Счастливы вместе (телесериал)

Эта статья о комедийном телесериале; другие значения: Счастливы вместе.

Счастливы вместе
Жанр	ситком
Создатель	Рон Левит и Майкл Мой (оригинал)
В ролях	Виктор Логинов Наталья Бочкарёва Дарья Сагалова Александр Якин Юлия Захарова Павел Савинков Алексей Секирин
Композитор	Николай Ростов
Страна	Россия Россия
Количество сезонов	6
Количество серий	365
Производство
Продюсер	Дмитрий Троицкий
Режиссёр	Георгий Дронов
Оператор	Александр Шмид
Сценарист	Елена Вержак
Хронометраж	20-25 минут
Трансляция
Телеканал	ТНТ
На экранах	с 8 марта 2006 года по 1 марта 2013 года
Формат видео	4:3 (1-5 сезоны) 16:9 (6 сезон)
Формат звука	Стерео

«Сча́стливы вме́сте» — комедийный сериал, российская версия американского сериала «Женаты… с детьми» (англ. Married… with children), транслировался на российском телеканале ТНТ и украинском «Новом канале». Сериал повествует о повседневной жизни и быте екатеринбургской семьи. Сериал не имеет строгой сюжетной линии и является классической «комедией положений».

История создания

Премьера сериала состоялась 8 марта 2006 года, премьерный эпизод — «Знакомство с соседями». Показ третьего сезона был закончен 13 мая 2008 года эпизодом «Сексуальные меньшевики». На этот момент было снято три макси-сезона, состоящие в целом из 245 серий (по телевидению транслировались в качестве трёх сезонов). Съёмки были остановлены из-за окончания сценариев западного аналога. В апреле-июне 2008 года проводился конкурс на создание нового сценария для шоу, в котором мог поучаствовать любой желающий. Однако планы продолжения сериала встретили противодействие компании «Sony Pictures», владеющей идеей сериала. Компания предоставляла право только на переснятие всех сюжетов американского сериала «Женаты… с детьми», свои сценарные находки не рассматривали. В конце концов, с «Sony Pictures» удалось договориться, и съёмки нового, четвёртого по счёту сезона, начались осенью 2009 года; сценарий стал полностью оригинальным. 31 декабря 2009 года в эфир вышли четыре премьерных серии четвёртого оригинального сезона сериала. В рамках сезона было показано 49 серий. С 13 сентября по 7 октября 2010 года на телеканале ТНТ был показан пятый сезон, состоящий из 20 новых серий. После долгого перерыва (больше года) был снят новый сезон; анонсировано 50 новых серий, показ которых стартовал на ТНТ с 10 июля 2012 года. Продолжение показа шестого сезона в России началось с 9 января 2013 года и закончилось 17 января. Показ продолжился 15 февраля 2013 года и закончился 1 марта 2013 года.

Сюжет

	отрывок вступительной музыкальной заставки сериала
Помощь по воспроизведению

Сериал рассказывает о «типичной» российской семье, состоящей из мужа, жены, двух (некоторое время — трёх) детей и собаки, которые живут в Екатеринбурге. Глава семьи Гена Букин — продавец женской обуви, неудачник как в личной жизни, так и в своей «карьере». Его жена Даша — домохозяйка, которая большую часть времени проводит перед телевизором за поеданием конфет. Их дети — привлекательная и глупая дочь Света, неудачливый в общении с противоположным полом, но умный сын Рома. Соседка Букиных Лена почему-то считается весьма непривлекательной женщиной. С ней сожительствуют в разное время Женя Степанов (первый муж), который, в итоге бросает её и становится егерем, и Толик Полено (второй муж) — бывший преступник, красавчик и альфонс.

Как и в других ситуационных комедиях, юмор сериала строится на том, что герои постоянно попадают в различные сложные или иногда даже смешные ситуации и пытаются выйти из них.

Актёрский состав и персонажи

Гена Букин

О его родителях известно меньше, чем о родителях Даши: отец, Пётр Букин, появлялся в серии «Тень отца Букина» и в 31 серии 3 сезона. во флэшбеке про «пятёрку». Сведения противоречивы: в 29 серии 3 сезона Гена рассказывает, как Пётр продал его велосипед за две бутылки портвейна, после чего маленький Гена сообщил «кому надо» о том, что отец «хранит под подушкой „Архипелаг ГУЛАГ“ и вообще подозрительная личность». Пётр — фронтовик, в одной из серий упоминается «фронтовой ремень деда». О матери Гены известно ещё меньше: в одной из серий первого сезона, Даша звонит матери Гены, и можно услышать её голос. Известно, что переехала с мужем в деревню в 1988 году, после чего Гене и досталась квартира, где и ныне живут Букины.

В школе был популярен. Играл за молодёжную футбольную команду «Уральские звёзды», и в её составе даже выиграл турнир «Кожаный мяч», сделав в финале хет-трик; это его самое большое достижение за всю жизнь и он постоянно о нём рассказывает окружающим (в одной серии Гена рассказывает Лене, что он солгал и хет-трик липовый). Букина пригласили в Москву выступать за ЦСКА. Перед планировавшимся отъездом в Москву Гена женился на первой красавице школы — Даше Банных, с которой у него был бурный роман. Молодая жена повредила Гене ногу, уронив машину с домкрата. Букину пришлось отказаться от приглашения ЦСКА и забыть о карьере футболиста.

После несостоявшейся поездки в Москву оказалось, что Даша беременна. У Гены началась обычная серая жизнь, ему пришлось работать продавцом обуви (в обувной салон он устроился незадолго до женитьбы, как он думал, временно). Гена работает в магазине «Обувь от Саши Самойленко» в торговом центре «Гринвич». Он ненавидит посетительниц и особенно сильно — полных дам, которые заходят к нему в магазин. Заработок Гены не озвучивается, но позиционируется как очень низкий; например, в одной из серий Даша находит в интернете утверждение, что самой низкооплачиваемой профессией является профессия продавца обуви. Однако это вызывает некоторые противоречия с жизненным укладом Гены — у него двухэтажная квартира, в его семье больше никто не работает (по крайней мере, постоянно), у Гены хватает денег на регулярное посещение стриптиз-бара. Скорее всего, это является следствием копирования сериала с американского — в США подобный уровень жизни не является высоким. Гена эгоист, он почти всегда поступает так как только ему заблагорассудится и этим он зачастую конфликтует со всеми, кто у него на дороге — с соседями, с представителями власти, и даже с милицией. Из-за некоторых своих махинаций вечно рискует угодить в тюрьму. Любит слушать русский рок, в частности — группы «Крематорий», «Наутилус Помпилиус» и «Агата Кристи». Хранит дома виниловые пластинки.

