Съезд КПСС
Поделись знанием:
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.
«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.
Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
(перенаправлено с «Съезд коммунистической партии»)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Съезд КПСС — согласно уставам Коммунистической партии, высший орган руководства партией, регулярно созываемые собрания её делегатов.
Обзор съездов
Всего состоялось 28 съездов, отсчёт ведётся от первого съезда РСДРП в Минске в 1898 году.
Первые 7 съездов проводились в разных городах и странах: первый, учредительный — в Минске, второй — в Брюсселе и Лондоне, третий — в Лондоне, четвёртый — в Стокгольме, пятый — снова в Лондоне, шестой и седьмой съезды проводились в Петрограде. Начиная с восьмого съезда, все съезды проводятся в Москве, начиная с двадцать второго — в Кремлёвском Дворце съездов.
После Октябрьской революции в 1917–1925 годах съезды РСДРП(б), РКП(б) и ВКП(б) проходили ежегодно, затем до войны менее регулярно; самый большой перерыв — между XVIII и XIX съездами (13 лет, 1939–1952 гг.).
В 1961–1986 годах проводились каждые 5 лет.
Резкие колебания частоты созыва съездов объясняются также резкими колебаниями положения и самой партии. Вплоть до 1905–1907 годов партия находилась на нелегальном положении и в 1914 году была вновь запрещена за антивоенную пропаганду. Трудность созыва съездов в подобной обстановке усугублялась также непрекращавшейся фракционной борьбой с меньшевиками и рядом оппозиционных групп: отзовисты, ликвидаторы, ультиматисты и другими.
Также резкое снижение частоты съездов наблюдается с приходом Сталина к власти. Хрущёв Н. С. в своих мемуарах называет «неслыханным» двенадцатилетний разрыв между XVIII и XIX съездами.
Последний, XXVIII съезд КПСС как правящей партии, состоялся в 1990 году; в 1993 году был произведён восстановительный XXIX съезд СКП-КПСС (союза представителей компартий бывшего СССР) во главе с Олегом Шениным, а затем и последующие, но авторитет этих съездов признаётся не всеми коммунистами.
Хронология съездов
| Дата | Съезд | Основное содержание и итоги |
|---|---|---|
| 1-3 (13-15) марта 1898 года | I съезд РСДРП | Первый съезд проходил нелегально в Минске, и не пришёл ни к каким результатам: учредить в России социал-демократическую партию на тот момент фактически не удалось, вскоре после съезда партийные организации подверглись массовому разгрому полицией. |
| 17 (30) июля — 10 (23) августа 1903 года | II съезд РСДРП | Из-за запрета в России съезд проходил в Брюсселе, однако по требованию бельгийской полиции был перенесён в Лондон. Съезду удалось учредить партию, однако в вопросе обсуждения устава она немедленно раскололась на ленинское крыло («большевики») и умеренное крыло («меньшевики»). Также съезд обсудил возможность объединения с еврейской социалистической партией Бунд, однако к соглашению прийти не удалось из-за позиции Бунда. |
| 12 (25) апреля — 27 апреля (10 мая) 1905 года | III съезд РСДРП | Съезд уже с самого начала проходил в состоянии раскола: большевистское и меньшевистское крыло пока ещё единой социал-демократической партии независимо друг от друга организовали параллельные съезды, большевики в Лондоне, а меньшевики в Женеве. |
