Схап, Джонни
Поделись знанием:
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
«Как! Я как будто рад случаю воспользоваться тем, что он один и в унынии. Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, что я могу сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.
«Потом, что же я буду спрашивать государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4 й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему. Не должен нарушать его задумчивость. Лучше умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение», решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности государя.
 Джонни Схап
| ||
| Общая информация | ||
| Полное имя | Кунрадес Йоханнес Схап (нидерл. Coenrades Johannes Schaap) | |
| Родился | 1 января 1940 Амстердам, Нидерланды | |
| Умер | 5 июля 2012 (72 года) Гаага, Нидерланды | |
| Гражданство |  Нидерланды
| |
| Позиция | защитник полузащитник | |
| Карьера | ||
| Молодёжные клубы | ||
| 1950—1961 | Аякс
| |
| Клубная карьера* | ||
| 1960—1961 | Аякс
|
1 (0) |
| 1961—1964 | СХС
|
? (?) |
| 1962—1963 | → Алкмар '54
|
? (0) |
| 1964—1966 | Де Волевейккерс
|
? (?) |
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.
| ||
Кунрадес Йоханнес (Джонни) Схап (нидерл. Coenrades Johannes "Johnny" Schaap; 1 января 1940, Амстердам — 5 июля 2012, Гаага), также известный как Джон Схап (нидерл. John Schaap) — нидерландский футболист, игравший на позициях защитника и полузащитника, впоследствии футбольный судья. Выступал за команды «Аякс», СХС, «Алкмар ’54», и «Де Волевейккерс».
Спортивная карьера
Джонни Схап является воспитанником «Аякса», в системе которого он появился в возрасте 10 лет[1]. Летом 1960 года Схап подписал с «Аяксом» контракт[2][3]. В сезоне 1960/61 он провёл всего один матч в составе «красно-белых»[4]. Джонни дебютировал 4 июня 1961 года в гостевом матче против клуба МВВ, заменив на 10-й минуте травмированного Бенни Мюллера. Встреча завершилась крупной победой амстердамцев со счётом 1:5[5].
Летом 1961 года Джонни был выставлен клубом на трансфер[6][7] и вскоре он перебрался в СХС из Ден Хага. Клуб также пополнился ещё двумя игроками «Аякса» — Франсзом и Андерисеном, последний из них был близок к переходу в «Де Графсхап». Схап хорошо сыграл в своём первом сезоне за СХС, но у него возникли разногласия с австрийским тренером Людвигом Вегом, после чего он был отдан в аренду «Алкмару '54»[1]. Спустя сезон вернулся в клуб[8][9].
В составе СХС Джонни отыграл два сезона в первом дивизионе, после чего перешёл в клуб «Де Волевейккерс. Сумма трансфера составила 8 тысяч гульденов[10]. В марте 1966 года сообщалось, что Схапу может быть сделана операция на колене, после которой он, возможно, больше не сможет играть в футбол[11]. Врач Ханс Тетзнер также посоветовал Схапу закончить с футболом[12]. В конце марта в возрасте 26 лет Джон дебютировал в качестве футбольного судьи[13].
Личная жизнь
В марте 1963 года Схап женился на 23-летней Элис Рис[14], в том же году у них родился сын Джони[1]. В 1960-х года рекламировал одежду в качестве модели[1].
Его сын стал профессиональным теннисистом[15].
Источники
- ↑ 1 2 3 4 [resolver.kb.nl/resolve?urn=ddd:110588608:mpeg21:a0373 Voetballer John Schaap heeft een miljoenen publiek...] (нид.). De Telegraaf. Проверено 11 мая 2015.
- ↑ [kranten.kb.nl/view/article/id/ddd%3A010371269%3Ampeg21%3Ap005%3Aa0089 Volop handel op voetbalmarkt.] (нид.). De Waarheid. Проверено 26 августа 2012. [www.webcitation.org/6Bfj8VuEP Архивировано из первоисточника 25 октября 2012].
