Устройство обработки банкнот

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Счётчик банкнот»)
Перейти к: навигация, поиск

Виды банковского оборудования, применяемые на различных этапах обработки банкнот (при проверке подлинности, пересчёте, сортировке, упаковке и выдаче) объединяются общим понятием устройств обработки банкнот.





Проверка подлинности

В режиме приёма наличности важнейшей функцией является определение подлинности банкнот. Она может осуществляться автоматическими детекторами и визуальными (просмотровыми) детекторами.

Автоматические детекторы при помощи роликового механизма «подхватывают» купюры, вставленные оператором в приёмное отверстие, и проводят их через ряд датчиков. Такие устройства также называют банкнотоприёмниками. На сегодняшний день самыми надежными детекторами банкнот являются автоматические детекторы, которые прошли проверку и заключение ЭКЦ МВД России, то есть официальное подтверждение уровня защиты. Детекторы бывают моновалютными, которые работают с одним видом валюты, или мультивалютные. Одним из важных преимуществ детекторов нового поколения является их высокая степень проверки, а также удобство работы, так как подача банкнот осуществляется любой стороной.

Самый простой вариант автоматического детектора имеет всего два светодиода: зелёный, который загорается при положительном результате проверки, и красный, предупреждающий о возможной подделке.

Более сложные автоматические детекторы могут дополняться следующими устройствами:

  • жидкокристаллическим дисплеем с подсветкой и сенсорной панелью управления;
  • многоэлементным датчиком магнитного поля, позволяющим считывать магнитную карту банкноты;
  • оптическими датчиками, которые контролируют карту водяных знаков, оптический образ банкноты, оптическую плотность бумаги,
  • оптическими датчиками, работающими в ИК-диапазоне спектра, которые считывают ИК-карту банкноты — рисунок, выполненный ИК-метамерными красками;
  • оптико-механическим датчиком размера, измеряющим длину проверяемой банкноты.

Такие детекторы предназначены для банков и прочих учреждений с большими оборотами наличности. В отличие от автоматических детекторов, которые тестируют главным образом машиночитаемые признаки защиты купюр, просмотровые детекторы предназначены для визуального контроля. Оператор, работающий на просмотровом детекторе, сам определяет, является ли проверенная банкнота подлинной. Правильность такого решения существенно зависит как от конструктивных особенностей прибора, так и от квалификации и опыта оператора.

Визуальные детекторы по характеру определения защитных признаков подразделяются на ультрафиолетовые (УФ), инфракрасные (ИК), комбинированные (УФ-ИК).

Ультрафиолетовые детекторы, являясь наиболее востребованными, на российском рынке представлены очень широко. Стандартный УФ-детектор даёт возможность обнаружить светящиеся при ультрафиолетовом освещении метки. Более продвинутые модели обладают дополнительными (опциональными) возможностями: нижний белый свет (для проверки водяных знаков), верхний белый свет. (помогает рассмотреть купюру или проверить её размер при помощи специальных меток на рабочем столе детектора), лупа (может иметь увеличение до 10-кратного).

Инфракрасные детекторы выявляют наличие инфракрасных меток, нанесённых специальными метамерными красками. Считается, что подделка ИК-меток достаточно трудоёмка и дорога, поэтому защита банкнот именно таким образом — одна из самых надёжных.

Универсальные детекторы состоят из различных комбинаций увеличительных луп, источников белого и УФ-освещения, а также более сложных приборов — визуализаторов защитных меток, манипуляторов наподобие компьютерной мыши и т. п. Для их эффективного использования оператор должен обладать определённым опытом и к тому же иметь под рукой справочно-методическую литературу. Наиболее продвинутые визуальные детекторы имеют соответствующий интерфейс для подключения к компьютеру и специальное программное обеспечение, позволяющее производить цифровую обработку изображений, выполнять различные преобразования графических данных (наложение и вычитание элементов изображений, совмещение разных фрагментов и др.), производить различные измерения (расстояния между точками, углы, длину кривой и т. д.), делать распечатки необходимой информации, создавать собственные базы данных.

Для обработки наличности в центральных банках и других организациях с очень большим оборотом наличности разработаны высокопроизводительные системы. Эти системы контролируют как видимые, так и машиночитаемые признаки банкнот со скоростями до 40 банкнот в секунду. Они же могут применяться в качестве высокопроизводительных автоматических детекторов в кассовых подразделениях центральных и региональных банков. Для других предприятий, имеющих дело с большими массами наличности, разработаны аналогичные менее мощные по производительности модели.

Пересчёт банкнот

Автоматические машины для счёта банкнот появились в мире в 1920-х гг. В 1970-х гг. начат серийный выпуск модели СДБ-1М заводом «Точмаш» (Калининград), в 1988 — модели СДБ-2 («Сарапул 1200», 1200 — скорость в банкнотах в минуту)[1].