| 10-25 апреля (23 апреля — 8 мая) 1906 года | IV съезд РСДРП | Так называемый «объединительный» IV съезд в Стокгольме на какое-то время преодолел разногласия между большевиками и меньшевиками, восстановив единство РСДРП. Большевики во главе с Лениным, несмотря на своё название, оказались на Стокгольмском съезде в меньшинстве: в ЦК, выбранный на съезде, вошли 3 большевика и 7 меньшевиков; в редакцию ЦО вошли одни меньшевики. Тем не менее, уже на этом съезде выявилась тенденция доминирования большевиков в партийных организациях крупных промышленных центров. Помимо прочих вопросов, съезд обсудил возможность объединения общероссийской социал-демократической партии с несколькими национальными: польско-литовской, латышской и еврейской (Бунд).[1] |
| 30 апреля (13 мая) — 19 мая (1 июня) 1907 года | V съезд РСДРП | Съезд был последовательно запрещён в Дании, Швеции и Норвегии, пройдя в итоге в Лондоне. Он стал ареной ожесточённых дискуссий между большевиками и меньшевиками. По итогам съезда как ЦК, так и социал-демократия в целом так и не сделала окончательный выбор между большевиками и меньшевиками, расколовшись примерно пополам. Ленин принимает курс на преобразование большевиков в отдельную партию, сформировав на съезде фракционный Большевистский центр, просуществовавший до 1910 года[2]. |
| С 26 июля (8 августа) по 3 (18) августа 1917 года | VI съезд РСДРП(б) | Объединение большевиков с социал-демократической фракцией межрайонцев (Троцкий Л. Д., Луначарский А. В., Иоффе А. А., Урицкий М. С. и др.), одобрение решения Ленина о неявке в суд по делу об июльских событиях. На съезде отсутствовали бежавшие в Финляндию Ленин и Зиновьев, и арестованные («изъятые») Временным правительством Троцкий, Крестинский, Каменев, Луначарский и др. Из-за отсутствия Ленина с Политическим отчётом ЦК выступил Сталин, Организационным — Свердлов, Финансовым — Смилга[3]. |
| 6-8 марта 1918 года | VII съезд РКП(б) | Идейный разгром оппозиционной группы «левых коммунистов», одобрение Брестского мира, переименование партии в «коммунистическую» по образцу Парижской коммуны |
| 18 — 23 марта 1919 года | VIII съезд РКП(б) | Идейный разгром «военной оппозиции», одобрение курса на строительство регулярной армии |
| 29 марта — 5 апреля 1920 года | IX съезд РКП(б) | Одобрение режима «военного коммунизма». Идейный разгром оппозиционной группы «децистов». Партийная мобилизация 10 % делегатов съезда на транспорт, в первую очередь железнодорожный (одна из первых партийных мобилизаций невоенного характера). |
| 8 марта — 16 марта 1921 года | X съезд РКП(б) | Идейный разгром целого ряда оппозиционных групп: «рабочая оппозиция» (Шляпников А. Г., Коллонтай А. М.), «индустриалисты» (Троцкий Л. Д.), «буферная группа» (Бухарин Н. И., Преображенский Е. А.), остатки «децистов» (Бубнов А. С., Сапронов Т. В. и др.) Окончание дискуссии о профсоюзах и принятие резолюции «О единстве партии». Переход от режима «военного коммунизма» к НЭПу. Падение влияния Троцкого: в составе ЦК, избранного X съездом, его сторонники оказались в меньшинстве, и, наоборот, в ЦК проходит ряд сторонников Сталина. |
| 27 марта — 2 апреля 1922 года | XI съезд РКП(б) | Последний съезд, на котором выступает Ленин. Окончательный разгром «рабочей оппозиции», фактически отказавшейся распускаться после X съезда. Первые исключения рядовых оппозиционеров из партии за фракционную деятельность, лидерам «рабочей оппозиции» Шляпникову А. Г., Коллонтай А. М. и Медведеву С. П. сделаны последние предупреждения. |
| 17 — 25 апреля 1923 года | XII съезд РКП(б) | В связи с окончательным отходом Ленина от дел с традиционным Политическим докладом выступает Зиновьев Г. Е., обозначив свою претензию на роль его преемника. Расширение ЦК до 40 членов и 17 кандидатов.
