Съезд народных депутатов России
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.
Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.
Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.
На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.
В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
(перенаправлено с «Съезд народных депутатов Российской Федерации»)
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 10 марта 2015 года. |
| Съезд народных депутатов Российской Федерации[1] | |
|
| |
| Тип | |
|---|---|
| Тип | |
| Государство | |
| История | |
| Дата основания | |
| Дата упразднения | |
| Предшественник |
Полномочия осуществлялись Верховным Советом |
| Структура | |
| Членов |
1068 |
| Последние выборы | |
| Зал заседаний | |
|
| |
Съезд народных депутатов Российской Федерации (до 16 мая 1992 года — Съезд народных депутатов РСФСР) — высший орган государственной власти РСФСР (Российской Федерации) в 1990—1993 гг.
Был учреждён в соответствии с поправками к Конституции РСФСР, принятыми Верховным Советом РСФСР 29 октября 1989 года. Избирался на основе всеобщего, равного и прямого избирательного права при тайном голосовании сроком на 5 лет.
Первый и единственный состав народных депутатов РФ был избран 4 марта 1990 года, созван на I съезд 16 мая того же года. После начала работы Съезда народных депутатов Верховный Совет РСФСР сложил свои полномочия как высший орган власти[3] и в дальнейшем стал органом Съезда народных депутатов — постоянно действующим законодательным, распорядительным и контрольным органом государственной власти[4] (постоянно действующим парламентом)[5].
Указом президента РФ Б. Н. Ельцина № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации» от 21 сентября 1993 года[6] деятельность Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ и полномочия народных депутатов РФ были прекращены. Не подчинившись указу, Верховный Совет принял постановления о прекращении полномочий президента Ельцина «в связи с грубейшим нарушением … Конституции …, выразившимся в издании им Указа … № 1400 „О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации“, приостанавливающего деятельность законно избранных органов государственной власти»[7], и об исполнении этих полномочий вице-президентом Руцким[8]. Конституционный суд Российской Федерации признал указ № 1400 и действия президента Ельцина неконституционными и достаточными для отстранения его от должности. Верховный Совет также принял постановление о незамедлительном созыве X чрезвычайного (внеочередного) Съезда народных депутатов с повесткой дня «О политическом положении в Российской Федерации в связи с совершённым государственным переворотом»[9].
23 сентября созванный Съезд утвердил постановления Верховного Совета о прекращении президентских полномочий Ельцина и переходе их, согласно Конституции, к вице-президенту Руцкому, а действия Ельцина были квалифицированы как попытка государственного переворота.
4 октября 1993 года после двухнедельного противостояния в центре Москвы Съезд и Верховный Совет были разогнаны войсками с применением оружия и бронетехники.
Съезд народных депутатов Российской Федерации был окончательно упразднён в связи с принятием 12 декабря 1993 года новой Конституции Российской Федерации, которая также упразднила Верховный Совет Российской Федерации, заменив эти органы Федеральным собранием Российской Федерации.
Содержание
- 1 Полномочия Съезда
- 2 Порядок формирования Съезда народных депутатов
- 3 История
- 4 Депутатские группы, фракции и блоки
- 5 Съезды народных депутатов
- 5.1 I Съезд народных депутатов РСФСР
- 5.2 II Съезд народных депутатов РСФСР (Внеочередной)
- 5.3 III Съезд народных депутатов РСФСР (Внеочередной)
- 5.4 IV Съезд народных депутатов РСФСР
- 5.5 V Съезд народных депутатов РСФСР (Внеочередной)
- 5.6 VI Съезд народных депутатов РСФСР
- 5.7 VII Съезд народных депутатов РФ
- 5.8 VIII Съезд народных депутатов РФ (Внеочередной)
- 5.9 IX Съезд народных депутатов РФ (Внеочередной)
- 5.10 X внеочередной (чрезвычайный) Съезд народных депутатов РФ
- 6 Последовавшие события
- 7 Примечания
- 8 Литература
- 9 Ссылки
- 10 См. также
Полномочия Съезда
Конституция РСФСР (Российской Федерации)[10] закрепляла за Съездом право решать любой вопрос, отнесённый к ведению Российской Федерации (статья 104, часть 2). К исключительному ведению Съезда народных депутатов относилось:
- — принятие Конституции Российской Федерации, внесение в неё изменений и дополнений;
- — определение внутренней и внешней политики Российской Федерации;
- — ратификация и денонсация международных договоров, влекущих изменения и дополнения Конституции Российской Федерации;
- — принятие решения по вопросам национально-государственного устройства, отнесённым к ведению Российской Федерации;
- — определение порядка решения вопросов административно-территориального устройства Российской Федерации;
- — решение вопросов об изменении границ Российской Федерации;
- — утверждение перспективных государственных планов и важнейших республиканских программ экономического и социального развития Российской Федерации, её военного строительства;
- — формирование Верховного Совета Российской Федерации;
- — избрание председателя Верховного Совета Российской Федерации;
- — избрание первого заместителя и трёх заместителей председателя Верховного Совета Российской Федерации;
- — утверждение председателя Совета министров Российской Федерации;
- — утверждение Генерального прокурора Российской Федерации, председателя Верховного суда Российской Федерации, председателя Высшего арбитражного суда Российской Федерации;
- — избрание Конституционного суда Российской Федерации;
- — принятие решения об отрешении от должности президента Российской Федерации;
- — отмена актов, принятых Верховным Советом Российской Федерации, а также указов и распоряжений президента Российской Федерации.