- ↑ [kranten.kb.nl/view/article/id/ddd%3A010678544%3Ampeg21%3Ap015%3Aa0189 Voetbal. Ajax vraagt ƒ 80.000 voor Bleyenberg.] (нид.). Nieuwsblad van het Noorden. Проверено 26 августа 2012. [www.webcitation.org/6Bfj99iIR Архивировано из первоисточника 25 октября 2012].
- ↑ Vermer, van Hoof, 1999, с. 367.
- ↑ [www.ajax.nl/Ajax-1/Wedstrijden/Statistieken.htm?matchid=3231 BVV — Ajax (0:1).] (нид.). ajax.nl. Проверено 26 августа 2012. [www.webcitation.org/6Bfj9olpu Архивировано из первоисточника 25 октября 2012].
- ↑ [kranten.kb.nl/view/article/id/ddd%3A010371108%3Ampeg21%3Ap005%3Aa0089 Kruiver waarschijnlijk naar Italiaanse club.] (нид.). De Waarheid. Проверено 26 августа 2012. [www.webcitation.org/6BfjB6rbe Архивировано из первоисточника 25 октября 2012].
- ↑ [kranten.kb.nl/view/article/id/ddd%3A010678752%3Ampeg21%3Ap014%3Aa0208 De eerste transferlijst.] (нид.). Nieuwsblad van het Noorden. Проверено 26 августа 2012. [www.webcitation.org/6BfjBhZHG Архивировано из первоисточника 25 октября 2012].
- ↑ [resolver.kb.nl/resolve?urn=ddd:011233488:mpeg21:a0173 Fortuna en MVV doen zaken op transfermarkt.] (нид.). De Tijd De Maasbode. Проверено 11 января 2016.
- ↑ [resolver.kb.nl/resolve?urn=ddd:110589690:mpeg21:a0431 Op eigen verzoek.] (нид.). De Telegraaf. Проверено 11 января 2016.
- ↑ [kranten.kb.nl/view/article/id/ddd%3A010678642%3Ampeg21%3Ap014%3Aa0206 TRANSFERS…] (нид.). Nieuwsblad van het Noorden. Проверено 26 августа 2012. [www.webcitation.org/6BfjCL3Jp Архивировано из первоисточника 25 октября 2012].
- ↑ [kranten.kb.nl/view/article/id/ddd%3A010372717%3Ampeg21%3Ap006%3Aa0082 Kort nieuws.] (нид.). De Waarheid. Проверено 26 августа 2012. [www.webcitation.org/6BfjCyxdV Архивировано из первоисточника 25 октября 2012].
- ↑ [resolver.kb.nl/resolve?urn=ddd:110588981:mpeg21:a0300 John Schaap wordt arbiter.] (нид.). De Telegraaf. Проверено 11 января 2016.
- ↑ [resolver.kb.nl/resolve?urn=ddd:110588990:mpeg21:a0239 Arbitersdebuut.] (нид.). De Telegraaf. Проверено 11 января 2016.
- ↑ [resolver.kb.nl/resolve?urn=ddd:110589600:mpeg21:a0289 De duiker vond zijn bruid op het ijs.] (нид.). De Telegraaf. Проверено 11 января 2016.
- ↑ [resolver.kb.nl/resolve?urn=ddd:010567133:mpeg21:a0252 Moeizame zege Brenda Schultz in Apeldoorn.] (нид.). Leeuwarder Courant. Проверено 11 января 2016.
Напишите отзыв о статье "Схап, Джонни"
Литература
- Evert Vermer, Marcelle van Hoof. Ajax 100 Jaar Jubileumboek 1900-2000. — Amsterdam: Luitingh-Sijthoff, 1999. — ISBN 90-245-3497-6.
Ссылки
- [www.afc-ajax.info/nl/voetballer/Johnny-Schaap Профиль на сайте afc-ajax.info] (нид.)
- [www.transfermarkt.co.uk/johnny-schaap-/profil/spieler/324953 Профиль на сайте transfermarkt] (нид.)
 |
Это заготовка статьи о футболисте Нидерландов. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Схап, Джонни
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
«Как! Я как будто рад случаю воспользоваться тем, что он один и в унынии. Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, что я могу сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.
«Потом, что же я буду спрашивать государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4 й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему. Не должен нарушать его задумчивость. Лучше умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение», решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности государя.