Нововведением XII съезда стали многочисленные приветственные выступления рабочих делегаций прямо в зале заседаний. Эти приветствия обычно включали пожелания выздоровления Ленина, и заканчивались здравицами в адрес Коминтерна, революции, и «вождей» Ленина, Троцкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина и Сталина (как правило, перечислялись в таком порядке). |
| 23 — 31 мая 1924 года | XIII съезд РКП(б) | Разгром Троцкого «тройкой» Зиновьев Г. Е. — Каменев Л. Б. — Сталин И. В. Определение «троцкизма», как «враждебного ленинизму мелкобуржуазного течения». Вместе с тем многочисленные ораторы, выступавшие с критикой Троцкого, не подвергали сомнению его высокое положение в партии. Расширение ЦК до 53 членов и 34 кандидатов. |
| 18 — 31 декабря 1925 года | XIV съезд ВКП(б) | Съезд открывает Рыков А. И., ставший после смерти Ленина председателем Совнаркома. Разгром Сталиным «новой оппозиции» Зиновьева — Каменева (Зиновьев Г. Е., Каменев Л. Б., Сокольников Г. Я., впоследствии отошедшая от оппозиции Крупская Н. К.). Переименование РКП(б) в ВКП(б). В сталинской историографии XIV съезд также считается «съездом индустриализации». Вместе с тем, съезд не определил конкретного механизма и темпов индустриализации, ограничившись лишь постановкой задач общего характера: превращение страны из ввозящей машины и оборудование в производящую их, достижение экономической независимости. |
| 2 — 19 декабря 1927 года | XV съезд ВКП(б) | Исключение из партии лидеров «объединённой оппозиции» («новой оппозиции») Троцкий-Каменев-Зиновьев.
Утверждены Директивы по составлению первого пятилетнего плана. Принят план коллективизации сельского хозяйства. Расширение ЦК до 71 членов и 50 кандидатов. |
| 26 июня — 13 июля 1930 года | XVI съезд ВКП(б) | Борьба с «правой оппозицией» (Бухарин Н. И., Томский М. П., Рыков А. И., бывшие «зиновьевцы» Угланов Н. А. и Рютин М. Н.) постепенно нарастает с 1928 года[4]. На XVI съезде происходит её окончательный разгром. |
| 26 января — 10 февраля 1934 года | XVII съезд ВКП(б) | В сталинской историографии носит название «съезда победителей», так как на нём, фактически впервые в истории партии, уже полностью отсутствовала какая-либо оппозиция. Съезд положительно оценил ход индустриализации, определив, что уже к этому времени СССР «превратился из отсталой аграрной страны в передовую индустриально-колхозную державу»[5]. В то же время ряд исследователей именуют тот же съезд «съездом расстрелянных»: из 1966 его делегатов с решающим или совещательным голосом в 1937-38 годах было арестовано по обвинению в «контрреволюционных преступлениях» 1108 человек, а из избранного съездом состава ЦК было расстреляно 98 человек из 139 членов и кандидатов в члены. |
| 10 — 21 марта 1939 года | XVIII съезд ВКП(б) | Первый после Большой Чистки съезд продемонстрировал резкое обновление партийного руководства. Если на предыдущем, XVII, съезде до 80 % делегатов вступили в партию до 1920 года, то уже на XVIII съезде около половины делегатов с решающим голосом имели возраст не более 35 лет, 81,5 % — не более 40 лет. В резком меньшинстве оказались лица с дореволюционным партстажем. Из 71 члена и 68 кандидатов в члены ЦК, избранных на XVIII съезде, соответственно 44 и 66 были избраны в этот орган впервые. |
| 5 — 14 октября 1952 года | XIX съезд КПСС | Первый съезд после беспрецедентного в истории партии перерыва в 12 лет. Переименование ВКП(б) в КПСС. Расширение ЦК до 125 членов и 110 кандидатов в члены. Реорганизация центральных органов власти: замена Политбюро ЦК КПСС на Президиум в составе 25 членов и 11 кандидатов в члены, вместо 9 членов Политбюро. Формирование руководящей «пятёрки» членов Бюро Президиума в составе Сталин — Маленков — Берия — Хрущёв — Булганин. Падение влияния Молотова и Микояна. |
