Счастливые времена
Счастливые времена (англ. Happy Times, нем. Glückliche Zeit) — одна из фаз Битвы за Атлантику во время Второй мировой войны, когда немецкие подводные лодки добились значительных успехов в битвах с военно-морскими силами Великобритании и их союзников.
Примечательно, что сами немецкие подводники рассматривали эти времена как «счастливые» только оглядываясь назад, и не употребляли термин до 1942 года.[1] К тому времени трудности подводной войны резко возросли. В послевоенных работах, чтобы отличить этот период от успехов 1942 года во время операции Paukenschlag, некоторые исследователи стали его называть Первое счастливое время (англ. First Happy Time). Этот период начался в июле 1940 года, сразу же после того, как Германия завоевала Францию и через Бискайский залив получила прямой выход в Атлантику.
Одной из причин успешности этого периода для немецких военно-морских сил было недостаточное количество радаров на британских кораблях, это означало, что было практически невозможно вовремя обнаружить подводные лодки во время ночных атак. С июля по октябрь 1940 года только на Западных подходах было потоплено 282 судна, общим тоннажем 1 489 795 т.[2]
Конец счастливых времен
Не существует единого мнения об окончании «счастливых времен». Одни считают, что они закончилось в октябре 1940[3], другие — в апреле 1941[4]. Поскольку разделение появилось только в ретроспективе, а успехи подводников шли на убыль постепенно, дата окончания, видимо, так и останется спорной.
Напишите отзыв о статье "Счастливые времена"
Примечания
- ↑ Vause, Jordan. Wolf: U-boat Commander in World War II. Naval Institute Press, Annapolis, 1997. ISBN 1-55750-874-7
- ↑ Geoffrey R. Sloan. Ireland in «Britain and the British Seas» in: Global Geostrategy: Mackinder and the Defence of the West, Blouet, Brian W., ed. Frank Cass, imprint of Taylor & Francis, Abingdon-NewYork, 2005. p. 131
- ↑ Hughes, Terry; Costello, John. The Battle of the Atlantic, p. 88
- ↑ Macintyre, Donald G. F. W. The Naval War Against Hitler, p. 52
См. также
Это заготовка статьи о подводных лодках. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Счастливые времена
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.