Его ноги сильно воняют с подросткового возраста, а носки у него всегда грязные и дырявые, так как Даша никогда их не стирает, поэтому Гена старается не снимать ботинки, даже когда спит. Он постоянно говорит неправду, крайне редко принимает душ, не чистит зубы и не может произнести ни одного доброго слова ни в чей адрес. Ещё Гена ненавидит родственников своей жены и американцев, и не очень любит животных, особенно медведей всяких. Также не переносит активных женщин, и поэтому изо всех сил пытается поссорить соседку Елену с её мужем, будь то Женя или Толик. Гена настолько уверен в своих знаниях и способностях, что никогда не вызовет электрика, сантехника или прочих мастеров, а предпочтёт сам всё починить или построить. Когда-то — за пять лет до начала сериала — он начал перепланировку квартиры и построил на чердаке спальню и комнаты детей, но вскоре бросил ремонт и оставил стену между залом и кухней недостроенной. С тех пор его способности мастера на все руки стали совсем никудышными — за что бы он ни брался, всё заканчивается плачевно. Например, он поджёг и затопил квартиру Степановых, когда чинил у них смеситель в душе, несколько дней разбирался со сборкой верстака (к которому прилагалась инструкция по сборке), неоднократно падал с крыши, когда пытался поставить спутниковую тарелку.

Гена часто пытается понравиться красивым девушкам, однако, он недостаточно галантен, и может разрушить все свои старания бескультурной фразой: вечно ляпнет про грудь, или даже «красивую» задницу. На досуге Гена ходит с друзьями в боулинг или стриптиз-бар, любит пить пиво и смотреть спортивные программы. Время от времени он возится со своей старой машиной ВАЗ-2105, хотя и мало что смыслит в механике. Иногда он мечтает, как однажды построит лодку, подвесной мотор которой висит у него в гараже. Гена организовал общество «БЕЗ БАБ» («Борцы Екатеринбурга За Беспощадное Абсолютное Бабоистребление»); хотя на самом деле он является противником феминизма, а не женщин вообще. Обожает сериал «Папа-псих». В одной серии за все его эгоистичные поступки и поведения его в ад забрал дух-дьявол.

Гена Букин появлялся в сериале «Универ» — он был доставлен в Москву из Екатеринбурга по приказу олигарха Сильвестра Сергеева, чтобы забрать обратно домой приехавшего в Москву Рому, пытавшегося выдать себя за утерянного сына миллиардера.

Гене Букину в Екатеринбурге на улице Вайнера установили памятник, автором которого стал скульптор Виктор Мосиелев, вылепив 2,2 метровую (435 кг) статую с ботинком в одной руке и другой рукой в штанах.

Даша Букина

Евдокия «Даша» Евкакиевна Букина (в девичестве — Банных) — жена Гены. Родом из вымышленной деревни Дерябино, в которой живут все её родственники. Букины часто ездят туда в гости, однако, за исключением Даши, вся семья ненавидит эти поездки и всех родственников, особенно мать Даши. Даша ленива и беспечна. Совершенно не занимается домашним хозяйством, не готовит и не убирает. Нередко, вместо того, чтобы постирать старую вещь, она покупает новую. Даша нигде постоянно не работает и никогда не работала (хотя иногда она находит разные возможности для заработка) и не воспитывает своих детей. Дни Даша проводит на диване за просмотром сериалов и ток-шоу, по вечерам же она просматривает свежие журналы. Она постоянно скупает разные вещи в телемагазине (в первых сериях — на барахолке), зачастую тратя на это всю зарплату Гены.

Даша Банных была первой красавицей в школе. Как и в юности, она по-прежнему носит откровенные платья и лосины, и всюду ходит на «шпильках» (даже её домашняя обувь на каблуках). Даша с симпатией относится к своей соседке Елене, но не понимает её желания сделать карьеру, считая, что «ничегонеделание» — основное занятие примерной жены. В отличие от своего мужа, Даша любит заниматься сексом. Её также влечет к красивым молодым мужчинам, и она не упускает случая пофлиртовать с ними; однако, как и Гена, Даша никогда не изменяла своему супругу. Иногда ревнует Гену, но это бывает крайне редко. Обожает сериал «Любовная любовь»; однажды даже пыталась копировать главную героиню Машу, на которую была внешне очень похожа. Любит шоколадные конфеты и может поглощать их в огромных количествах, при этом не поправляясь. Очень много курит.

Света Букина

Светлана Геннадьевна Букина. Недалёкая сексуальная блондинка, дочь Гены и Даши. Много внимания уделяет своей привлекательной внешности, одевается ярко, порой даже вызывающе. Не блещет умом и часто путает слова, знаменитые цитаты и идиоматические выражения, не зная их правильного значения. Впрочем, иногда — и, как правило, очень неожиданно — Света всё же демонстрирует некоторые проблески ума. В сериях про поломку «пятёрки» раскрывают эту тайну. Там показывают флешбэк, где Гена с Дашей едут на вышеупомянутой машине вместе со Светой (ей примерно лет шесть—семь) и Ромой. Даша ругает Гену за то, что он не обращает внимание на Свету, а это значит, что ей всегда будут нужны мужчины. В этот момент Гена резко тормозит, а Света, читавшая книгу по истории философии, ударяется головой о кресло машины, в результате чего её интересы кардинально меняются.

