адонай	Давид		Асия, мир действия

Помимо этого, есть незримая сфира, даат (ивр. ‏דעת‏‎), соединяющая три высших сфирот.

Согласно Бааль Суламу каждый мир и каждая сфира состоят из 10 частных сфирот, состоящих, в свою очередь, из 10, и так далее по образу фрактала.

У древа сфирот есть тень — клипот. Иногда говорят о множественности Деревьев Жизни, которые проявляются в ипостасях (ивр. ‏פרצופים‏‎, парцуфим) — «духовные объекты, состоящие из 10 сфирот».

Группы сфирот

КАХАБ — кетер, хохма, бина.
КАХАБ ТУМ — кетер, хохма, бина, тиферет, малхут.
ХАБАД — хохма, бина, даат.
ХАГАТ — хесед, гвура, тиферет.
НЭХИ — нецах, ход, йесод.
Зеир Анпин — хесед, гвура, тиферет, нецах, ход, йесод.
ГАР (гимель ришонот — три первых): хохма, бина, даат.
ЗАТ (зайн тахтонот — семь нижних): хесед, гвура, тиферет, нецах, ход, йесод, малхут.

В праздник Суккот семь дней соответствуют ЗАТ.

Прохождение света через сфирот

Выше первой сфиры кетер — существует бесконечный свет Творца (אור אין סוף — ор эйн соф), также называемый простым светом (אור פשוט). Бесконечный свет свободно проходит через сфиры кетер, хохма и доходит до трёх верхних сфирот (ГАР), содержащихся в бине. На этом уровне существует вечное, ничем не омрачимое совершенство. Бина также называется раем. Ниже ГАР бины проходит узкая струйка света, которая, многократно сократившись, доходит до нижней сфиры — малхут. Самая нижняя часть малхут является нашим материальным миром. Возвышаясь, душа человека может дойти до ГАР бины — выше этого уровня можно пройти после «окончательного исправления» мира (гмар тиккун).

В оккультизме

В халдейской астрологии есть соотношения сфирот и планет: Кетер — Нептун, Хохма — Уран, Бина — Сатурн, Хесед — Юпитер, Гвура — Марс, Тиферет — Солнце, Нецах — Венера, Ход — Меркурий, Йесод — Луна. (См. Халдейский ряд)

В культуре

• Именами сфирот названы части романа «Маятник Фуко» итальянского писателя Умберто Эко.
• Сефирот (Final Fantasy) — персонаж видеоигры Final Fantasy VII.
• Sephiroth — музыкальный проект Ульфа Сёдерберга в стиле дарк-эмбиент.
• Sepherot Foundation — фонд, собирающий русское искусство.

Отрывок, характеризующий Сфирот

Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.


На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.


В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.