Схождение с горы Синай (фреска)

Козимо Росселли с помощниками

Схождение с горы Синай. 1482

Discesa dal monte Sinai

фреска. 350 × 572 см

Сикстинская капелла, Ватикан

К:Фрески 1482 года

Схождение с горы Синай (итал. Discesa dal monte Sinai) — фреска работы Козимо Росселли, написанная в период 1480—1482 гг. Расположена в Сикстинской капелле, Ватикан.

История

27 октября 1480 года Росселли, вместе с другими флорентийскими художниками, в том числе Доменико Гирландайо, Сандро Боттичелли и ученик Росселли Пьеро ди Козимо, приехал в Рим, куда они были приглашены для участия в проекте по примирению между Лоренцо де Медичи, фактическим правителем Флорентийской республики и папой Сикстом IV. Весной 1481 года флорентийцы приступили к работе в Сикстинской капелле, вместе с Пьетро Перуджино, который начал работу ранее.

Темой росписи стала параллель между историями Моисея и Иисуса Христа, как символ преемственности между Ветхим и Новым заветом, а также преемственности между законом, данным Моисею и посланием Иисуса, который, в свою очередь, избрал Святого Петра (первого епископа Рима) своим преемником: это должно было послужить провозглашению законности наследников Святого Петра — римских пап.

Описание

Фреска является частью цикла Истории Моисея, на ней запечатлены несколько фрагментов из его жизнеописания, расположена на южной стене капеллы, левой от алтаря. На фризе, увенчивающем фреску, есть надпись — PROMULGATIO • LEGIS • SCRIPTE • PER • MOISEM (обнародование Моисеем Закона).

В центре сверху изображён коленопреклонённый Моисей, получающий Скрижали Завета от Яхве, явившегося в светящемся облаке и окружённого ангелами. Рядом с Моисеем спящий Иисус Навин. На переднем плане слева Моисей приносит скрижали в лагерь евреев. В центре на заднем плане изображён алтарь с золотым тельцом, некоторые из евреев поклоняются ему (они показаны со спины, что обычно для отрицательных персонажей, как, например, Иуда Искариот в «Тайной вечере»). На переднем плане Моисей, придя в ярость, разбивает скрижали. На заднем плане справа Моисей, во главе левитов, наказывает идолопоклонников. Будущий преемник Моисея, Иисус Навин, изображён рядом, в сине-жёлтых одеждах.

Литература

• Blumenthal, Arthur R. [books.google.com/books?id=6trqAAAAMAAJ Cosimo Rosselli: painter of the Sistine Chapel]. — George D. and Harriet W. Cornell Fine Arts Museum, Rollins College, 2001.

Отрывок, характеризующий Схождение с горы Синай (фреска)

Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.