Всё, что интересует Свету, — это противоположный пол. У неё масса поклонников, и иногда она встречается с несколькими молодыми людьми одновременно; её брат постоянно намекает, что Света проводит время в различных мужских коллективах: общежитиях, воинских частях и других подобных местах. Гена ненавидит дружков Светы и частенько их поколачивает, но только если считает, что они ничем не могут ему помочь сейчас или в перспективе. Удивительным образом Свете удаётся окончить среднюю школу (по едкому замечанию Ромы, не в последнюю очередь благодаря её «стараниям на диване у завуча» и «коротким юбкам на экзаменах»). Пробует себя в модельном бизнесе, берёт уроки актёрского мастерства, пытаясь стать ведущей на местном телевидении и даже доверила Роме стать её менеджером (за 90 процентов гонорара, что, по её мнению, вполне нормально). Впервые Света получила работу, снявшись в рок-видеоклипе, затем была ведущей прогноза погоды на одном из телеканалов. Довольно долгое время работала официанткой, снялась в рекламе кофе «Зёрна страсти» вместе с соседом Толиком и в рекламе средства от насекомых, получила лицензию массажистки, а также неоднократно подрабатывала ходячей рекламой-«бутербродом». Света — левша. Как и её брат, она живёт с родителями и не имеет представления, чем будет заниматься в будущем. В 12 серии 6 сезона Света совершенно случайно выиграла конкурс «Самая умная блондинка Екатеринбурга» и в качестве выигрыша ей был предоставлен ужин с Анатолием Вассерманом.

Рома Букин

Роман Геннадьевич Букин. Сын Гены и Даши, постоянно издевается над сестрой и клянчит у родителей деньги. При этом он всегда хорошо учится, остроумен и сообразителен, и по окончании средней школы поступает в институт. Рома некоторое время жил в общежитии, но потом вернулся домой. Рома вечно сексуально озабочен, он постоянно пытается познакомиться с девушками, однако большинство его романов оканчиваются крахом. Такая неудачливость становится причиной издёвок со стороны других членов семьи. Девственность он потерял вместе с невестой своего троюродного брата в день их свадьбы (позже тот приедет к ним в Екатеринбург искать виновника). Как правило, Рома от девушек стремится получить только секс, но иногда он влюбляется. Первая любовь у него была неудачной — девочка пошла с ним купаться, украла всю его одежду и вывесила его трусы в школе на доску почёта. Рома полюбил самую красивую девушку университета Наташу Белоногову, но оказалось она — транссексуалка, то есть ранее была мужчиной. Несколько девушек отвечали Роме взаимностью: племянница соседки Лены Кристина, учительница английского языка в школе, библиотекарша-нимфоманка Изольда Львовна и одногруппница Арина. В одной серии Света меняет имидж Ромы, и он на некоторое время стал желанным для девушек. В одной из серий он даже встречается с начальницей Гены — Сашей Самойленко, а в другой — с соседкой Леной (правда, их роман на самом деле был вымышлен и подстроен Светой). Также известно, что много лет назад к Роме испытывала симпатию Виктория Дайнеко, но из-за халатности Светы её валентинка не дошла до Ромы.

У Ромы нет ни настоящих друзей, ни постоянной работы. Он сменил множество мест: был уборщиком в ГИБДД, чистильщиком на свалке химических отбросов, продюсером своей сестры Светы. В роли рэпера по имени «Грандмастер Бит» он добился небольшого успеха. В четвёртом сезоне также упоминается, что у Ромы имеются проблемы со здоровьем. В одной из серий говорится, что из-за игрушки, которая застряла у Ромы в носу ещё в детстве, у него почти нет обоняния; в ней же упоминается, что у него цинга. В одной из серий выясняется, что у него сильнейшая аллергия на цитрусовые. Одно время Рома жил в подвале у своих родителей, но после того как подвал затопило, ему пришлось переехать обратно в свою комнату. Короткое время Рома даже служил в армии (320).

Появлялся в сериале «Универ» и пытался выдать себя за сына миллиардера Сильвестра Сергеева.

Барон Букин

Барон — пёс в семье Букиных, породы бернский зенненхунд. Его «играют» собаки по кличке Хиллари Прим и Чайза Сент-Медиум, и озвучивали Георгий Дронов и Александр Коврижных. В сериале озвучиваются мысли Барона о семье Букиных и мире вокруг него. Хоть Барон и глуп, и сексуально озабочен, но он куда более удачлив в сексе, чем Рома, и куда умнее Светланы. Он даже умеет исполнять команды, но не делает этого вследствие (как мы узнаем из его мыслей) своего пренебрежительного отношения к людям. По сюжету, Букины его не моют, не гладят и не позволяют этого делать соседям, чтоб тот не привык. Но, тем не менее, каждый член семьи любит его больше, чем своих родных. К примеру, когда Даша была якобы беременна, Гена никак за ней не ухаживал, но как только узнал, что Барону нездоровится, сорвался с места, чтобы купить собаке еды и лекарств. А во время урагана Светка не побоялась пойти искать Барона по разрушенному городу. Рома тоже любит Барона, но Света, как правило, издеваясь, намекает и на более близкие их отношения. Барон — единственный член семьи, которому Даша всегда покупает корм, а когда у Букиных появляется еда, всё самое лучшее (омары и телячья вырезка, к примеру) достаётся псу, в то время как Гена с детьми поедают собачий корм. Очень талантлив. Написал песню, победившую в конкурсе песен на тему «эмо», а также принял участие в записи песни Ромы и Светы на ту же тему.

Примечательно, что согласно сюжету Барон — кобель, а «играют» его суки (поскольку кобели данной породы очень крупные): сперва по кличке Байра, затем, после её смерти — по кличке Муха.

Лена Степанова-Полено

Елена Владимировна Полено (по первому мужу — Степанова, девичья фамилия — Курятина). Елена — ближайшая соседка (квартира напротив) Букиных и лучшая подруга Даши. В начале сериала Лена — женщина, недавно вышедшая замуж и влюблённая в своего мужа Евгения, чего Гена просто не в состоянии понять. Гена и Лена вообще взаимно ненавидят друг друга. Елена делает карьеру, а Гена на дух не переносит женщин-карьеристок. Лена — старший менеджер в банке, поэтому зарабатывает гораздо больше денег, чем её муж.

В школе Лена была отличницей-пионеркой. Теперь она читает книги по «стервологии» и активно пропагандирует феминизм, что вызывает сильное неприятие у такого ярого гендерного шовиниста, как Гена. Судя по рассказам Елены, её детство тяжело назвать счастливым. Её сестра-близнец Лиза была популярнее её и всегда уводила у неё парней. После школы Елену заставили работать на мясокомбинате, чтобы заработать на подготовительные курсы для её второй, младшей сестры, которая казалась её родителям «слишком хрупкой и красивой» для такой работы. Её жизнь долго не складывалась, поэтому Елену иногда «заносит» на тему её несчастливого прошлого.

