Галеаццо Мария Сфорца

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Сфорца, Галеаццо Мария»)
Перейти к: навигация, поиск
Галеаццо Мария Сфорца
итал. Galeazzo Maria Sforza<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Портрет кисти Пьеро дель Поллайоло</td></tr>

герцог Миланский
1466 — 1476
Предшественник: Франческо Сфорца
Преемник: Джан Галеаццо Сфорца
 
Рождение: 24 января 1444(1444-01-24)
Фермо
Смерть: 26 декабря 1476(1476-12-26) (32 года)
Милан
Род: Сфорца
Отец: Франческо Сфорца
Мать: Бьянка Мария Висконти
Супруга: Бона Савойская
Дети: сыновья:
Джан Галеаццо
Эрмес
дочери:
Бьянка Мария
Анна Мария
внебрачные дети:
Карло
Катерина
Алессандро
Кьяра
Оттавиано
Галеаццо

Галеа́ццо Мари́я Сфо́рца (итал. Galeazzo Maria Sforza; 24 января 1444 — 26 декабря 1476) — миланский герцог из династии Сфорца, прославившийся и как покровитель изящных искусств, и как кровожадный тиран.





Биография

Галеаццо Мария Сфорца был сыном Франческо Сфорца (14011466) и его второй жены Бьянки Марии Висконти (14251468). В отличие от обычаев того времени, когда имя давал дед по отцу, в данном случае имя выбирал дед по матери — Филиппо Мария Висконти, который выбрал имя «Галеаццо» в честь своего отца.

В день смерти отца (8 марта 1466 года) Галеаццо Мария Сфорца находился во Франции во главе экспедиционного корпуса, направленного Франческо Сфорца чтобы помочь Людовику XI против мятежных феодалов, возглавляемых Карлом Бургундским. Будучи вызван домой матерью, Галеаццо попал в Милан после захватывающего путешествия через враждебные земли Савойского герцогства. Новый герцог вошёл в Милан через Порта Тичинезе, приветствуемый ликующей толпой. Эта встреча была организована его матерью, чтобы подчеркнуть права сына на престол.

В первые годы мать герцога Бьянка Мария стремилась участвовать в управлении страной. Но вспыльчивый и авторитарный характер сына привёл к появлению разногласий между ними, и она решила покинуть Милан.

Укрепляя свою власть, Галеаццо Мария примерно в 1474 году ввёл в обращение новую серебряную монету — тестон, которая весила около 9,5 гр. На тот момент это был самый крупный номинал в Европе. Слово «тестоне» означает «большая голова»; монета получила своё название потому, что на ней изображался портрет герцога в профиль.

Галеаццо Мария Сфорца увлекался книгами, значительно пополнил герцогскую библиотеку, способствовал развитию книгопечатания в Милане. Очень любил музыку и пение, вывез из Фландрии певцов с лучшими в Европе голосами; при дворе Галеаццо был создан большой оркестр и хор. Своим музыкантам герцог разрешал пить вволю, за исключением дней концертных выступлений. Многие современники считали, что в Милане был самый роскошный двор во всей Европе.

Однако, несмотря на любовь к искусству, ходили слухи о тиранических наклонностях герцога и его садистском характере. "Сфорца, жесточайший тиран, - пишет один из летописцев, - любил развлекаться тем, что зарывал людей живыми в землю". В итоге в 1476 году среди высшей знати Милана сложился заговор против Галеаццо Марии Сфорцы. Изучив привычки герцога, заговорщики наметили убийство на следующий день после Рождества. 26 декабря 1476 года в сопровождении около трёх десятков друзей они пришли к церкви Санто-Стефано-Маджоре, где герцог, которому недавно исполнилось 33 года, должен был выйти к народу. Воспользовавшись моментом, Карло Висконти, Джероламо Ольджиати и Джованни Андреа Лампуньяни в разгар торжественной мессы ворвались в церковь, расталкивая придворных, окружавших деспота, якобы для того, чтобы передать важное сообщение светлейшему. С пакетом в руках Лампуньяни опустился на колени перед тираном... и ударил его кинжалом в живот. Одновременно Ольджиати и Висконти поразили его в грудь и спину. Убийство было совершено молниеносно, и Сфорца замертво свалился на руки послов Феррары и Мантуи, прежде чем те осознали, что произошло. Воспользовавшись замешательством, юноши бросились к выходу. Молящиеся молча расступились. Но Лампуньяни, запутавшись шпорами в юбках коленопреклоненных женщин, упал, и стража тут же прикончила его. Висконти схватили уже у самого выхода, и он подвергся той же участи[1]. Одному Ольджиати удалось убежать, но после того, как ряд родственников отказал ему в убежище, он был схвачен несколько дней спустя и подвергнут ужасным пыткам. Был казнён и слуга Лампуньяни, помогавший в убийстве.

