Схизосахаромицеты
| Схизосахаромицеты | |||||||||||||
 Schizosaccharomyces pombe | |||||||||||||
| Научная классификация | |||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
промежуточные ранги
| |||||||||||||
| Международное научное название | |||||||||||||
|
Schizosaccharomycetes O.E. Erikss. & Winka, 1997 | |||||||||||||
| Дочерние таксоны | |||||||||||||
| |||||||||||||
| |||||||||||||
Схизосахаромице́ты, или деля́щиеся дро́жжи (Schizosaccharomycetes) — класс грибов отдела Аскомицеты (Ascomycota). В природе представители класса встречаются в тех же экологических условиях, что и почкующиеся дрожжи класса Saccharomycetes.
Систематика
К классу относят один порядок (Schizosaccharomycetales) с одним семейством (Schizosaccharomycetaceae), в которое входят два рода:
- Octosporomyces
- Schizosaccharomyces
Вместе с классами Taphrinomycetes, Pneumocystidomycetes и Neolectomycetes делящиеся дрожжи относят к подотделу Taphrinomycotina (синоним Архиаскомицеты, Archiascomycotina). В более старых системах (до выпуска 9-го издания «Словаря грибов Эйнсуорта и Бисби», 2001 г.) относились не к архиаскомицетам, а к порядку Saccharomycetales класса Гемиаскомицеты (син. Голосумчатые, Hemiascomycetes).
Жизненный цикл
На вегетативных стадиях жизненного цикла представляют собой отдельные клетки, размножающиеся делением. Половой процесс — копуляция соматических клеток с последующей плазмогамией и кариогамией, в результате чего образуется диплоидная стадия — зигота. После мейотического деления ядра из зиготы формируется сумка с аскоспорами, аскоспоры прорастают в соматические клетки.
Напишите отзыв о статье "Схизосахаромицеты"
Литература
- Белякова Г. А. Ботаника: в 4 т. — М.: Издательский центр «Академия», 2006. — Т. 1. Водоросли и грибы. — С. 185. — ISBN 5-7659-2731-5.
- Гарибова Л. В., Лекомцева С. Н. Основы микологии: морфология и систематика грибов и грибоподобных организмов. — М.: Товарищество научных изданий КМК, 2005. — С. 72, 74. — ISBN 5-87317-265-X.
|
Это заготовка статьи по микологии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Схизосахаромицеты
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