Съезд народных депутатов Российской Федерации принимал законы Российской Федерации и постановления большинством голосов от общего числа народных депутатов Российской Федерации, за исключением случаев, когда иное установлено Конституцией Российской Федерации. Постановления Съезда народных депутатов, принимаемые простым большинством голосов, имели высшую юридическую силу по отношению к законам, принятым Верховным Советом, и нередко перераспределяли полномочия органов власти в отступление от норм принимаемой двумя третями голосов Конституции[5].
Съезд народных депутатов Российской Федерации принимал решение о проведении всенародного голосования (референдума).
Заседания Съезда народных депутатов, как правило, вёл председатель Верховного Совета. Деятельность Съезда регулировал временный регламент, постоянный отсутствовал.
Согласно Конституции, заседания Съезда должны были проводиться ежегодно, но фактически проводились 2-3 раза в год. Всего состоялось 10 съездов (I—II — 1990, III—V — 1991, VI—VII — 1992, VIII—X — 1993)[5].
Порядок формирования Съезда народных депутатов
- См. также: Список народных депутатов России
- См. также: Категория:Народные депутаты России
Всего на съезд избирались 1068 народных депутатов РСФСР:
- 900 — по территориальным округам: пропорционально численности населения;
- 168 — по национально-территориальным округам: по 4 от 16 автономных республик (64), по 2 от 5 автономных областей (10), по 1 от 10 автономных округов (10), 84 от краев, областей, городов Москвы и Ленинграда (с 1991 г. — Санкт-Петербург)[5].
К началу работы I Съезда были избраны 1059 депутатов. Число депутатов к 21 сентября 1993 года - 1037, к 4 октября 1993 года - 938[5].
История
- 1989 год
- 29 октября — Верховным Советом РСФСР приняты поправки к Конституции РСФСР, которыми был учреждён Съезд народных депутатов.
- 1990 год
- 4 марта — выборы народных депутатов РСФСР (второй тур — 17-18 марта, повторные выборы в некоторых округах — апрель — май).
- 16 мая — 22 июня — I Съезд народных депутатов РСФСР[5].
- 29 мая — председателем Верховного Совета — высшим должностным лицом РСФСР избран лидер оппозиционной Межрегиональной депутатской группы в Верховном Совете СССР Б. Н. Ельцин.
- 12 июня — Съезд принимает Декларацию о государственном суверенитете РСФСР. Начало «войны законов» между РСФСР и СССР.
- 27 ноября — 15 декабря — II (внеочередной) Съезд народных депутатов РСФСР.
- 1991 год
- 17 марта — на всероссийском референдуме принято решение о введении поста президента РСФСР, избираемого всенародным голосованием (за — 54 % от общего числа избирателей).
- 28 марта — 5 апреля — III (внеочередной) Съезд народных депутатов РСФСР.
- 21 — 25 мая — IV Съезд народных депутатов РСФСР.
- 12 июня — первым президентом РСФСР на всенародных выборах избран Б. Н. Ельцин (57 % в первом туре). На выборы он шёл в паре с кандидатом в вице-президенты А. В. Руцким.
- 10 июля — Ельцин вступил в должность президента.
- 10 — 17 июля — V (внеочередной) съезд народных депутатов. По итогам шести туров выборов нового председателя Верховного Совета (основные кандидаты — С. Н. Бабурин, Р. И. Хасбулатов, С. М. Шахрай, В. П. Лукин) председатель не избран. Исполняющим обязанности председателя Верховного Совета становится первый заместитель председателя ВС Хасбулатов.
- 19 — 21 августа — путч ГКЧП.
- 28 октября — 2 ноября — V (внеочередной) съезд народных депутатов (2 этап).
- 29 октября — председателем Верховного Совета избран Хасбулатов.
- 1 ноября — Съезд предоставляет президенту Ельцину дополнительные полномочия сроком на 13 месяцев и позволяет ему лично возглавить правительство.
- 12 декабря — Верховный Совет ратифицировал Беловежское соглашение о прекращении существования СССР.
- 25 декабря — Верховный Совет принял закон о переименовании РСФСР в Российскую Федерацию (Россию).
- 1992 год
- 6 — 21 апреля — VI Съезд народных депутатов РСФСР.
- 1 — 14 декабря — VII Съезд народных депутатов Российской Федерации.
- В ответ на отказ продлить дополнительные полномочия президента и утвердить назначение Е. Т. Гайдара председателем правительства президент Ельцин впервые угрожает Съезду всенародным референдумом по вопросу о доверии. В результате достигнутого при посредничестве председателя Конституционного суда компромисса Съезд назначает на 11 апреля 1993 года референдум по основным положениям новой Конституции и замораживает часть только что принятых поправок к Конституции, ограничивающих полномочия президента. Председателем правительства избирается В. С. Черномырдин. Начинается конституционный кризис, продлившийся до конца 1993 года.