Лена производит впечатление не очень сексуальной женщины, потому что она слишком заботится о своём профессиональном имидже и боится выглядеть несерьёзно, да и к тому же наделена природой «нулевым» размером груди. С мужем постоянно обсуждают свой секс, используют различные ролевые игры. Елена и Евгений отмечают годовщину каждого мало-мальского события совместной жизни. После того как Евгений бросает её, Лена некоторое время остаётся одна, но Света убеждает её снять обручальное кольцо, забыть о первом браке и начать новую жизнь. После этого Елена начинает искать себе нового мужчину, но все её романы длятся недолго. Поиски заканчиваются неожиданно: на корпоративной вечеринке она напивается, и, проснувшись, обнаруживает, что она замужем за красавчиком, слабохарактерным и аморальным альфонсом — Анатолием Полено.

В начале сериала Елена производила впечатление доброй и чувствительной женщины, всегда готовой помочь нуждающимся, но долгие годы жизни рядом с Букиными и второй брак с нахлебником Анатолием резко изменили её характер в худшую сторону. Она стала вспыльчивой и агрессивной, и её неприязнь к Гене сменилась на ненависть. И если она иногда давала своему первому мужу право что-либо решать, то безработный Толик был этого права лишён.

Женя Степанов

Евгений Варфоломеевич Степанов, первый муж Лены. Евгений работал в том же банке, что и Елена, но зарабатывал меньше денег. Он любил свою жену, и считал, что ему в браке повезло больше, чем ей. До знакомства с Геной он никогда не ставил под вопрос своё счастье с Леной. Однако Гене удаётся задеть в душе Жени какие-то струны, и Евгений постепенно начинает отстаивать свои права перед Леной, учится у Гены открыто высказывать своё мнение и не бояться его иметь. Гена, который не верит в счастье соседей, с радостью советует Евгению, как тому следует обращаться с молодой женой. Евгений, как и Гена, увлекается спортом и автомобилями, однако до знакомства с Букиными он всегда позволял Елене решать, как им следует проводить свободное время, что смотреть, куда ходить и что любить.

Как только Елена видит, что Женя начинает попадать под влияние Гены, она сразу же сообщает строгим голосом: «Пора идти домой. Пришло время пересмотреть наши отношения». И, хотя Гена не слишком много времени уделяет своей дружбе с Евгением, пример Букина, который живёт в своё удовольствие, изредка вдохновляет Женю на протест. Разумеется, Елена подавляла любые его протесты, но, в конце концов, Евгений бросил жену, уехал и стал лесником. После ухода он ещё несколько раз появляется в сериале: несколько лет спустя он возвращается и предлагает Лене снова жить вместе, но она уже замужем за другим, которым может помыкать, как ей вздумается, так что Евгений ей больше не нужен, к тому же в тот момент он находился в уголовном розыске (2 сезон 15 серия). Затем, уже освободившись, он каким-то образом устраивается водителем у одного богача и случайно встречает Лену на автомойке, притворяясь большим бизнесменом (2 сезон 88 серия). Становится ясно, что Лена любит Женю, но она слишком горда, и в итоге остаётся с Толиком. В 27 серии 4 сезона Женя с помощью Толика пытается отомстить Лене, но этот план проваливается. В шестом сезоне становится начальником банка, в котором работает Лена, и из-за обиды увольняет её.

Толик Полено

Анатолий Иванович Полено, второй муж Лены, альфонс. В прошлом Толик был мошенником и даже сидел в тюрьме. Совершенно непонятно, кем он был в прошлом, но ясно одно — женитьба на Лене и дружба с Геной, да и весь нынешний образ жизни Толика — не что иное, как прикрытие его прошлого. В лице Толика Гена нашёл человека, который полностью разделяет его интересы — футбол, посиделки в баре за кружечкой пива и посещения стриптиз-шоу в одном из клубов Екатеринбурга. Однако, эти замыслы очень не нравятся Лене, которая хочет видеть в своём муже тихого, послушного мальчика, а не «жулика и неандертальца», каковым она считает Гену, обвиняя его в плохом влиянии на Толика.

Кроме всего прочего, у Гены и Толика есть ещё один общий интерес и занятие — членство в Клубе «БЕЗ БАБ» («Борцы Екатеринбурга За Беспощадное Абсолютное Бабоистребление»), который организовал Гена, для борьбы с «бабскими штучками», то есть бабским мышлением, которое так не нравится таким настоящим мужикам, как Гена и Толик. В отличие от прежнего мужа Лены — Жени, Толик далеко не всегда соглашается со своей «возлюбленной», и очень часто вместе с Геной дружно посмеивается за спиной своей жены над её «нулевым» размером, а также многими прочими шуточками Гены. Однако Толик очень удачно умеет подстраиваться под ситуацию и никогда не оскорбляет свою жену в её присутствии. По мнению Даши, он почти идеальный муж, прекрасная пара для Лены.

В отличие от жены, Толик уделяет очень много внимания своей внешности: постоянно посещает спа-салон, делает укладку волос, маникюр и подобные процедуры. Толик довольно симпатичен, а сам себя он позиционирует настоящим красавцем. Толик считает, что такой красивый мужчина, как он, не должен работать, потому что это мешало бы ему ухаживать за своей внешностью и потому что он «достоин лучшего». Так он оправдывает своё безделье. И это ему вполне удаётся. Хотя иногда Лена устраивает Толику незначительные наказания, например, лишает его на неделю права ездить на её машине. Впрочем, Толик после таких «наказаний» изображает большие страдания, и Лена часто его прощает. В серии «Толик—Трудоголик» становится начальником неизвестной мошеннической фирмы и зарабатывает больше, чем жена; это вызвало совместную борьбу Лены и Гены против «гегемонии» Толика. В 4 сезоне у Толика проснулся так называемый «отцовский инстинкт», хотя в планах Лены нет пункта «завести детей». Толик всё же два раза пытался попробовать себя в роли отца: он купил себе аквариумную рыбку, которую назвал Стасиком, и возился с ней как с ребёнком, но Лена в ту же ночь её убила. Страдает аллергией на шерсть.

