Счисление координат

Счисление координат (или счисление места) — метод определения места (текущих координат) корабля, (судна, летательного аппарата, транспортного средства, подвижного объекта) по известным исходным координатам и параметрам движения.

Является основным методом определения места, когда недоступны внешние ориентиры. В остальных случаях является запасным, поэтому ведется постоянно, за исключением периода лоцманского плавания.

Виды счисления

Счисление подразделяется:

• По способу выполнения:
  • Графическое 
  • Аналитическое
• Из них каждое может быть, по инструментам:
  • Ручным
  • Автоматическим

Графическое ручное

Графическое ручное счисление — отображение действительного места корабля на море в виде точки на карте, плане, навигационном планшете и т. д. Полученное счислимое место обозначается засечкой на линии пути.

Аналитическое ручное

Аналитическое ручное (письменное) счисление — из исходных координат по элементам счисления, — курсу, скорости, дрейфу от ветра и сносу от течения, — вычисляются текущие координаты. Они и представляют счислимое место.

Было широко распространено во времена парусного флота. Аналитическое ручное счисление бывает простым, сложным и составным.

• Простое. Вычисление координат заданной точки (пункта пришествия) при движении из исходной точки одним курсом.
• Сложное. Вычисление координат заданной точки при движении между исходной и заданной точками несколькими частными курсами; выполняется, в отличие от счисления составного, путём расчета разностей широт и долгот для каждого частного курса. По существу — многократное применение простого аналитического счисления.

  Применяется при плавании в широтах выше 60°, так как погрешность в разности долгот для расчёта средней широты генерального пути достигает в этих широтах значительной величины.

• Составное. Вычисление координат заданной точки при движении несколькими курсами; производится путём расчёта генеральной разности широт и разности долгот.

Графическое автоматическое

Выполняется непрерывным отображением текущего места на карте автопрокладчиком.

Аналитическое автоматическое

Вычисление текущих координат по элементам счисления или ускорениям и времени (инерциальная навигация), производимое цифровыми или аналоговыми вычислительными устройствами, входящими в состав автопрокладчиков (автосчислителей), инерциальных навигационных систем, навигационных комплексов.

Обсервационное

Выполняется путём непрерывной совместной автоматизированной обработки данных от средств обсервации и счисления.

Ограничения

Очевидно, невозможно точно учесть все факторы, влияющие на движение. Поэтому при использовании всех методов счисления, кроме обсервационного, накапливается ошибка, и тем больше, чем дольше счислимое место не проверяется другими методами. То есть использование только счисления для определения места недостаточно надёжно. При каждой возможности место определяется путём обсерваций, для сравнения. По той же причине у штурманов существует практическое правило: считать себя ближе к опасности, чем показывает счисление.

Разница между счислимым и обсервованным местом для одного момента времени называется невязкой. Невязка имеет величину и направление. В среднем при плавании по счислению ручными методами невязка в течение 4 часов может достигать от одной до нескольких миль. Известны многие случаи, когда невязки в десятки миль приводили к авариям и катастрофам, например, крушение HMS Conqueror в 1861 году.

Для того, чтобы уменьшить ошибки в счислении, величина и направление каждой невязки записываются и анализируются. Если невязка систематическая, её включают в учитываемые при счислении факторы. При использовании инерционной навигации невязка уменьшается в сотни раз. Но полностью от неё избавиться невозможно в принципе.

Ссылки

• Счисление: [militera.lib.ru/enc/0/djvu/vms.djvu Военно-морской словарь], с. 416.
• [en.wikisource.org/wiki/The_American_Practical_Navigator Bowditch, N. American Practical Navigator], Chapter 7.

Отрывок, характеризующий Счисление координат

Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.