| 14 — 25 февраля 1956 года | XX съезд КПСС | Начало десталинизации (см. доклад О культе личности и его последствиях). Очередное расширение ЦК оказалось относительно небольшим: до 133 членов и 122 кандидатов в члены. |
| 27 января — 5 февраля 1959 года | XXI съезд КПСС | Констатировал «полную и окончательную победу социализма в СССР». В решениях съезда говорилось о достижении подлинного народовластия, реализованного в Советах. |
| 17 — 31 октября 1961 года | XXII съезд КПСС | Принятие программного лозунга, утверждавшего, что «советский народ» к 1980 году будет жить при коммунизме, также провозглашалась отмена всех налогов с населения с 1965 года. Усиление десталинизации, в частности, вынос тела Сталина из Мавзолея. Расширение ЦК до 175 членов и 155 кандидатов. |
| 29 марта — 8 апреля 1966 года | XXIII съезд КПСС | Первый съезд после смещения Хрущёва Н. С. Переименование поста первого секретаря ЦК КПСС в Генерального секретаря ЦК КПСС, восстановление Политбюро ЦК вместо Президиума ЦК. Расширение ЦК до 195 членов и 165 кандидатов в члены. |
| 30 марта — 9 апреля 1971 года | XXIV съезд КПСС | Расширение ЦК до 241 членов и 155 кандидатов в члены. |
| 24 февраля по 5 марта 1976 года | XXV съезд КПСС | Расширение ЦК до 287 членов и 139 кандидатов в члены. |
| 23 февраля — 3 марта 1981 года | XXVI съезд КПСС | Расширение ЦК до 319 членов и 151 кандидатов в члены. Последний съезд при Л. И. Брежневе. |
| 25 февраля — 6 марта 1986 года | XXVII съезд КПСС | Первый съезд после прихода к власти Горбачёва М. С. Во многом походил ещё на съезды брежневских времен, в частности, был принят план очередной, 12-й пятилетки, оказавшейся последней. |
| 2 — 13 июля 1990 года | XXVIII съезд КПСС | Последний съезд в истории КПСС. Избран рекордный по численности состав ЦК: 412 членов, причём впервые в истории партии кандидаты в члены ЦК не выбирались. Съезд обнажил резкий раскол в партии между «консерваторами» (Лигачёв Е. К., Полозков И. К.), «умеренными» (Горбачёв М. С., Ивашко В. А.) и «радикалами», объединившимися в 1989 году вокруг «межрегиональной депутатской группы», возглавлявшейся Сахаровым А. Д., Афанасьевым Ю. Н., Поповым Г. Х. Прямо на съезде Ельцин Б. Н. демонстративно выходит из партии. Кроме того, непосредственно перед съездом под давлением консервативного крыла партии образуется компартия РСФСР. |
См. также
Напишите отзыв о статье "Съезд КПСС"
Ссылки
- Состав руководящих органов КПСС: [www.praviteli.org/kpss/ Правители России и Советского Союза, биографическо-хронологический справочник]
Примечания
- ↑ Четвёртый (Объединительный) съезд РСДРП // Чаган — Экс-ле-Бен. — М. : Советская энциклопедия, 1978. — (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969—1978, т. 29).</span>
- ↑ Большевистский центр / Антонов Г. В. // Бари — Браслет. — М. : Советская энциклопедия, 1970. — (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969—1978, т. 3).</span>
- ↑ Шестой съезд РСДРП(б) / Совокин А. М. // Чаган — Экс-ле-Бен. — М. : Советская энциклопедия, 1978. — (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969—1978, т. 29).</span>
- ↑ Правый уклон в ВКП(б) / Ваганов Ф. М. // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
- ↑ Шаумян Л. С. [dic.academic.ru/dic.nsf/sie/15832/%D0%A1%D0%95%D0%9C%D0%9D%D0%90%D0%94%D0%A6%D0%90%D0%A2%D0%AB%D0%99 Семнадцатый съезд ВКП(б)] // Советская историческая энциклопедия. / Под ред. Е. М. Жукова. — М.: Советская энциклопедия, 1973—1982.
</ol>
Литература
- Съезд КПСС // Струнино — Тихорецк. — М. : Советская энциклопедия, 1976. — (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969—1978, т. 25).</span>
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Съезд КПСС
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.
«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.
Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