Второстепенные персонажи

Семья и родственники Букиных

Сёма Букин

«Седьмой» (или просто Сёма), мальчик семи лет. Появляется во втором сезоне. Седьмой — сын родственников Даши, которые приезжают погостить и просто оставляют ребёнка, говоря, что идут за сигаретами. Его странное имя объясняется тем, что нерадивые родители не удосуживаются дать имена своим детям и называют их по порядковым номерам; хотя при этом у них проблемы с арифметикой, ведь на самом деле «Седьмой» является шестым, а не седьмым ребёнком. Букины называют его Сёмой (Семёном). Даша, как приёмная мать, назначила мальчику день рождения в тот же день, что и у Гены, а самому Гене о своём дне рождения велела забыть. У Сёмы постоянно много денег, гораздо больше, чем у всей семьи вместе, так как он постоянно занимается всевозможными сомнительными делами, и вообще редко бывает дома. Сёма не любит членов семьи, часто их обманывает и сталкивает друг с другом. Он жаден и расчётлив, хотя Гена и Даша этого не замечают, а вот Барон, Рома и даже Света знают это прекрасно. Сёма регулярно водит к себе многочисленных «девушек» примерно своего возраста, чем вызывает дикую зависть у Ромы. Часто приносит домой большое количество денег, чем вызывает недоумённый восторг у остальных членов семьи. Долгое время Сёма был приёмным сыном Букиных, но в жизни семьи большого участия не принимал. После нескольких лет жизни у Букиных он решил найти себе новых приёмных родителей и исчезает из сериала.

Родители Даши

Евкакий Евсеевич Банных. Евкакий — отец Даши Букиной (Банных) и, соответственно, тесть Гены. Он любит свою жену — невероятных размеров женщину (никогда не появляется в кадре) со зверским аппетитом (хотя и сплавляет её иногда к дочери на долгое время). Живёт в деревне Дерябино, в Свердловской области. Одно время работал в гардеробе.

Тамара Генриховна Банных — мама Даши никогда не появляется на экране, но её голос периодически звучит. В одной из серий появилась её тень, которая загородила несколько взрослых мужчин, а также можно увидеть следы её перемещения (при её ходьбе по второму этажу дома, сыпется штукатурка с потолка первого, качается мебель и мигают светильники). Известно, что она очень много весит, а рукав от её платья Гена носил как халат. Обладает неограниченным аппетитом, до такой степени, что в одной серии откусила палец мужу. В одной серии Гена Букин говорил: «У неё вес был 10 000 тонн, а сейчас только 1000». При всём этом, в первом сезоне оговаривалось, что она похудела до 180 килограммов. Её возраст 75 лет. Живёт с мужем в деревне Дерябино, но иногда приезжает навестить дочь, зятя и внуков. Как известно из рассказа Даши, она съела тётю Лизу из-за того, что та стояла рядом с тазиком пельменей. Безработная, но некоторое время подрабатывала оператором «секса по телефону» из дома Букиных под псевдонимом «Сладкоежка». Голос очень низкий, почти мужской. Девичья фамилия — Жир.

Коллеги и начальники Гены

Рафик Шарипов, Антон и Данила Краснов

Рафик Шарипов — друг и напарник Гены в обувном магазине, который появляется в первых сериях сериала, а затем таинственно исчезает. Рафик — бабник, который живёт по соседству со стюардессами, которые не прочь зайти к нему в гости. Гена всегда ему завидует, потому что тот умеет очаровывать красивых девушек своим шармом и красотой и его дела в «обувном бизнесе» идут намного лучше, чем у Гены. Из всей дальнейшей судьбы Рафика известно только то, что о нём была опубликована заметка в газете «Обувные новости», побудившая Гену к идее снять фильм «Опуфь», чтобы прославиться.

Антон — второй напарник Гены Букина в обувном магазине. Впервые появляется в 53 серии 2 сезона. Ему приблизительно 17-18 лет, он футболист и играет за «Уралмаш». Имел невесту Катю (по мнению Гены Букина — идеальная невеста: готовит, отпускает Антона на футбол, да ещё и работает), но по вине Гены он бросил её, думая, что она такая, как Даша, и тогда он стал встречаться с Машей (которая выглядит и ведёт себя один в один как Даша Букина в молодости). Работал вместе с Геной в обувном магазине, но потом тоже исчез.

Данила Краснов — третий напарник Гены Букина в обувном магазине. Родился 2 июля 1973 года (но в одной серии говорит, что число его рождения — 23). Впервые появляется в 66 серии 2 сезона. Он разведён, жена отобрала у него всё имущество (даже порнокассеты, о которых он жалеет больше, чем о другом имуществе, вместе взятом) и заставила платить алименты. Данила является членом общества «БЕЗ БАБ», водит «Запорожец» и фанатеет от Жанны Фриске. Неясна фамилия Данилы: в серии, в которой он появляется, и в 6 сезоне называется фамилия Краснов, а в серии «Мисс Сочи каждого хочет» — Истомин. В отличие от предыдущих напарников, Данила по-настоящему дружит с Геной, и постоянно участвует в его сомнительных промыслах: он прикрывал Гену, когда тот с Толиком ходили в магазин одежды для того, чтобы поглазеть на полуголых продавщиц, и не сопротивлялся, когда Гена оставил обувной в распоряжении Ромы, чтобы тот провёл в нём фотосессию. Их дружба не раз подвергалась испытаниям — в одной серии Данила влюбился в тёщу Гены, и Даша чуть не бросила Гену ради него; в другой серии ему доверили нести олимпийский огонь через Екатеринбург, а выиграл это право как раз Гена; ещё он мог стать стилистом у Анфисы Чеховой, но отказался. Самое большое испытание появилось в лице новой хозяйки обувного, Кати, которая ему нравится, но постоянно заигрывает с Геной, а самого Данилу в упор не замечает. Страдает вымышленной болезнью «звездофобией» — падает в обморок при виде Кати Лель. Несмотря на то, что у него есть машина, он ездит на работу на маршрутке. Когда по телевизору шёл сериал «Любовная Любовь», ему приходилось невольно выслушивать обсуждение последних серий на работе.