- 1993 год
- 10 — 13 марта — VIII (внеочередной) Съезд народных депутатов Российской Федерации. Съезд вводит в действие поправки к Конституции в полном объёме и отменяет референдум. Председатель ВС Руслан Хасбулатов характеризует декабрьский компромисс словами «бес попутал».
- 20 марта — Ельцин объявляет о введении «особого порядка управления страной» и о назначении референдума о доверии себе, заявляя, что будет трактовать это как недоверие Съезду.
- 26 — 29 марта — IX (внеочередной) Съезд народных депутатов Российской Федерации. Голосуя по вопросу об отрешении президента Ельцина от должности, съезд не набирает необходимого большинства в 2/3 голосов (за — 617 из 1033 голосов, 60 %). После этого съезд назначает референдум по 4 вопросам: о доверии президенту, его экономической политике, о досрочных выборах президента и народных депутатов.
- 25 апреля — на референдуме по всем четырём вопросам подано больше голосов «за», чем «против», но менее половины от общего числа избирателей. Приняты решения о доверии президенту (59 %) и одобрении его экономической политики (53 %), требующие большинства от числа участников. Не приняты решения о досрочных выборах президента (32 %) и депутатов (43 %) требующие большинства от списочного состава.
- 5 июня — начинает работу Конституционное совещание — орган, сформированный указом президента для выработки текста новой Конституции.
- 18 сентября — созванные президентом руководители исполнительной и законодательной власти субъектов Федерации отказываются провозгласить себя Советом Федерации и присвоить себе полномочия верхней палаты нового парламента.
- 21 сентября — президент Ельцин издаёт указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации»[6], предписывающий Съезду народных депутатов и Верховному Совету прекратить свою деятельность, утверждает «Положение о федеральных органах власти в переходный период» и назначает на 12 декабря выборы в учреждённый этим указом новый парламент — Федеральное Собрание. Президиум Верховного Совета констатирует автоматическое прекращение президентских полномочий Ельцина в связи с нарушением Конституции. Конституционный суд РФ в тот же день признаёт указ № 1400 противоречащим Конституции.
- 22 сентября — Верховный Совет принимает постановление о прекращении полномочий президента Ельцина с момента издания указа № 1400[11] и переходе их к вице-президенту Руцкому[12], объявляет о созыве X чрезвычайного (внеочередного) Съезда народных депутатов[13].
- 24 сентября Съезд народных депутатов, по достижении необходимого кворума, утверждает постановление Верховного Совета о прекращении президентских полномочий Бориса Ельцина и переходе их к вице-президенту Александру Руцкому, а действия Ельцина квалифицирует как государственный переворот[14]. Александр Руцкой принимает президентскую присягу. Съезд постановляет провести одновременные досрочные выборы президента и народных депутатов не позднее марта 1994 года, утверждает альтернативных министров обороны, безопасности и внутренних дел, превращается в штаб сопротивления. Подступы к Дому Советов России блокируются силами МВД.
- 3 октября собравшиеся у здания демонстранты прорывают блокаду извне, после чего вооружённые сторонники Верховного Совета штурмуют здание московской мэрии на Новом Арбате и пытаются захватить телецентр «Останкино». Борис Ельцин подписывает указ о введении в Москве чрезвычайного положения[15].
- 4 октября введённые в центр Москвы войска подвергают Дом Советов обстрелу из танковых орудий и штурмуют здание, что, в совокупности с несогласованностью действий войск[16], приводит к многочисленным жертвам. Руцкой, Хасбулатов и ряд других лидеров Верховного Совета задержаны и помещены в СИЗО «Лефортово» (см. События сентября — октября 1993 года в Москве.
- Съезд народных депутатов Российской Федерации был окончательно упразднён в связи с принятием 12 декабря новой Конституции Российской Федерации, которая также упразднила Верховный Совет Российской Федерации, заменив эти органы Федеральным собранием Российской Федерации.
Депутатские группы, фракции и блоки
На I съезде народных депутатов (май 1990 года) регистрации подлежали группы численностью не менее 50 депутатов (группы, созданные для защиты национальных интересов малочисленных народов, подлежали регистрации независимо от численности). К 25 мая зарегистрировались 24 депутатских группы численностью от 51 до 355 депутатов — в основном профессионального и регионального характера, при этом допускалось членство в нескольких группах. Наиболее многочисленными были блоки «Демократическая Россия» (около 300 депутатов) и «Коммунисты России» (355)[5].
Принципиальное решение о создании системы фракций без двойного членства было принято IV съездом (май 1991 года). Фракция должна была состоять не менее чем из 50 депутатов, в блок должно было входить не менее трёх фракций.
К концу работы правительства Егора Гайдара (VII съезд, декабрь 1992 года) сложилась структура Съезда из блоков «Российское единство» (5 фракций), «Созидательные силы» (3), «Демократический центр» (4) и «Коалиция реформ» (2) и внеблоковой фракции «Родина».