После смерти Галеаццо Марии Сфорцы новым герцогом миланским стал его сын Джан Галеаццо Сфорца.

Брак и дети

В 1450 году Галеаццо Мария был обручён с Сусанной Гонзага, дочерью Лудовико III, маркграфа Мантуанского. Из-за возникновения у невесты наследственного дефекта (горба) в 1457 году её место заняла младшая сестра Доротея Гонзага, но и та не стала супругой Галеаццо Марии, преждевременно скончавшись в 1467 году[2].

В 1468 году Галеаццо Мария женился на Бонне Савойской (1449—1485), дочери Людовика I Савойского и Анны Лузиньян. В этом браке родилось четверо детей:

У Галеаццо были и внебрачные дети, в том числе:

  • Карло (1461—1483),
  • Катерина (1463—1509), дочь некой Лукреции Ландриано
  • Алессандро (1465—1523),
  • Кьяра (1467—1531),
  • Оттавиано (1477—1541),
  • Галеаццо (1478—1515).

Предки

Галеаццо Мария Сфорца — предки
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Джованни Аттендоло
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Муцио Аттендоло Сфорца
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Уголино Петраччини
 
 
 
 
 
 
 
Элиза Петраччини
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Франческо Сфорца, герцог Милана
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Лючия Терцани
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Галеаццо Мария Сфорца
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Галеаццо II Висконти, сеньор Милана
 
 
 
 
 
 
 
Джан Галеаццо Висконти, герцог Милана
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Бьянка Савойская
 
 
 
 
 
 
 
Филиппо Мария Висконти, герцог Милана
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Бернабо Висконти, сеньор Милана (брат Галеаццо II)
 
 
 
 
 
 
 
Катерина Висконти
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Беатриче Реджина делла Скала
 
 
 
 
 
 
 
Бьянка Мария Висконти
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Амброджо дель Марино
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Агнесса дель Марино
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
</center>

В популярной культуре

Галеаццо Сфорца появляется в короткометражном фильме Assassin's Creed: Lineage, где довольно правдиво изображена сцена убийства герцога. Находясь в толпе прихожан, главный герой фильма ассасин Джованни Аудиторе попытался помешать убийцам, но не успел спасти герцога. Роль Галеаццо Сфорца исполнил актёр Питер Миллер[3].

Напишите отзыв о статье "Галеаццо Мария Сфорца"

Примечания

  1. [lib.ru/HRISTIAN/ATH/TAKSIL/sacredde.txt Лео Таксиль. Священный вертеп]
  2. [www.radiobase.eu/mnch/site/index.asp?v=v_news_detail&itm_id=20111121_003451_2393_14 La gobba della dama. Sul contratto di matrimonio di Dorotea Gonzaga con lo Sforza]
  3. [ru.assassinscreed.wikia.com/wiki/Галеаццо_Мария_Сфорца ru.assassinscreed.wikia.com] — Галеаццо Мария Сфорца
Предшественник:
Франческо
Герцог Миланский
14661476
Преемник:
Джан Галеаццо


Отрывок, характеризующий Галеаццо Мария Сфорца

Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.