Зосима (Сокур)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Схиархимандрит Зосима»)
Перейти к: навигация, поиск

Схиархимандрит Зосима (в мантии Савватий, в миру Иван Алексеевич Сокур; 3 сентября 1944, село Косолманка, Верхотурский район, Свердловская область — 29 августа 2002, село Никольское, Волновахский район, Донецкая область) — схиархимандрит Русской Православной Церкви, основатель Свято-Успенской Николо-Васильевской обители. Почитался верующими как старец и прозорливец[1][2].





Биография

Родился 3 сентября 1944 года в селе Косолманка Верхотурского района Свердловской области. Мать, Мария Ивановна (будущая схимонахиня Мариамна), была простой крестьянкой Винницкой губернии[2], общалась с монахинями, за что попала в заключение по статье «религиозная пропаганда» и в тюремной больнице родила Ивана Сокура. Мальчика хотели наречь Фаддеем — в честь апостола, память которого совершается 3 сентября. Но знакомые матери, бывшие в Киево-Печерской Лавре и просившие там помощи для семьи Сокуров, получили у схиигумена Кукши (причисленного ныне к лику святых) указание наречь младенца Иоанном — в честь Иоанна Крестителя[2].

Отец в год рождения сына погиб на фронте. После освобождения Мария Ивановна вместе с сыном переехала в Авдеевку, где проживала её родная сестра, монахиня Антонина, в прошлом духовная дочь о. Иоанна Кронштадтского[2].

В 1961 году Иван окончил с отличием ОШ I—II ступеней № 1 г. Авдеевки. С 1961 по 1964 год учился в сельскохозяйственном техникуме, затем недолго работал ветеринаром[3]. После благословения своего духовника поступил в послушники в Киево-Печерскую Лавру[3], где его определили в келию, в которой жил до своей кончины схиигумен Кукша Одесский[2]. Там его духовником стал схиигумен Валентин, про которого Зосима (Сокур) говорил, что это был старец, который рассказал ему наперёд всю его жизнь[3]. После неудачной попытки поступить в Московскую духовную семинарию (органы госбезопасности препятствовали образованным молодым людям в получении духовного образования) Иван Сокур год был иподьяконом у архиепископа Павла (Голышева) в Новосибирске[3].

С 1968 по 1975 — студент Ленинградской духовной семинарии. Его сразу зачислили на второй курс. Некоторое время он был иподьяконом Ленинградского митрополита Никодима (Ротова). Академию окончил со степенью кандидата богословия, написав работу по истории Русской Церкви «Валаамский монастырь и его церковно-историческое значение»[3]. В 1975 году митрополит Ленинградский и Новгородский Никодим постриг студента четвёртого курса академии Ивана Сокура в монашество в честь Савватия Соловецкого[3].

После учёбы Савватий Сокур был направлен в Одесский Свято-Успенский мужской монастырь[3]. В это время обострилась болезнь его матери — бронхиальная астма; в связи с этими обстоятельствами о. Савватий написал прошение о переводе в Ворошиловградско-Донецкую епархию[2]. 25 декабря 1975 года его зачислили в Донецкой епархии в храм благоверного князя Александра Невского в посёлке Александровка Марьинского района. Храм был очень беден, прихожан было мало. Батюшка поставил новый иконостас, на храме поставили кресты, закупили новые иконы. В храм стали приезжать верующие из Донецка и других городов.

Митрополит Донецкий и Мариупольский Иларион (Шукало), рассказывал о деятельности о. Савватия (Сокура): «Меня всегда поражало его храмостроительство. Куда бы он ни пришёл служить, везде сразу же затевал капитальные ремонты и строительство. Помню, как в 1980 году, когда я служил ещё псаломщиком в Свято-Успенском храме Донецка, на праздник Почаевской иконы Божией Матери мы поехали к отцу Савватию в Александровку — на освящение нового престола. Ему удалось сделать этот престол в тот самый период, когда церкви в СССР только закрывали да разрушали. По тем временам это было чуть ли не сенсацией»[1].

В 1977 году о. Савватий был награждён наперсным крестом, в 1983 году — орденом Преподобного Сергия Радонежского III степени[3], в 1984 — палицей[2]. В это же время советские органы госбезопасности обратили внимание на «слишком активного» сельского священника[3]. Ему угрожали и избивали, после чего его здоровье резко ухудшилось[3]. Под давлением КГБ его переводили с одного прихода на другой, чтобы сломать несговорчивого священнослужителя[3]: в 1985 году — настоятель храма в с. Андреевка около г. Курахово, затем, после Пасхи, перевели в Макеевку и в том же 1986 году — в посёлок Андреевка около г. Снежное, настоятелем Покровского храма[2].

В 1986 году игумен Савватий (Сокур) был назначен настоятелем в Свято-Васильевский приход в селе Никольское Волновахского района[4]. Его трудами был отреставрирован храм, в 1988 году построена крестильня с настоятельскими покоями и паломническая с трапезной[4]. В 1990 году игумен Савватий был возведён в сан архимандрита, а в 1992 году пострижен в схиму с именем Зосима[4]. В 1997 году был взят в аренду у сельсовета «Дом временного проживания», расположенный на территории, прилегающей к храму, где была устроена богадельня по уходу за немощными и престарелыми[4]. В 1998 году основал Свято-Успенскую Николо-Васильевскую обитель в селе Никольское Волновахского района. В 1998 году был построен братский корпус, в 1999 году — сестринский[4].

19 сентября 1997 года схиархимандрит Зосима обвенчал будущего президента Украины Виктора Януковича с его супругой Людмилой[1].

1 февраля 1998 года о. Зосима был назначен духовником Донецкой епархии[3].