Коалиция реформ
- Демократическая Россия
- Радикальные демократы
- Объединённая фракция социал-демократов и республиканцев
Демократический центр
- Согласие ради прогресса
- Левый центр-сотрудничество
- Свободная Россия (Коммунисты за демократию)
- Суверенитет и равенство
- Беспартийные депутаты
Вне блоков
- Родина (фракция СНД)
Созидательные силы
- Промышленный союз
- Рабочий союз — Реформы без шока
- Смена — Новая политика
Российское единство
- Коммунисты России (фракция образована 19 мая 1990 года, прекратила существование 4 октября 1993 года; председатели фракции — Иван Кузьмич Полозков (19.5.1990 — 6.7.1991), Иван Петрович Рыбкин (6.7.1991 — 4.10.1993))
- Аграрный союз (фракция образована 17 мая 1990 года, прекратила существование 4 октября 1993 года; председатель фракции — Михаил Иванович Лапшин (17.5.1990 — 4.10.1993)).
- Россия
- Отчизна
- Российский союз
- Гражданское общество
Съезды народных депутатов
I Съезд народных депутатов РСФСР
16 мая — 22 июня 1990 года
- Фракции
- Коммунисты России: в мае 1990 года — 355 депутатов, в июне 1990 года — 367 депутатов
- Продовольствие и здоровье: в мае 1990 года — 183 депутата, в июне 1990 года — 215 депутатов
- Демократическая Россия: 205 депутатов
- Рабоче-крестьянский союз: 72 депутата
- Беспартийные депутаты: 72 депутата
- Демократическая платформа в КПСС: 61 депутат
- Левый центр: 57 депутатов
- Радикальные демократы: 55 депутатов
- Смена: 50 депутатов
- Группы
- Группа от автономных республик, автономных областей РСФСР: 142 депутата
- Группа «Центральная Россия»: 126 депутатов
- Группа по вопросам воспитания, образования и науки: 71 депутат
- Группа медицинских работников: 97 депутатов
- Группа Федерации независимых профсоюзов РСФСР: 89 депутатов
- Группа «Север»: 83 депутата
- Группа вооруженных сил, КГБ, офицеров запаса: 55 депутатов
- Группа «Экология»: 83 депутата
- Группа «Чернобыль»: 69 депутатов
- Группа правовых работников: 65 депутатов
- Уральская группа народных депутатов: 65 депутатов
- Московская группа народных депутатов: 64 депутата
- Группа «Дальний Восток и Забайкалье»: 62 депутатов
- Группа специалистов по экономике и управлению: 61 депутат
- Группа работников транспорта, связи и информатики: 51 депутат
- Группа по проблемам беженцев и защите прав российских соотечественников: 51 депутат
- Группа журналистов «Гласность»: 51 депутат
- Группа «За возвращение гражданства А. И. Солженицину»: 53 депутата
- Группа «Демократическая автономия»: 23 депутата
29 мая 535 голосами при кворуме в 531 голос Б. Н. Ельцин был избран председателем Верховного Совета РСФСР[17]. 12 июня была принята Декларация о государственном суверенитете РСФСР. 15 июня Ельцин как председатель Верховного Совета предложил три альтернативные кандидатуры на пост председателя Совета Министров: народный депутат СССР М. А. Бочаров; народный депутат, председатель Комитета Верховного Совета СССР по науке, образованию и культуре Ю. А. Рыжов; заместитель председателя Совета Министров СССР И. С. Силаев. В результате тайного голосования ни И. Силаев, ни М. Бочаров не набрали необходимого числа голосов. Ельцин решил не выдвигать других кандидатов, а поддержать Силаева, который набрал большинство голосов[18]. 18 июня Съезд народных депутатов РСФСР утвердил кандидатуру Силаева[19].
Народный депутат, член Госдумы РФ первого созыва Артём Тарасов в своей книге «Миллионер» так описывал происходившее на съезде:
Первый съезд народных депутатов России, проходивший в Кремле, являл собой абсолютно неуправляемую массу разношёрстного народа. Депутаты стремились любой ценой попасть на трибуну, при этом выступающих вообще не слушали: все кричали, махали руками и выкрикивали прямо из зала какие то лозунги и призывы.
II Съезд народных депутатов РСФСР (Внеочередной)
27 ноября — 15 декабря 1990 года
- Фракции
- Продовольствие и здоровье: 216 депутатов
- Коммунисты России: 215 депутатов
- Демократический центр — Россия: 87 депутатов
- Демократическая Россия: 69 депутатов
- Рабочий союз России: 66 депутатов
- Беспартийные депутаты: 59 депутатов
- Левый центр: 57 депутатов
- Объединенная фракция РПРФ-СДПР: 54 депутата
- Радикальные демократы: 54 депутата
- Организаторы народного хозяйства: 52 депутата
- Российский союз: 52 депутата
- Смена: 51 депутат
- Депутатские группы
- Группа от автономных республик и автономных областей РСФСР: 139 депутатов
Съезд принял поправки к Конституции РСФСР, в числе которых: придание конституционного статуса Декларации о государственном суверенитете, введение частной собственности в РСФСР, учреждение Конституционного суда (избран в 1991 году), деидеологизация статей Конституции о политических правах граждан.