Владелицы обувного магазина

• Саша Самойленко — первая по сюжету хозяйка магазина «Сашины туфли», где работает Гена, и его босс (первые три с половиной сезона). Саша Самойленко — успешная бизнес-леди. Занимает 101-е место в списке самых богатых людей России. Пока она не показала своё лицо, все считали, что владелец магазина — мужчина (именно поэтому персонаж имеет нейтральные имя и фамилию). Саша презирает таких мужчин, как Гена и его напарники, и периодически увольняет его в самый неподходящий момент. В одной из серий она начинает встречаться с Ромой, но их роман обрывается. Иногда Саша становится жертвой шантажа со стороны Гены, но в итоге все всегда остаются «при своих». В четвёртом сезоне продала обувной магазин сексуальной девушке Кате.
• Екатерина Викторовна Швабрамович (она в 1 сезоне 70 серий появлялась в роли крупье Анны в казино). Дочь олигарха. Купила обувной магазин совершенно случайно, когда Саша Самойленко решила продать его первому встречному покупателю за любую цену и, выходя из магазина, встретила Катю. Катя — типичная, ни в чём себе не отказывающая богатая красотка. Предпочитает женатых мужчин и с первого дня знакомства с Геной испытывает симпатию к нему и хочет заняться с ним сексом. Судя по всему, она влюбилась в Гену. Крутила интрижку с Толиком, потом он ей разонравился. По её словам, ей нравятся женатые мужчины. В 6 сезоне продала обувной магазин Лауре Ларионовне, бывшей учительнице Гены. Фамилия Швабрамович (да и некоторые её привычки и черты) скорее всего является пародией на Романа Абрамовича.
• Лаура Ларионовна Лаврова — управляющая обувного магазина и магазина косметики. Была школьной учительницей Гены и Даши. Ненавидит Гену Букина. Считает себя идеальным педагогом, и наказывает своих сотрудников подобно школьным наказаниям.

В ролях

• Виктор Логинов — Геннадий Букин
• Наталья Бочкарёва — Дарья Букина / Маша из сериала «Любовная любовь»
• Дарья Сагалова — Светлана Букина
• Александр Якин — Роман Букин
• Юлия Захарова — Елена Степанова-Полено / Лиза, сестра-близнец Лены
• Алексей Секирин — Евгений Степанов
• Павел Савинков — Анатолий Полено
• Кирилл Кондратов — Данила Краснов
• Максим Важов — майор Петров, друг Гены
• Илья Бутковский — Сёма Букин
• Анатолий Кощеев — Евкакий Евсеевич Банных, отец Даши
• Михаил Фоменко — Рафик Шарипов, друг Гены
• Ольга Луговская — Саша Самойленко, бывшая хозяйка магазина, в котором работает Гена
• Янина Бугрова — Катя Швабрамович, новая хозяйка магазина, в котором работает Гена
• Анна Серебрякова — Кристина, племянница Лены
• Галина Петрова — Лаура Ларионовна, новая хозяйка магазина, где работает Гена, и хозяйка косметического салона, где работают Даша и Лена
• Дмитрий Малашенко — Гера Вадимович
• Татьяна Орлова — мама Даши,Тамара Генриховна (голос)
• Егор Пазенко — Роберт/Александр Глебович Папанов из сериала «Любовная любовь»
• Леся Кудряшова — Раиса Денисовна

