Сханс, Ари

Для термина «Сханс» см. также другие значения.

Ари Сханс
Общая информация
Родился	12 декабря 1952(1952-12-12) (71 год) Нидерланды
Гражданство	Нидерланды
Информация о команде
Команда	без клуба
Должность	главный тренер
Карьера
Тренерская карьера
1971	Вагенинген	тренер
1977—1995	ГВВВ
1985—1987	Вагенинген
2001—2004	ГВВВ
2002—2003	Бутан
2005	Оита Тринита
2006—2007	Чанчунь Ятай
2008	Намибия
2013	Гуйчжоу Чжичэн Торо

Ари Сханс (нидерл. Arie Schans; 12 декабря 1952) — нидерландский футбольный тренер.

Карьера

Ари Сханс не был профессиональны футболистом. Свою тренерскую карьеру он начал в возрасте 20 лет, когда вошёл в тренерский штаб клуба «Вагенинген». В течение 18 лет специалист руководил клубом ГВВВ из города Венендал. С 2001 по 2004 год он повторно работал с командой. Параллельно Сханс некоторое время возглавлял сборную Бутана. Этой сборной он руководил в знаменитой игре против сборной Монсератта. Об этом поединке был снят документальный фильм «Другой финал».

В 2005 году нидерландец некоторое время занимал пост наставника японского клуба «Оита Тринита». Затем он перебрался в Китай.

В 2008 году Сханс возглавлял сборную Намибии после смерти его предыдущего наставника Бена Бамфучила. С ней он работал на Кубке африканских наций в Гане.

Последним местом работы тренера был китайский клуб «Гуйчжоу Чжичэн Торо».

Фильмография

• «Другой финал» (Нидерланды, 2003) — главный тренер сборной Бутана
• «Паув и Витеман» (Нидерланды, 2006)

Ссылки

• [arieschans.com/ Официальный сайт]  (англ.)
• [www.weltfussball.de/spieler_profil/arie-schans/ Статистика на сайте weltfussball.de]  (нем.)

Отрывок, характеризующий Сханс, Ари

Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон.
Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…


В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.