III Съезд народных депутатов РСФСР (Внеочередной)
28 марта — 5 апреля 1991 года
- Фракции
- Коммунисты России: 216 депутатов
- Продовольствие и здоровье: 215 депутатов
- Демократическая Россия: 205 депутатов
- Организаторы народного хозяйства: 158 депутатов
- Коммунисты за демократию: 103 депутата
- Россия: 102 депутата
- Левый центр: 80 депутатов
- Рабочий союз России: 64 депутата
- Беспартийные депутаты: 61 депутат
- Радикальные демократы: 54 депутата
- Объединенная фракция РПРФ-СДПР: 52 депутата
- Российский союз: 51 депутат
- Смена: 51 депутат
- Депутатские группы
- Группа от автономных республик и автономных областей РСФСР: 83 депутата
IV Съезд народных депутатов РСФСР
21 — 25 мая 1991 года
- Фракции
- Коммунисты России: 205 депутатов
- Продовольствие и здоровье: 205 депутатов
- Отчизна: 140 депутатов
- Коммунисты за демократию: 100 депутатов
- Россия: 96 депутатов
- Левый центр: 80 депутатов
- Демократическая Россия: 69 депутатов
- Организаторы народного хозяйства: 67 депутатов
- Рабочий союз России: 64 депутата
- Радикальные демократы: 55 депутатов
- Смена: 55 депутатов
- Беспартийные депутаты: 54 депутата
- Объединенная фракция РПРФ-СДПР: 53 депутата
- Российский союз: 52 депутата
- Депутатские группы
- Группа от республик и автономных областей РСФСР: 143 депутата
Съезд принял поправки к Конституции РСФСР:
- учреждение поста президента РСФСР согласно итогам всероссийского референдума;
- переименование автономных советских социалистических республик в советские социалистические республики в составе РСФСР (это переименование не согласовывалось с 85-й статьёй Конституции СССР).
V Съезд народных депутатов РСФСР (Внеочередной)
Съезд проходил в два этапа:
- 1 этап (10 — 17 июля 1991 года):
- Фракции
- Коммунисты России: 198 депутатов
- Аграрный союз России: 113 депутатов
- Коммунисты за демократию: 96 депутатов
- Россия: 74 депутата
- Отчизна: 70 депутатов
- Демократическая Россия: 69 депутатов
- Промышленный союз: 67 депутатов
- Левый центр: 65 депутатов
- Рабочий союз России: 62 депутата
- Беспартийные депутаты: 55 депутата
- Радикальные демократы: 55 депутатов
- Объединенная фракция РПРФ-СДПР: 52 депутата
- Российский союз: 51 депутат
- Смена: 51 депутат
- Депутатские группы
- Группа от республик и автономных областей РСФСР: 50 депутатов
- 2 этап (28 октября — 2 ноября):
- Фракции
- Коммунисты России: 198 депутатов
- Объединенная фракция РПРФ-СДПР — Левый центр: 117 депутатов
- Аграрный союз России: 111 депутатов
- Свободная Россия: 96 депутатов
- Россия: 74 депутата
- Отчизна: 70 депутатов
- Демократическая Россия: 69 депутатов
- Промышленный союз: 67 депутатов
- Рабочий союз России: 62 депутата
- Беспартийные депутаты: 55 депутата
- Радикальные демократы: 55 депутатов
- Российский союз: 51 депутат
- Смена: 51 депутат
- Депутатские группы
- Суверенитет и равенство: 50 депутатов
На первом этапе Съезд принял присягу президента РСФСР Б. Н. Ельцина и безуспешно попытался выбрать нового председателя Верховного Совета. Первый заместитель председателя Верховного Совета Р. И. Хасбулатов назначен исполняющим обязанности председателя Верховного Совета.
Осенью Съезд избрал нового председателя Верховного Совета Р. И. Хасбулатова, внёс ряд изменений в Конституцию (в том числе установил трёхцветный государственный флаг РСФСР).
Съезд предоставил президенту Ельцину дополнительные полномочия сроком на 13 месяцев и позволил ему лично возглавить правительство.
VI Съезд народных депутатов РСФСР
6 — 21 апреля 1992 года
- Фракции
- Аграрный союз России: 121 депутат
- Промышленный союз: 73 депутата
- Демократическая Россия: 72 депутата
- Объединенная фракция РПРФ-СДПР — Левый центр: 69 депутатов
- Свободная Россия: 66 депутатов
- Коммунисты России: 59 депутатов
- Отчизна: 54 депутата
- Россия: 54 депутата
- Смена — новая политика: 53 депутата
- Гражданское общество: 52 депутата
- Радикальные демократы: 48 депутатов
- Беспартийные депутаты: 43 депутата
- Рабочий союз России — реформы без шока: 41 депутат
- Российский союз: 19 депутатов
- Депутатские группы
- Суверенитет и равенство: 56 депутатов
Съезд вынес неудовлетворительную оценку работе правительства Гайдара, предоставил дополнительные полномочия президенту Ельцину. Съезд отказался ратифицировать Беловежское соглашение о прекращении существования СССР[20] и исключить из текста Конституции РСФСР упоминания о Конституции и законах СССР[21][22][23].
В Конституцию были внесены поправки об изменения наименования государства «Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика (РСФСР)» на наименование «Российская Федерация — Россия»[24]. В Конституцию была внесена поправка, преобразовавшая Адыгейскую, Горно-Алтайскую, Карачаево-Черкесскую и Хакасскую автономные области в республики в составе Российской Федерации (РСФСР). Также была внесена поправка, переименовавшая ряд регионов: Ленинград был переименован в Санкт-Петербург, Горьковская область — в Нижегородскую, Калининская — в Тверскую, Куйбышевская — в Самарскую.