Приглашённые актёры и знаменитости

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

1. Ранетки — группа «Пипетки»/группа «Конфетки» (пародия на самих себя; серия «Ни в звезду, ни в телевизор» ч. 1 и 2)
2. Владимир Турчинский — камео «Бой с хренью»
3. Михаил Галустян — камео («Предки в Тверь — панки в дверь»)
4. Наташа Королёва — камео («Обувщик — это судьба»)
5. Ольга Мокшина — телеведущая Ольга
6. Марина Савари — телеведущая Марина Тараторкина
7. Андрей Лавров — инструктор-парашютист («Первым делом парашюты»)
8. Ольга Хохлова — мама Ксюши
9. Янина Студилина — Янина, подруга Светы Букиной («Света Букина и философский кетчуп»)
10. Виктор Гусев — камео/бармен («Весь мир театр, все бабы в него ходят»)
11. Георгий (Егор) Дронов — актёр, исполняющий роль Гоши Булкина («Не паримся вместе») , Паша («Ни в звезду, ни в телевизор» ч. 2)
12. Анфиса Чехова — актриса, исполняющая роль Маши Булкиной («Не паримся вместе»), камео («Отчаянные домохозяины»), голос собачки Пэрис («Собачка на прокачку»)
13. Маша Малиновская — актриса, исполняющая роль Сони Булкиной («Не паримся вместе»)
14. Тимур Родригез — актёр, играющий роль Тёмы Булкина («Не паримся вместе»)
15. Гарик Харламов — актёр, играющий Тосика Бревно («Не паримся вместе»)
16. Елена Бирюкова — актриса, играющая роль Леры Бревно («Не паримся вместе»)
17. Дмитрий Губерниев — спортивный комментатор радио «Допинг. FM» («Маза факел»), «ведущий спортивного шоу „Недряблый дриблинг“»
18. Татьяна Пискарёва — Варвара
19. гр. «Корни» — камео («Первый раз в первый класс»)
20. Александр Семчев — актёр-неудачник («Давайте сдачи не отходя от кассы»)
21. Андрей Канчельскис — камео («Финты и понты»)
22. Дмитрий Нагиев — дьявол («Аццкий отжиг»)
23. Михаил Богдасаров — продюсер Эдуард Белоголовкин («Ни в звезду, ни в телевизор»)
24. Степан Меньщиков — камео («Дурдом 2»)
25. Сэм Селезнёв — камео («Дурдом 2»)
26. гр. «Отпетые мошенники» — камео («Какая ж ты нелепая, смерть»)
27. Руслан Нигматуллин — камео
28. гр. «Тараканы!» — камео («Предки в Тверь — панки в дверь»)
29. Анатолий Кощеев — Евкакий Евсеевич Банных («Здравствуйте, я ваша тёща!»)
30. Сергей Сивохо — бабушка Глафира, ведущая детской программы («И в звезду, и в телевизор»)
31. Пётр Кулешов — заместитель мэра города
32. Анатолий Калмыков — повар
33. Яна Чурикова — телеведущая местного модного канала («Пролетарии всех стран, обувайтесь!»)
34. Виктория Дайнеко — камео («Скажем дружно — Роме нужно»)
35. Геннадий Юхтин — камео
36. Юрий Шерстнёв — мебельщик для «продавцов обуви» и «малообеспеченных БОМЖЕЙ» Будду («Гав — гав и в койку»)
37. Владимир Тишко — Владимир Гришко, ведущий шоу «Что тут думать?!» («Любовь слепа, но не настолько»), ведущий шоу «Я люблю тебя больше жизни» («Любовь под напряжением»).
38. Вячеслав Гришечкин — Петрович («Матрёшки с обложки»)
39. Анатолий Котенёв — Борис, друг Даши («Букины, не разводитесь!», ч. 2, 3)
40. Светикова Светлана — Марго, соперница Светы по боксу («Букины, не разводитесь!», ч. 1)
41. Николай Бурлак — Рафаэль («Снимите Свету немедленно!»)
42. Владимир Пермяков — футбольный тренер, Лёня Голубков
43. Амаяк Акопян — экстрасенс («Света ищет кобеля»)
44. Алёна Водонаева — Алёна
45. Андрей Малахов — камео («Мисс Сочи каждого хочет»)
46. Борис Моисеев — камео, ведущий шоу «Уральский женолюб» («Без баб»)
47. Александра Харитонова — камео («Дурдом 2»)
48. Дмитрий Лоськов — камео
49. Андрей Каряка — камео
50. Теодорас Папалукас — камео
51. Анна Серебрякова — Кристина, племянница Лены («Племянница дразнится»)
52. Вадим Евсеев — камео
53. Дмитрий Булыкин — камео
54. Тимур Батрутдинов — байкер, друг Светы («Ни в звезду, ни в телевизор» ч.1)
55. Сергей Глушко — Руслан, инструктор по фитнесу («Когда есть обувь — чиксы танцуют»)
56. Екатерина Шаврина — камео («Поющие в коровнике»)
57. Евгений Алдонин — камео
58. Сергей Писаренко — отец Седьмого (Сёмы) («Третьим будешь?»)
59. Роман Трахтенберг — камео («Бабьё не тонет», ч. 1)
60. Таир Мамедов — камео («Бабьё не тонет», ч. 2)
61. Денис Косяков — журналист («Бабьё не тонет», ч. 2)
62. Александр Пушной — уличный музыкант («Гав-гав и в койку»)
63. Влад Копп — продавец мужской одежды («Смотреть нельзя потрогать»)
64. Тигран Кеосаян — режиссёр сериала «Любовная любовь», камео («Спасите нашу Дашу!», ч. 1, 2)
65. Алексей Куличков — камео («Спасите нашу Дашу!», ч. 2)
66. Юрий Шатунов — камео («Измена Полено»)
67. Анастасия Задорожная — Оля («Молчание поварят»)
68. Андрей Кайков — Егор, брат (?) Даши («Банное безумие»)
69. Татьяна Пушкина — камео («Спасите нашу Дашу»)
70. Аркадий Укупник — двойник Аркадия Укупника («Генодзилла»)
71. Александр Пальчиков — Вася, троюродный брат Ромы и Светы («Наставил рога — пускайся в бега»)
72. Вадим Медведев — Миша Алмазный, «Табор уходит с Дашей»
73. Лера Кудрявцева — Даша — апгрейд (сотрудница клиники)
74. Павел Чернявский — Дима, рокер (один из парней Светы)
75. Эвелина Блёданс — девушка, которая хотела стать помощником Гены Букина (4 сезон 1 серия)
76. Екатерина Мадалинская — Арина (3 сезон)
77. Екатерина Варнава — камео («Когда я ем, я глух и ем»)
78. Елена Санта-Мария Герра — камео («Когда я ем, я глух и ем»)
79. Арарат Кещян — Жульбек, продавец на рынке («Лапша на ушах»)
80. Дмитрий Харатьян — Доктор Андрей Николаевич («Нулевой килограмм»)
81. Александр Орав — Белозадов (296 серия «Букины дети»)
82. Софья Игнатова — Анфиса, секретарь в офисе «Вкусняшечек» (2 сезон, 102 серия «Сорок один — ем один»)
83. Эльчин Азизов — камео
84. Ашот Кещян — Влад
85. Ольга Прохватыло — эпизод («Какая ж ты нелепая, смерть»)
86. Александр Симонец — друг Гены (Богатыри не мы)
87. Анатолий Вассерман — камео (Призомания)

</div></div>

Критика

Телесериал стал объектом критики за вульгарный юмор и постоянную тему секса, обсуждаемого с детьми. Так в сериале неоднократно родителями Геной и Дашей со своими на первых порах несовершеннолетними детьми постоянно обсуждался секс.

Да тут, братцы, моральным «садомазо» попахивает. А еще я хорошо помню, как со школьной скамьи учителя нам объясняли, что самое светлое и святое чувство - это материнская любовь, способная на любую жертву ради ребенка. Что принесет в жертву Даша? Конфеты, диван, шмотки? Себя-то уж точно нет, потому что когда в одной из серий дружки тузили Ромку на глазах у Даши, та даже мягкое место не оторвала от дивана. А что это за призыв «Без баб»? Странный призыв, на гомосексуализм тянет

— Татьяна Михайлюк, сайт «Телекритика».

Сериал также критикуется за ряд других моментов:

«Даже при беглом анализе сериала ясно, что канвой сюжета стали откровения теток-мужененавистниц. Мужские роли в сериале одинаково смешны и неприглядны: лузер Букин, подкаблучник Женя, альфонс Толик. Не пощадили сценаристы даже Букина-младшего: Ромку обычно выставляют неудачником с кучей комплексов и сексуальных проблем. Многие ли заметили, что это трудолюбивый и талантливый подросток, успехи которого (достойный уровень знаний, самостоятельное поступление в вуз) — плод его личных усилий? И достигнуты они скорее вопреки, чем благодаря «стараниям» родителей? Но что ждет его впереди? Ведь в мире Букиных мужчине отводится роль инструмента для удовлетворения женских потребностей: финансовых, сексуальных, эмоциональных и т.д. Срок эксплуатации мужчины-инструмента опять-таки зависит исключительно от женской прихоти».

4 мая 2008 года в сериале «Счастливы вместе» из уст Даши Букиной прозвучала фраза «Пойду покрашу грудь к Пасхе», которая вызвала настоящий скандал. Эта шутка не понравилась Московской патриархии, и речь зашла о судебном разбирательстве. В ответ на это Наталья Бочкарёва заявила, что эта фраза не должна оскорблять чувства верующих, а сама она является человеком православным. Иска в суд не последовало из-за недостаточности оснований.

