Счьотник, Атанасие

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Счьотник»)
Перейти к: навигация, поиск
Атанасие Счьотник
Личная информация
Гражданство

Румыния Румыния

Специализация

байдарка, 1000 м

Дата рождения

1 марта 1942(1942-03-01) (82 года)

Место рождения

Мила 23, Тулча

Рост

182 см

Вес

77 кг

Атанасие Счьотник (рум. Atanasie Sciotnic; 1 марта 1942, Мила 23) — румынский гребец-байдарочник, выступал за сборную Румынии в середине 1960-х — начале 1970-х годов. Серебряный и бронзовый призёр летних Олимпийских игр, многократный чемпион мира и Европы, победитель многих регат национального и международного значения.



Биография

Атанасие Счьотник родился 1 марта 1942 года в селе Мила 23, жудец Тулча. Активно заниматься греблей начал в раннем детстве, проходил подготовку в Бухаресте, состоял в столичном спортивном обществе «Динамо».

Первого серьёзного успеха на взрослом международном уровне добился в 1964 году, когда попал в основной состав румынской национальной сборной и благодаря череде удачных выступлений удостоился права защищать честь страны на летних Олимпийских играх в Токио. Завоевал бронзовую медаль в четвёрках на дистанции 1000 метров, при этом его партнёрами были Симьон Кучьюк, Аурел Вернеску и Михай Цуркаш.

В 1965 году Счьотник стал чемпионом Европы, в 1966 году побывал на первенстве мира в Берлине, где поднимался на пьедестал почёта четыре раза: получил бронзу в эстафете 4 × 500 м, золото в двойках на пятистах метрах, серебро в двойках на тысяче метрах и ещё одно золото в четвёрках на тысяче метрах. Будучи одним из лидеров гребной команды Румынии, благополучно прошёл квалификацию на Олимпийские игры 1968 года в Мехико, но на сей раз попасть в число призёров не смог, в двойках в паре с Вернеску показал на километровой дистанции шестой результат.

В 1970 году на мировом первенстве в Копенгагене Счьотник добавил в послужной список серебряную медаль, добытую в гонке двоек на пятистах метрах. Год спустя на аналогичных соревнованиях в Белграде пополнил медальную коллекцию золотом в программе четырёхместных экипажей на десяти тысячах метрах. В 1972 году отправился на Олимпиаду в Мюнхене, в составе четырёхместного экипажа, куда также вошли гребцы Роман Вартоломеу, Аурел Вернеску и Михай Зафиу завоевал на тысяче метрах серебряную награду — лучше финишировал только экипаж из СССР.

После трёх Олимпиад Атанасие Счьотник ещё в течение двух лет оставался в основном составе румынской национальной сборной и продолжал принимать участие в крупнейших международных регатах. Так, в 1973 году он выступил на чемпионате мира в финском Тампере, став бронзовым призёром в эстафете и в четвёрках на десятикилометровой дистанции. В следующем сезоне на мировом первенстве в Мехико одержал победу в эстафете 4 × 500 м. Вскоре по окончании этих соревнований принял решение завершить карьеру профессионального спортсмена, уступив место в сборной молодым румынским гребцам.

Напишите отзыв о статье "Счьотник, Атанасие"

Ссылки

  • [www.sports-reference.com/olympics/athletes/sc/atanasie-sciotnic-1.html Атанасие Счьотник] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
  • [www.canoeresults.eu/medals?year=&name=Sciotnic+Atanase Атанасие Счьотник]  (англ.) — медали на крупнейших международных соревнованиях
  • [web.archive.org/web/20100105013709/www.canoeicf.com/site/canoeint/if/downloads/result/Pages%201-41%20from%20Medal%20Winners%20ICF%20updated%202007-2.pdf?MenuID=Results%2F1107%2F0%2CMedal_winners_since_1936%2F1510%2F0 Списки чемпионов и призёров по гребле на байдарках и каноэ (1936—2007)]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Счьотник, Атанасие

– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.