Сходненский череп

Сходненский череп
Классификация
Вид:	Человек разумный
Место находки
Страна:	Россия
Регион:	Москва
Место:	Тушино

Сходненский череп — верхняя часть черепа человека разумного конца ледникового периода, обнаруженная в 1939 году возле города Тушино, близ впадения реки Сходня в Москву-реку. Является самым ранним свидетельством проживания человека на территории Москвы, а также самым ранним свидетельством изготовления ткани в мире.

Находка была сделана в июле 1939 году старшим нормировщиком П. Чернышевым на левом берегу реки Сходня, при строительстве водоотливного колодца при ГЭС (по другим данным деривационного канала или просто канала Москва-Волга — вообще данные о конкретном месте находки разнятся, быть может потому, что ГЭС считалась секретным объектом). Череп залегал на глубине 4 метров. Нижняя часть черепа, по-видимому, при строительстве была смыта в Сходню. В ходе последовавших затем раскопок, в слоях, в которых был найден череп, были обнаружены кости первобытных животных, главным образом первобытного быка и овцебыка. Также были обнаружены крупные кости мамонта. На одном уровне с черепом прослеживаются также древесные остатки: берёзы, ивы и ольхи, свидетельствующие о флоре, в окружении которой жил человек той эпохи.

Находка была исследована О. Н. Бадером и определена как принадлежащая человеку переходного типа от неандертальца к современному. По его словам, в глаза прежде всего бросалась неандерталоидность черепа: выступающие надбровные дуги, образующие почти сплошной валик, и чрезвычайно низкий, убегающий лоб. Современные учёные склонны скорее относить его к кроманьонцу. Череп служит аргументом для тех учёных, которые считают неандертальцев непосредственными предками человека и признают переходные формы между неандертальцем и современным человеком. Крышка была покрыта отпечатком тонкой мелкоячеистой сетки, которая имела все признаки ткани; было предположено, что на голове человека было нечто вроде шапочки, хотя само по себе наличие ткани в эпоху палеолита кажется удивительным и противоречащим обычным представлениям о материальной культуре той эпохи.

Особая важность черепа заключается в том, что других археологических свидетельств пребывания современного человека в Москве в эпоху палеолита не существует (хотя сделаны такие находки, как Зарайская стоянка на границе Московской области и Сунгирь во Владимирской области), так что сам факт проживания человека в ту эпоху раньше нередко ставился под сомнение. По словам антрополога Г. Ф. Дебеца, сходненский череп — редкий случай, когда палеоантропологическая находка сделана раньше археологических. В настоящее время хранится в Музее истории Москвы, гипсовый слепок можно увидеть в экспозиции Музея археологии (на Манежной площади).

Ссылки

• [samlib.ru/o/oleg_w_m/cdocumentsandsettingsolegmoidokumentyperwobytnyestojankiwpodmoskowxertf.shtml О.Мосин. Первобытные стоянки Подмосковья]
• [www.archeologia.ru/Library/Book/2f3c1201270f/page1 Трусов А. В. Москва в эпоху камня и бронзы М., 2000]
• [testan.rusgor.ru/moscow/book/moskow_proshl/101.htm Г. П. Латышева, Москва и Московский край в прошлом]
• [www.history.ru/index.php?option=com_ewriting&Itemid=0&func=chapterinfo&chapter=33950&story=23973 Этногенез восточных славян]
• www.stroykorpus.ru/p0npss1015_xz.html
• tushinec.ru/print.php?article_print=2013&page=
• Дробышевский С. В. Черепные крышки из Сходни, Подкумка и Хвалынска — постнеандерталоидные формы Восточной Европы. Москва-Чита, 2001

Отрывок, характеризующий Сходненский череп

Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.


После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.