Сравнение с оригиналом «Женаты… с детьми»

Первые три сезона «Счастливы вместе» представляют собою почти полную копию сериала «Женаты… с детьми»; изменены были названия городов и имена знаменитостей, упомянутых в сериале, виды спорта, которыми интересуется Гена, а также сценарий был подогнан под время (на начало показа американской версии (1987) не было мобильных телефонов, и у большинства людей не было компьютеров). Кроме того, в сериале иногда фигурируют американские привычки и традиции, особенно в первых сериях; со второго сезона сценарии стали адаптировать тщательнее. Кроме адаптации, некоторые сюжетные линии были написаны с нуля. Например, в отличие от своего прообраза Севена, Сёма не исчезает бесследно после серии «Русская народная клубничка», и часто появляется на экране, подрабатывая в том или ином месте (специалист по компьютерам в серии «Обувщик с бульвара Капуцинов», администратор в стриптиз-баре в серии «СексоГенная катастрофа») или просто клянча деньги у Гены. Многие диалоги на тему «А где Сёма?» были добавлены российскими сценаристами. Также, в отличие от своего прообраза Бака (который умер и реинкарнировал в нового щенка Банди — Лаки) , Барон не умирает в серии «Светка ищет кобеля». Сюжетная линия с его участием была переписана.

Первый макси-сезон «Счастливы вместе» включает в себя адаптации серий первого, второго, третьего и четвёртого сезонов «Женаты… с детьми». Также в сезон входят адаптации первой половины пятого сезона (до серии «All Night Security Dude»/«Гена Букин и кубок огня») и первой половины шестого сезона (до серии «Al Bundy, Shoe Dick»/«И глаз, как у собаки, и нюх, как у орла»). Не все серии из оригинала были адаптированы: серия второго сезона «Guys and Dolls», серии третьего сезона «I’m Going to Sweatland», «A Dump of My Own» и «The Computer Show», и серии пятого сезона «We’ll Follow the Sun», «Wabbit Season» и были пропущены. Второй макси-сезон включает в себя адаптации серий второй половины пятого сезона «Женаты… с детьми» (начиная с «Oldies But Young 'Uns»/«Забытая мелодия для Гены» и включая серию «Look Who’s Barking»/«Гав-Гав и в койку»), второй половины шестого сезона (начиная с серии «So This Is How Sinatra Felt»/«Сердце Геннадия не склонно к измене»), а также седьмого, восьмого и девятого сезонов. Как и в прошлом сезоне, некоторые серии не были адаптированы. Это серия пятого сезона «Top of the Heap», серия в трёх частях «England Show», завершающая шестой сезон, серии седьмого сезона «The Chicago Wine Party» и «Death of a Shoe Salesman», серия восьмого сезона «The Legend of Ironhead Haynes» и серия девятого сезона «Radio Free Trumaine». Третий макси-сезон включает в себя адаптации серий десятого и одиннадцатого сезонов «Женаты… с детьми».

Производство сериала

Производитель — продюсерский центр «Леан-М» и компания «Sony Pictures».

Съёмочная группа

• Автор оригинальной идеи — Рон Левитт, Майкл Дж. Мое
• Ведущий автор адаптации — Александр Кагарманов
• Сценаристы русской версии — Станислав Берестовой, Марина Елатомцева, Кирилл Кондратов, Алексей Литвиненко, Илья Литвиненко, Михаил Морозов, Шабан Муслимов, Евгений Орлов, Владимир Пермяков, Дарья Ращупкина, Павел Тищенко, Евгений Шелякин
• Режиссёры-постановщики — Александр Ануров, Георгий Дронов, Иван Китаев, Алексей Китайцев, Шабан Муслимов, Станислав Назиров, Николай Неклюдов
• Оператор-постановщик — Александр Шмид
• Художник-постановщик — Юлия Чарандаева
• Художник по костюмам — Евгения Камышевская
• Художник по гриму — Инна Осадчая
• Художник по свету — Никита Шекальский
• Композиторы — Вячеслав Добрынин, Сергей Кирилов, Николай Ростов, Валерий Царьков
• Звукорежиссёры — Сергей Рассказчиков, Денис Быканов
• Исполнительный продюсер — Антон Прокопович
• Креативные продюсеры — Шабан Муслимов, Елена Таращанская
• Музыкальный продюсер — Денис Головин
• Продюсер-супервайзер — Елена Котунова
• Продюсер постпродакшн — Светлана Бондарева
• Продюсер-технолог — Иван Новиков
• Саунд-продюсеры — Дмитрий Лыков, Андрей Никулин
• Генеральные продюсеры — Мария Савиных, Алиса Танская, Дмитрий Троицкий
• Со-продюсеры — Рауф Атамалибеков, Тимур Вайнштейн, Олег Осипов

Прочие факты

• Первоначально на роль Даши Букиной рассматривалась Эвелина Блёданс — она проходила кастинг на эту роль. В результате её сочли слишком известной. Позже Эвелина Блёданс приняла участие в съёмках одной из серий четвёртого сезона сериала в качестве приглашённой звезды.
• Гена и Рома Букины появляются в одной из серий телесериала «Универ», где Рома пытается выдать себя за сына олигарха Сильвестра Сергеева, а Гена — за брата.
• Наталья Бочкарёва играет маму Светы Букиной, хотя она старше Дарьи Сагаловой всего на 5 лет.
• Некоторые серии 6 сезона вышли в эфир на «Новом канале» (Украина) раньше, чем на ТНТ.

Ссылки

• [archive.is/20130417074151/blogs.mail.ru/mail/kislyakovpressa/53A5F1B0DA34840D.html Большое интервью Виктора Логинова журналисту Никите Кислякову]

Отрывок, характеризующий Счастливы вместе (телесериал)

– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.


1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.


Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]


Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.


В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.


Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.
Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности.
«Кто же виноват в этом, кто допустил до этого? – думал он. – Разумеется, не я. У меня все было готово, я держал Москву вот как! И вот до чего они довели дело! Мерзавцы, изменники!» – думал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого то изменников, которые были виноваты в том фальшивом и смешном положении, в котором он находился.
Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным.
«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.


К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.