Все счётчики считают банкноты приблизительно по одному и тому же принципу: используя систему роликов, счётчик захватывает из загрузочного бункера по одной банкноте, транспортирует её по тракту и складывает в приёмный лоток. Проходя по тракту, купюры прерывают световой поток, определяя таким образом их количество. Как правило, скорость счёта может достигать 600/1200/1500/2000 банкнот в минуту.

Счётчики банкнот, которые осуществляют только счёт банкнот называют также купюросчётными машинками. Достаточно широко распространены счётчики банкнот с одновременной проверкой подлинности. Определение подлинности в таких системах, как правило, осуществляется путём сравнения «образа» распознаваемой банкноты с записанным в памяти.

В последнее время широкое распространение получили так называемые «двукарманные» счетчики с детекцией, позволяющие без остановки пересчитывать банкноты и отсеивать подозрительные или поддельные банкноты.

Работать с уже обандероленными купюрами позволяют вакуумные счётчики, в которых пересчёт происходит только по уголку банкноты с помощью системы вакуумных головок. Такие счётчики могут пересчитывать банкноты только в пачках, перехваченных бумажной лентой в одном направлении. В России же пачки обандероливаются крест-накрест.

У наиболее продвинутых моделей счётчиков имеются гнёзда (порты) для подключения внешнего оборудования (например, выносного дисплея, позволяющего покупателю следить за действиями кассира в обменном пункте). В некоторых моделях предусмотрен порт RS-232 (serial) для подключения к компьютеру с установкой соответствующего программного обеспечения. Это позволяет получать результаты счёта на мониторе и сразу же их обрабатывать.

Рециркуляторы

Для обеспечения обработки денежной наличности внутри банковской сети применяются рециркуляторы банкнот TCR (Teller Cash Recycler), которыми могут быть оборудованы рабочие места операционных работников, выполняющих одновременно функции кассира.

Такие автоматы, работая в режиме приёма наличности, определяют номинал и количество банкнот, проверяют их подлинность, возвращают подозрительные, рваные, с загнутыми углами и выделяют в отдельную ячейку банкноты подлинные, но непригодные к дальнейшему обращению, а годные рассортировывают по ячейкам барабана (или кассетам) согласно номиналам. После чего определяется сумма проводимой транзакции. Проверка подлинности осуществляется в основном четырьмя типами детекторов (оптическим, УФ-детектором, магнитным, ИК-детектором). В режиме выдачи наличности по запросу кассира из ячеек барабанов (или кассет) с годными к обращению банкнотами выдается заданная сумма.

Кроме того, используются системы, предназначенные для обработки наличности на всех этапах её обращения: от кассы коммерческого банка до кассового центра центрального банка.

См. также

Напишите отзыв о статье "Устройство обработки банкнот"

Примечания

  1. Хакимов Т. Деньги любят счёт // Наука и жизнь. — 1992. — № 9. — С. 79-81.

Литература

  • Ионов, В.М. Обработка наличности. Банковская техника и технологии. — М.: Издательская группа «БДЦ-пресс», 2001. — 268 с. — ISBN 5-93306-013-5.
  • Ионов, В.М. Наличные деньги. Основы обработки. — М.: Издательская группа «БДЦ-пресс», 2003. — 320 с. — ISBN 5-93306-039-9.
  • Ионов, В.М. Наличные деньги. Основы обработки (2-е изд.). — М.: Издательская группа «БДЦ-пресс», 2006. — 416 с. — ISBN 5-93306-078-X.

Отрывок, характеризующий Устройство обработки банкнот

Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.
В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде. Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.
Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился судья, по каким то неизвестным ему самому законам решавший, что было нужно и чего не нужно делать.
Он был так же, как прежде, равнодушен к денежным делам; но теперь он несомненно знал, что должно сделать и чего не должно. Первым приложением этого нового судьи была для него просьба пленного французского полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему четыре тысячи франков для отсылки жене и детям. Пьер без малейшего труда и напряжения отказал ему, удивляясь впоследствии, как было просто и легко то, что прежде казалось неразрешимо трудным. Вместе с тем тут же, отказывая полковнику, он решил, что необходимо употребить хитрость для того, чтобы, уезжая из Орла, заставить итальянского офицера взять денег, в которых он, видимо, нуждался. Новым доказательством для Пьера его утвердившегося взгляда на практические дела было его решение вопроса о долгах жены и о возобновлении или невозобновлении московских домов и дач.
В Орел приезжал к нему его главный управляющий, и с ним Пьер сделал общий счет своих изменявшихся доходов. Пожар Москвы стоил Пьеру, по учету главно управляющего, около двух миллионов.
Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.
– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.
Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.


Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.