Схематизм (интерлингвистика)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Схематизм (в интерлингвистике)»)
Перейти к: навигация, поиск

Схемати́зм — направление в лингвопроектировании, признающее за апостериорным международным искусственным языком, собственные (то есть в значительной степени априорные) правила и закономерности — в первую очередь, относящиеся к словообразованию (деривации). Диагостическим признаком схематических языков является автономное словообразование, даже если все используемые морфемы взяты без изменений из естественных языков. Первое подобное определение принадлежит Луи Кутюра:

«Международный язык должен быть автономен в своем словообразовании. Выбрав по возможности удачнее свои элементы из запаса наших языков, он должен быть в состоянии свободно сочетать их согласно своим собственным правилам, заботясь строго сохранять их форму и смысл неизменными. Только при этом условии искусственный язык может стать настоящим языком.., а не быть только простым подражанием, слепком с наших языков: в последнем случае он был бы так же труден, как и они, и требовал бы предварительного знакомства с ними»

Схематизм — исторически приоритетный (начиная с Carpophorophilus, 1732 г.) и доминирующий для апостериорных лингвопроектов принцип (волапюк, эсперанто, идо), в новейшее время потеснённымй натурализмом (окциденталь, интерлингва-ИАЛА). Внутри схематических языков можно провести различие между:

  • гиперсхематическими языками, допускающими использование некоторого количества априорных морфем, причем регулярно сочетающими в слове апостериорный корень и априорное окончание (эсп. grand-a dom-o)
  • гипосхематическими языками, использующими только априорные морфемы (идиом-неутр. dom grand), но, в отличие от натуралистических языков, сочетающими их по собственным правилам.


Напишите отзыв о статье "Схематизм (интерлингвистика)"

Отрывок, характеризующий Схематизм (интерлингвистика)

Худощавый, слабый на вид старичок, полковой командир, с приятною улыбкой, с веками, которые больше чем наполовину закрывали его старческие глаза, придавая ему кроткий вид, подъехал к князю Багратиону и принял его, как хозяин дорогого гостя. Он доложил князю Багратиону, что против его полка была конная атака французов, но что, хотя атака эта отбита, полк потерял больше половины людей. Полковой командир сказал, что атака была отбита, придумав это военное название тому, что происходило в его полку; но он действительно сам не знал, что происходило в эти полчаса во вверенных ему войсках, и не мог с достоверностью сказать, была ли отбита атака или полк его был разбит атакой. В начале действий он знал только то, что по всему его полку стали летать ядра и гранаты и бить людей, что потом кто то закричал: «конница», и наши стали стрелять. И стреляли до сих пор уже не в конницу, которая скрылась, а в пеших французов, которые показались в лощине и стреляли по нашим. Князь Багратион наклонил голову в знак того, что всё это было совершенно так, как он желал и предполагал. Обратившись к адъютанту, он приказал ему привести с горы два баталиона 6 го егерского, мимо которых они сейчас проехали. Князя Андрея поразила в эту минуту перемена, происшедшая в лице князя Багратиона. Лицо его выражало ту сосредоточенную и счастливую решимость, которая бывает у человека, готового в жаркий день броситься в воду и берущего последний разбег. Не было ни невыспавшихся тусклых глаз, ни притворно глубокомысленного вида: круглые, твердые, ястребиные глаза восторженно и несколько презрительно смотрели вперед, очевидно, ни на чем не останавливаясь, хотя в его движениях оставалась прежняя медленность и размеренность.
Полковой командир обратился к князю Багратиону, упрашивая его отъехать назад, так как здесь было слишком опасно. «Помилуйте, ваше сиятельство, ради Бога!» говорил он, за подтверждением взглядывая на свитского офицера, который отвертывался от него. «Вот, изволите видеть!» Он давал заметить пули, которые беспрестанно визжали, пели и свистали около них. Он говорил таким тоном просьбы и упрека, с каким плотник говорит взявшемуся за топор барину: «наше дело привычное, а вы ручки намозолите». Он говорил так, как будто его самого не могли убить эти пули, и его полузакрытые глаза придавали его словам еще более убедительное выражение. Штаб офицер присоединился к увещаниям полкового командира; но князь Багратион не отвечал им и только приказал перестать стрелять и построиться так, чтобы дать место подходившим двум баталионам. В то время как он говорил, будто невидимою рукой потянулся справа налево, от поднявшегося ветра, полог дыма, скрывавший лощину, и противоположная гора с двигающимися по ней французами открылась перед ними. Все глаза были невольно устремлены на эту французскую колонну, подвигавшуюся к нам и извивавшуюся по уступам местности. Уже видны были мохнатые шапки солдат; уже можно было отличить офицеров от рядовых; видно было, как трепалось о древко их знамя.