VII Съезд народных депутатов РФ
1 — 14 декабря 1992 года
- Фракции
- Аграрный союз России: 148 депутатов
- Коммунисты России: 80 депутатов
- Демократическая Россия: 75 депутатов
- Свободная Россия: 58 депутатов
- Отчизна: 54 депутата
- Промышленный союз: 54 депутата
- Левый центр — Сотрудничество: 53 депутата (создана 14.12.1992 во время съезда)
- Объединенная фракция РПРФ-СДПР — Левый центр: 53 депутата (распалась 14.12.1992 во время съезда)
- Смена — новая политика: 53 депутата
- Рабочий союз России — реформы без шока: 52 депутата
- Родина: 52 депутата
- Согласие ради прогресса: 51 депутат
- Радикальные демократы: 50 депутатов
- Сотрудничество: 50 депутатов (распалась 14.12.1992 во время съезда)
- Россия: 46 депутатов
- Беспартийные депутаты: 36 депутатов (распалась 14.12.1992 во время съезда)
- Гражданское общество: 28 депутатов (распалась 14.12.1992 во время съезда)
- Депутатские группы
- Суверенитет и равенство: 50 депутатов
В ответ на резкую критику правительства Ельцина - Гайдара, отказ продлить дополнительные полномочия президента и утвердить назначение Е. Т. Гайдара председателем правительства президент Ельцин впервые угрожает Съезду всенародным референдумом по вопросу о доверии. Съезд принимает поправки в Конституцию, ограничивающие полномочия президента[25]. В результате достигнутого компромисса Съезд назначает на 12 марта 1993 года референдум по основным положениям новой Конституции и замораживает часть только что принятых поправок к Конституции, ограничивающих полномочия президента. Съезд утверждает В. С. Черномырдина в должности председателя Совета Министров[26]. В России начинается конституционный кризис, продлившийся до конца 1993 года.
Обращение в Конституционный суд по поводу незаконной ратификации Беловежского соглашения Верховным Советом 12 декабря 1991 года[27][28]. Разделение Чечено-Ингушской Республики (Чечено-Ингушской АССР) на Ингушскую республику и Чеченскую республику.
VIII Съезд народных депутатов РФ (Внеочередной)
10 — 13 марта 1993 года
- Фракции
- Аграрный союз России: 130 депутатов
- Коммунисты России: 67 депутатов
- Левый центр — Сотрудничество: 62 депутата
- Родина: 57 депутатов
- Свободная Россия: 55 депутатов
- Согласие ради прогресса: 54 депутата
- Рабочий союз России — реформы без шока: 53 депутата
- Смена — новая политика: 53 депутата
- Промышленный союз: 52 депутата
- Отчизна: 51 депутат
- Радикальные демократы: 50 депутатов
- Демократическая Россия: 49 депутатов
- Россия: 43 депутата
- Депутатские группы
- Суверенитет и равенство: 50 депутатов
Съезд в полном объёме вводит в действие поправки к Конституции, ограничивающие полномочия президента, и отменяет референдум. Председатель Верховного Совета Руслан Хасбулатов характеризует декабрьский компромисс 1992 года словами «бес попутал».
IX Съезд народных депутатов РФ (Внеочередной)
26 — 29 марта 1993 года
- Фракции
- Аграрный союз России: 129 депутатов
- Коммунисты России: 65 депутатов
- Левый центр — Сотрудничество: 61 депутат
- Свободная Россия: 56 депутатов
- Россия: 55 депутатов
- Промышленный союз: 52 депутата
- Рабочий союз России — реформы без шока: 52 депутата
- Отчизна: 51 депутат
- Смена — новая политика: 50 депутатов
- Радикальные демократы: 50 депутатов
- Демократическая Россия: 49 депутатов
- Депутатские группы
- Реформа армии: 180 депутатов
- Свобода слова: 76 депутатов
- Суверенитет и равенство: 50 депутатов
Съезд был созван в связи с телеобращением президента Ельцина, в котором тот объявил о введении «особого порядка управления» страной. Конституционный суд признал действия Ельцина, связанные с телеобращением, неконституционными, однако, как выяснилось позже, неконституционный указ, о котором объявил президент, так и не был подписан. Съезд предпринял попытку отрешения Б. Н. Ельцина от должности президента. Одновременно состоялось голосование об отставке председателя Верховного Совета Р. И. Хасбулатова. Ни то, ни другое предложение не прошло. После этого Съезд назначает на 25 апреля всенародный референдум о досрочных перевыборах президента и Съезда народных депутатов и о доверии социально-экономической политике президента.
X внеочередной (чрезвычайный) Съезд народных депутатов РФ
23 сентября — 4 октября 1993 года
 |
Эта статья или раздел нуждается в переработке. Пожалуйста, улучшите статью в соответствии с правилами написания статей.
|
Присутствовало 689 депутатов (при кворуме в 628). Съезд утвердил решение Верховного Совета о прекращении президентских полномочий Б. Н. Ельцина и переходе их к вице-президенту А. В. Руцкому, охарактеризовал действия Ельцина как государственный переворот[29], назначил альтернативных силовых министров. Съезд постановил провести не позднее марта 1994 года досрочные выборы президента и народных депутатов[30]. Дом Советов России, превратившийся в штаб сопротивления, был блокирован силами МВД.