29 августа 2002 года о. Зосима скончался. Похоронен на территории монастыря в часовне около Свято-Успенского собора. Среди тысяч верующих, пришедших проститься со схиархимандритом Зосимой, был губернатор Донецкой области Виктор Янукович[5].

Свято-Успенская Николо-Васильевская обитель

Стараниями отца Зосимы построили Свято-Успенскую Николо-Васильевскую обитель. По его завещанию Свято-Успенский собор, строительство которого не было окончено при жизни батюшки, должен был освятить Патриарх Московский и Всея Руси Алексий, но в связи с его кончиной в 2008 году собор освятил Патриарх Кирилл во время своего визита на Украину летом 2009 года.

Фильмы и книги об о. Зосиме (Сокуре)

В 2003 году украинский телеканал КРТ выпустил фильмы «Поминальная молитва» и «Дорога, длиною в жизнь», посвящённые батюшке Зосиме.

В 2005 году издательство Сретенского монастыря выпустило книгу об о. Зосиме «Схиархимандрит Зосима (Сокур). Слово о Святой Руси». В 2013 году вышло 2-е издание книги Московского Сретенского монастыря о схиархимандрите Зосиме (Сокур) «О чём скорбит душа».

Духовное завещание отца Зосимы

Аз, грешный Схиархимандрит Зосима, основатель двух обителей:

Успенского Свято-Васильевского мужского и Успенского Свято-Николаевского женского монастырей, оставляю последнюю свою волю: и по смерти моей свято и вечно, до последнего издыхания, храните все завещания, те священные традиции, ту особенность служб, записанные братьями и сестрами в монастырском уставе, сохраняя их до малейших подробностей и не допуская никаких отступлений.

Строго держитесь Русской Православной Церкви и Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси.

В случае отхода Украины от Москвы, какая бы ни была автокефалия, — беззаконная или «законная», — автоматически прерывается связь с Митрополитом Киевским. Из существующих монастырей тогда образовать Дом Милосердия, который будет выполнять святые законы милосердия — служение людям до их погребения, и эту заповедь обители должны выполнять вечно. Никакие угрозы и проклятия не признавать, так как они не каноничные и беззаконные. Твердо стоять за каноны Русской Православной Церкви. В случае отпадения от единства Русской Православной Церкви, — правящего архиерея не существует, монастыри переходят в ставропигиальное управление, под омофор Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси. Молю Бога и надеюсь, что Святейший Патриарх не откажет и примет под свой омофор. Если сие будет невозможно, то монастыри переходят под самостоятельное игуменское управление по подобию Валаамской обители начала нашего столетия, находясь под видом светлых будущих времен единства Украины и России, которые, глубоко верю, неминуемо наступят, с чем и ухожу в вечность.

…Отходя в жизнь вечную, последнее слово глаголю вам, братья, сестры и все молящиеся в обители нашей: держитесь Русской Православной Церкви — в ней спасение.

Всем даю из гроба прощение, Бог за вас да простит и помилует по Его велицей и богатой милости. Кто приходил ко мне за духовным руководством, держитесь святой обители: братья и сестры помогут вам и наставят на путь спасения… Подаю из гроба, бездыханный и безгласный, Мир, Любовь и Благословение Божие.

— [www.svt-vasiliy.if.ua/content/view/397/56/lang,ukrainian/ Житие старца схиархимандрита Зосимы]
[rusk.ru/st.php?idar=111975 Старец Зосима — духовный символ православного Донбасса]
[www.pravoslavie.ru/analit/071226095332.htm К вопросу об автокефалии Украинской Православной Церкви]

См. также

Николо-Васильевский монастырь

Напишите отзыв о статье "Зосима (Сокур)"

Примечания

  1. 1 2 3 [rusk.ru/st.php?idar=111975 Старец Зосима — духовный символ православного Донбасса]
  2. 1 2 3 4 5 6 7 8 [www.svt-vasiliy.if.ua/content/view/397/56/lang,ukrainian/ Житие старца схиархимандрита Зосимы]
  3. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 [www.pravoslavie.ru/put/060412174909.htm ПРОПОВЕДИ СХИАРХИМАНДРИТА ЗОСИМЫ (СОКУРА)]
  4. 1 2 3 4 5 [blagovest-info.ru/index.php?ss=2&s=3&id=15504 Янукович посетил Донецкую область, чтобы почтить память схиархимандрита Зосимы (Сокура)]
  5. [www.pravoslavye.org.ua/index.php?r_type=&action=fullinfo&id=6151 05.09.2002. ДОНЕЦК. ПОСЛЕ ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОЙ БОЛЕЗНИ ОТОШЕЛ КО ГОСПОДУ НАМЕСТНИК СВЯТО-ВАСИЛЬЕВСКОГО МОНАСТЫРЯ СХИАРХИМАНДРИТ ЗОСИМА (СОКУР)]

Ссылки

  • [www.svt-vasiliy.if.ua/content/view/397/56/lang,ukrainian/ Житие старца схиархимандрита Зосимы]
  • [www.predanie.ru/mp3/Skhiharhimandrit_Zosima_Sokura/ Отец Зосима. Проповеди в формате mp3]
  • [www.pravoslavie.ru/put/2257.htm Отец Зосима. Проповедь в 4-ю Неделю Великого поста]
  • [youtube.com/watch?v=Z8Zi2DvFLBo «Любовь превыше всего» — фильм о схиархимандрите Зосиме] на YouTube
  • [video.yandex.ru/users/andrey631/view/16/ Проповедь о. Зосимы (видео)]
  • [video.yandex.ru/users/andrey631/view/26/ Проповедь о. Зосимы (видео)]
  • [obitel-nikolskoe.ru/?chapter=articles Официальный сайт о. Зосимы]

Отрывок, характеризующий Зосима (Сокур)

В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.