3 октября демонстранты прорвали блокаду, после чего сторонники Верховного Совета взяли штурмом здание московской мэрии и попытались захватить телецентр «Останкино». 4 октября введённые в Москву танки приступили к обстрелу здания парламента. Съезд народных депутатов прекратил работу, его участники покинули здание, приняв обращение к гражданам России[31], при этом Р. И. Хасбулатов, А. В. Руцкой и альтернативные министры силовых ведомств были взяты под стражу.
После этого система Советов, верховным органом которой являлся Съезд, была полностью ликвидирована.
Последовавшие события
12 декабря 1993 года в результате всенародного голосования была принята новая Конституция Российской Федерации (за — 58,4 % при уровне явки 54,8 %), одновременно был избран новый двухпалатный парламент — Федеральное Собрание.
Государственная дума на своей первой сессии (11 января — 23 февраля 1994 года) объявила политическую амнистию участникам событий августа 1991 и сентября — октября 1993 гг.
26 февраля 1994 года постановление об амнистии было исполнено Генеральным прокурором А. И. Казанником и директором ФСК Н. М. Голушко.
9 марта 1994 года руководитель Администрации президента РФ С. А. Филатов утвердил список 151 депутата, которые участвовали в работе парламента вплоть до 3 октября 1993 года и были лишены за это президентских социальных льгот (22 апреля 1994 года указом президента льготы были распространены на всех депутатов — таким образом, «чёрный список» был отменён).
Напишите отзыв о статье "Съезд народных депутатов России"
Примечания
- ↑ До 16 мая 1992 года — Съезд народных депутатов РСФСР. Верховный Совет РСФСР принял закон РСФСР от 25 декабря 1991 года № 2094-I «Об изменении названия государства „Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика“». Съезд народных депутатов РСФСР 21 апреля 1992 года утвердил переименование РСФСР в Российскую Федерацию, внеся поправки в Конституцию РСФСР (Закон Российской Федерации от 21 апреля 1992 года № 2708-I «Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) Российской Советской Федеративной Социалистической Республики». Данный закон вступил в силу с момента опубликования в Российской газете 16 мая 1992 года).
- ↑ До 16 мая 1992 года — Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика (РСФСР). См. Закон Российской Федерации от 21 апреля 1992 года № 2708-I «Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) Российской Советской Федеративной Социалистической Республики»). Данный закон вступил в силу с момента опубликования в Российской газете 16 мая 1992 года.
- ↑ [vedomosti.rsfsr.su/1989/44/#1304 Постановление Верховного Совета РСФСР от 27 октября 1989 года О порядке введения в действие Закона РСФСР «Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) РСФСР»]
- ↑ ст. 107 Конституции (Основного Закона) РСФСР 1978 года в редакции от 27 октября 1989 года
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 [www.politika.su/gos/ndrs.html Съезд народных депутатов и Верховный Совет РСФСР / Российской Федерации]
- ↑ 1 2 указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации»
- ↑ [vedomosti.rsfsr-rf.ru/1993/39/#1631 Постановление Верховного Совета Российской Федерации № 5780-I от 22 сентября 1993 года «О прекращении полномочий Президента Российской Федерации Ельцина Б. Н.»] // [yeltsincenter-archive.ru/upload/newspaper/1993/rs09_23_93/FLASH/index.html «Российская газета», № 184(800), 23 сентября 1993, с.2]
- ↑ [vedomosti.rsfsr-rf.ru/1993/39/#1632 Постановление Верховного Совета Российской Федерации № 5781-I от 22 сентября 1993 года «Об исполнении полномочий Президента Российской Федерации вице-президентом Российской Федерации Руцким А. В.»] // [yeltsincenter-archive.ru/upload/newspaper/1993/rs09_23_93/FLASH/index.html «Российская газета», № 184(800), 23 сентября 1993, с.2]
- ↑ [vedomosti.rsfsr-rf.ru/1993/39/#1633 Постановление Верховного Совета Российской Федерации № 5782-I от 22 сентября 1993 года «О созыве десятого чрезвычайного (внеочередного) Съезда народных депутатов Российской Федерации»] // [yeltsincenter-archive.ru/upload/newspaper/1993/rs09_23_93/FLASH/index.html «Российская газета», № 184(800), 23 сентября 1993, с.2]
- ↑ 25 декабря 1991 года Верховный Совет РСФСР принял закон РСФСР от № 2094-I «Об изменении названия государства „Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика“». 21 апреля 1992 года Съезд народных депутатов РСФСР утвердил переименование РСФСР в Российскую Федерацию, внеся поправки в Конституцию РСФСР (Закон Российской Федерации от 21 апреля 1992 года № 2708-I «Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) Российской Советской Федеративной Социалистической Республики». Данный закон вступил в силу с момента опубликования в Российской газете 16 мая 1992 года).
- ↑ [yeltsin.ru/press/newspaper/detail5987/ Постановление Верховного Совета Российской Федерации № 5780-I от 22 сентября 1993 года «О прекращении полномочий Президента Российской Федерации Ельцина Б. Н.»] // «Российская газета», № 184(800), 23 сентября 1993, с.2
- ↑ [yeltsin.ru/press/newspaper/detail5987/ Постановление Верховного Совета Российской Федерации № 5781-I от 22 сентября 1993 года «Об исполнении полномочий Президента Российской Федерации вице-президентом Российской Федерации Руцким А. В.»] // «Российская газета», № 184(800), 23 сентября 1993, с.2
- ↑ [yeltsin.ru/press/newspaper/detail5987/ Постановление Верховного Совета Российской Федерации № 5782-I от 22 сентября 1993 года «О созыве десятого чрезвычайного (внеочередного) Съезда народных депутатов Российской Федерации»] // «Российская газета», № 184(800), 23 сентября 1993, с.2
- ↑ Постановление Съезда народных депутатов Российской Федерации № 5807-I от 24 сентября 1993 года «О политическом положении в Российской Федерации в связи с государственным переворотом»
- ↑ [giod.consultant.ru/documents/1196976 УКАЗ от 03.10.1993 N 1575 «О ВВЕДЕНИИ ЧРЕЗВЫЧАЙНОГО ПОЛОЖЕНИЯ В ГОРОДЕ МОСКВЕ»]
- ↑ Хроника трагических событий осени 1993 год.
- ↑ [06region.ru/glavnaya/politika/2375-20------ Выборы председателя Верховного Совета РСФСР в 1990 году]
- ↑ [magazines.russ.ru/nlo/2007/84/iiu8.html Хроника основных политических, общественных и культурных событий, происходивших в 1990 году]
- ↑ [vedomosti.rsfsr-rf.ru/1990/3/#30 Ведомости СНД РСФСР и ВС РСФСР. № 3. 21 июня 1990 г]
- ↑ [rusplt.ru/society/dodavit-gnoy-poka-ne-poluchaetsya.html «Додавить гной пока не получается»] Народный депутат РСФСР, член Верховного Совета Российской Федерации Илья Константинов о событиях октября 1993 года
- ↑ [www.sovross.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=587134 Беловежское предательство]// «Советская Россия», 16 декабря 2010
- ↑ [leftinmsu.narod.ru/polit_files/books/Lukyanova_gos.htm Е. А. Лукьянова РОССИЙСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ И КОНСТИТУЦИОННОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО В РОССИИ /1917-1993/]
- ↑ [www.rusempire.ru/verhovnyy-sovet-rossii/vvedenie.html Российская Империя — Введение]
- ↑ s:Закон РФ от 21.04.1992 № 2708-I
- ↑ [pravo.levonevsky.org/bazazru/texts25/txt25212.htm Закон Российской Федерации от 9 декабря 1992 г. N 4061-I]
- ↑ [pravo.levonevsky.org/bazaru09/postanovi/sbor41/text41868.htm Об утверждении Председателя Совета Министров Российской Федерации]
- ↑ [vkpb-zapad.narod.ru/rogozin.htm Дмитрий Рогозин. Тайна «Чёрного Октября»]
- ↑ [1993.sovnarkom.ru/TEXT/STATYI/pavlov.htm Павлов Н. А. Незаконченный переворот: причины и последствия]
- ↑ [rumiantsev.ru/a741/ Постановление Съезда народных депутатов Российской Федерации № 5807-I от 24 сентября 1993 года «О политическом положении в Российской Федерации в связи с государственным переворотом»]
- ↑ [rumiantsev.ru/a728/ Постановление Съезда народных депутатов Российской Федерации № 5813-I от 24 сентября 1993 года «О досрочных выборах народных депутатов Российской Федерации и Президента Российской Федерации»]
- ↑ Обращение Съезда народных депутатов Российской Федерации от 4 октября 1993 года «К гражданам России!»
Литература
- Народные депутаты России. 1990—1993. — М.: Издание Государственной Думы, 1998.
- Председатель редакционной коллегии Бабурин С.Н. Десятый (Чрезвычайный) Съезд народных депутатов Российской Федерации. 23 сентября - 4 октября 1993 года. Стенографический отчет. — М.: Российский государственный торгово-экономический университет, 2008. — ISBN 5-878-335-1.
Ссылки
- [politika.su/gos/ndrs.html Информация о Съезде народных депутатов]
- [www.kodeks-luks.ru/ciws/site?tid=0&nd=9021110&nh=1 Закон РСФСР от 15 ноября 1990 года «О статусе народного депутата РСФСР»]
- Закон РСФСР от 27 октября 1989 года О выборах народных депутатов РСФСР
- [www.businesspravo.ru/Docum/DocumShow_DocumID_38031.html Временный регламент Съезда народных депутатов РСФСР от 7 июня 1990 года] (в первоначальной редакции)
- [docs.cntd.ru/document/901816777 Временный регламент СНД РФ от 07.06.1990] (с изменениями 1991—1992 гг.)
- [sten.snd.rsfsr-rf.ru/ Стенограммы Съездов народных депутатов России (1990—1993)]
См. также
| ||||||||||||||
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Съезд народных депутатов России
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.
Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.
Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.
На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.
В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
